О моем перерождении в бессмертного - shigeo
— Как только я вспомнил все, так сразу решил тебя навестить. Уж прости, что ты вылетел у меня из головы. Но в этом не было моей вины.
— Я знаю кто виновен и он поплатится за это.
— Так значит все их слова о том, какой ужасный из тебя отец — правда?
— Я никогда не воспринимал их как своих детей, поэтому и не относился к ним с какой-либо любовью. Они лишь части меня, которые я ненавижу. Я дал им понять это еще с первого дня их существования, но по какой-то причине они стали называть меня отцом.
— В таком случае зачем ты вообще их создавал?
— Ненавидеть самого себя стало невыносимо больно, пришлось создать для этого парочку игрушек.
Ненавидеть самого себя? Неужели он о том, что не помог нам тысячу лет назад… Или случилось что-то еще?
— Ты напряжен, Оливер, — серьезным тоном заявил Нул.
— Ты прав. Эти придурки наговорили о тебе всякого, что какая-то часть меня даже начала этому верить. Но теперь все нормально, я вижу, что ты не особо то и изменился.
Я и правда смог расслабиться. Надеюсь не зря.
— Придурки? И все же ты с ними сдружился.
— Не совсем так. Это вынужденные меры, чтобы обеспечить будущее. Как я понимаю, ты еще не знаешь о том, что скоро случится?
— Знаю. И о твоем плане знаю.
— Вот как…
— Мать рассказала мне обо всем.
— Поэтому-то ее и не было в бездне… — сказал Сайк.
— Скажи мне, Оливер, ты правда согласен с этим? Правда хочешь пойти против Иримэ?
— А разве у меня есть выбор?
— Ты жертвуешь тем, кого любишь больше всего, ради этого пацана и пары моих отбросов?! — разозлился Нул и снова начал кашлять под конец.
— Может так, а может мне просто надоело страдать? Ты хоть представляешь, сколько раз я умер за все это время? Боль, она ведь никуда не уходит… — сжав руки в кулаки, ответил я.
— Значит ты хочешь умереть?
— Нет… но другого способа просто нет. Мне придется умереть, чтобы другие жили.
— Вот видишь! Никакая боль здесь не играет роли! Ты хочешь пожертвовать собой и Иримэ ради этого пацана! Меня не устраивает такой исход!
— А что мы можем сделать? Ну сходи поговори с ней лично, может тебя она послушает! Но что-то сомневаюсь, раз она называла тебя собачонкой в одном из наших разговоров.
— Так ты говорил с ней?! — видимо эта информация удивила его.
— И неоднократно. Иримэ частенько являлась мне. В последнем полноценном диалоге она четко дала понять, что разговорами я ничего не добьюсь. Она ненавидит меня.
— В каждой девушке есть загадка! Она вполне вероятно могла иметь в виду совершенно противоположное!
— Будет забавно, если никакой загадки в ней не окажется, — с сарказмом ответил я.
— Ох… Оливер-Оливер-Оливер…
— За все это время, ты сам хоть раз говорил с ней?
— Да… У нас был разговор… — произнес Нул печальным голосом.
— Судя по голосу, разговор был не из хороших?
— Она меня чуть не убила…
— Вот видишь.
— Но не убила же!
— Я понимаю твои чувства, но мы должны это сделать.
— Да знаю я… знаю… — словно часть его уже приняла это, но другая по-прежнему отказывается. — Мать говорит то же самое.
Несмотря на то, что голос Нула стал старше, я все еще ощущаю в нем того самого беззаботного паренька, которым он когда-то был. От того слышать его таким грустным, по-настоящему больно.
— Иримэ изменилась под воздействием метки Смерти… Я пытался искать информацию о ней по всему миру… но почти ничего не нашел.
— Но какая-то информация все же была?
— Да… я узнал две вещи, — с этими словами Нул встал с трона и судя по звукам начал спускаться к нам. — Во-первых, Смерть поедает миры когда те больше не могут ее удовлетворить. Как ты думаешь, почему в Темноземье души есть лишь у людей?
— Честно, я так и не смог найти на это ответ, — ответил я.
— Она пожирала их живьем. Забирала у бедных, беззащитных существ. Но затем в Темноземье появилась моя Мать. С каждым годом ее силы крепли, и со временем она стала щитом, защищающим последнюю расу с душой… нет, она защищала целый мир. Но для того, чтобы защищать живых от Смерти, моей Матери так же нужны души. Только в отличии от нашего врага, она забирает их естественным путем. Она никого не убивает, лишь забирает у умерших. Это позволяет ей сохранять планету в целости и сохранности. Но как только Иримэ уничтожит мир, в нем больше не останется душ. Какое-то время Мать сможет протянуть без них, и проблема в том, что рано или поздно ее запасы закончатся. Тогда же и падет Темноземье.
— Пента и Инфинити знали об этом?.. Может поэтому они собирали как можно больше людей для путешествия в будущее… — почесав подбородок, пробубнил под нос я.
— И тогда все начнется по кругу… И так из раза в раз… из раза в раз.
— Но какой Смерти от этого прок? В конце концов она все равно не получает души.
— В этом и суть проклятой метки. Все отнятые Иримэ жизни ложатся грузом на ее собственную душу, тем самым питая Смерть.
— Но она делает это не своими собственными руками.
— Своей маной она подпитывает убийц, дает им силу и это связывает их. Это похоже на ассист в видеоигре… гибель противника все равно идет ей в счет, даже если неполноценно.
Он реально решил привести такую странную аналогию?
Нул наконец-то спустился. Я увидел его впервые за тысячу лет… Вот только он больше не принимал форму Рэо. Это все то же странное создание, как в первый день нашей встречи. Из отличий: половина седых волос выпала, а сам он стал выше. Кости выпирают из его позвоночника, одной из рук не хватает, а вторая, такая длинная, что тянется за ним словно хвост. Его дыхание было затрудненным, я мог видеть это даже отсюда.
— В любом случае есть еще одна странность… — продолжил мой старый друг. — Когда мы впервые встретились, на тебе не было никакой метки. Тогда вопрос, когда ты ее вообще получил?
— Когда заключил контракт с дьяволом времени? Я всегда думал, что причина моего бессмертия и разгневала ее.
— Но у Цицириума, который таким образом обманывал смерть несколько сотен лет, не было никакой метки, — Нул подходил все ближе и ближе.
— Тогда после встречи с Иримэ в академии?
— Нет, к тому моменту она уже была на тебе.
— Ты вообще знаешь ответ? — приподняв одну бровь, решил
