Беглый в Гаване - Азк
Я свистнул сквозь зубы.
— Солидно.
Он взял чашку и допил остатки кофе.
— В целом — чисто. День-два, и у нас будет возможность легализовать выручку от операций с крюгерандами. А дальше, как карта ляжет. Но у нас уже будет независимый канал для дальнейшей работы.
Я кивнул.
— Понятно, и будем внимательны. Кстати, «Друг» просит дать ему допуск к финансовой ветке. Хочет проследить, как и куда пойдут деньги после первой продажи монет.
Генерал посмотрел на меня с хитрым прищуром.
— Ну пусть.
За окном зашумели первые капля дождя. Атмосфера казалась тёплой, надвигающейся грозой. Но я знал, после этой ночи у нас появился ещё один путь.
* * *
Весь следующий день прошёл ровно, в режиме тишины и ленивой готовности. После всех разговоров, встреч, обсуждений генералу нужно было немного покоя, как и мне. Часов в пять, мы распрощались у выхода из центра, коротко кивнув друг другу. Он укатил в сторону Ведадо, а я повернул к касе, где уже ждала Инна, обняв подушку и укрывшись простынёй.
День не задался по погоде — небо ныло мутным цветом, в воздухе чувствовалась соль, как перед грозой, но дождь так и не пошёл. Такая кубинская погода, как правило действовала усыпляюще — всё вокруг будто специально подстраивалось под желание просто лечь и забыться. И мы позволили себе именно это: завалиться спать до самого вечера, без будильников и тревог.
К вечеру проснулись — было уже около восьми. Из окна доносились далёкие звуки радио, Щеглов и Иванихин рядом жарили что-то на углях, а улица пела свою обычную кубинскую песню: гудки, собаки, ритмы далёкой музыки. Инна потянулась, перекатилась на бок и уснула снова, укутавшись в мою рубашку, неосторожно оставленную мной на рядом стоящем кресле. Всё было на своих местах, всё было правильно.
Тем временем, в нескольких километрах от нашей дремы, генерал уже поднимался в небо. Атмосферник, стоящий под маскировочным куполом за каким-то старым ангаром, был готов к полёту: проверка каналов связи, настройка полей маскировки. двадцать ноль-ноль по местному. На Кубе — вечер, а в Подмосковье уже глухая ночь. Машина отделилась от земли без звука, в темноте остался лишь легкий след и лёгкий сдвиг воздуха, который заметил бы только очень чуткий слух.
Генерал летел один. Впереди было важное дело, о котором в рапортах мы писать не собирались. И, генерала ждала встреча с тем, кого уже давно не было в списках активных контактов. Но когда-то с трудом налаженные связи просто так не исчезают, если правильно ими пользоваться.
А мы с Инной под расстёгнутой москитной сеткой и теплым пледом — спали, и ночь в Гаване ещё только начиналась.
* * *
Свет за окном медленно гас. Жёлтые фонари начали подсвечивать переулок за касой, где кто-то уже стучал крышками кастрюль, зазывая домашних к ужину. Инна тихо сопела, свернувшись клубочком. Лежать было тепло и лениво, как будто всё вокруг решило замедлиться. В мозгу пульсировал остаточный фон от полуденного кофе и десятков неоформленных мыслей. Под ухом легко завибрировал интерфейс, еле уловимый.
— Константин, — раздался голос генерала, глухой, чуть уставший, но спокойный. — Вышел на связь, пока не задремал. Всё прошло штатно. Паспорт забрал из тайника, как договаривались. Я уже и забыл, что когда надцать лет назад забирал паспорт, то старина даже вложил тропическую марку, будто я их коллекционирую. Красиво черт работает, рука тогда его не подвела.
Голос на секунду оборвался, в динамике послышался мягкий свист атмосферного регулятора. Потом снова:
— Тут всё спокойно. Вижу на экранах только тени деревьев и один упрямго ворона, который мотается вокруг по касательной. Пара часов на сон — и лечу в Цюрих… Время поджимает, как всегда.
Последовала короткая пауза. Генерал вздохнул.
— Жаль, не сезон. Не походишь, не пошаришь в лесу по старой памяти. Обычно в сезон, здесь вдоль дороги грибов валом — лисички, подосиновики, даже сыроежки. Всё, как положено. Идёшь, роса на штанах, в руке корзинка, в голове ни одной мысли. Только треск ветки под ногой и аромат прелой земли после дождя.
Он помолчал ещё немного.
— А сейчас — только приборы, цифры и маскировка. Ни запахов, ни грибов. Вот так бывает. Ладно, на связи буду уже из Швейцарии. Об остальном — позже.
Связь оборвалась. Окно нейроинтерфейса затемнилось. Похоже, генерал действительно собирался поспать.
* * *
Утро в подмосковном лесу наступало с тихим скрипом ветвей деревьев и пробивающимся сквозь их кроны рассветным светом. Атмосферник, укрытый маскировочным полем и паривший над замшелыми корнями вековой ели, выглядел как странный бугорок среди лесной тишины. Генерал проснулся сам — без будильника, без приказов, по своим внутренним часам.
Он потянулся в ложементе, щёлкнул переключателем климат-контроля, и мягкий сухой воздух насыщенный лесными запахами наполнил отсек. «Друг» молчал — не тревожил по пустякам. Значит, всё спокойно. Значит, можно позволить себе не кофе с сигарой, а то, что в молодости называли «зарядкой спецназа». Генерал, не спеша, вышел наружу, обул мягкие, но плотные ботинки, встал на расчищенную от веток и листвы полянку, вдохнул — и начал. Резкие удары ладонями, отжимания на кулаках, выбросы рук в воздух, приседания до щелчков суставов. Каждое движение — точно, на выдохе, как учили давно, во время совсем другой службы.
— Всё, хватит. — Сказал он сам себе и вытер лоб рукавом, после чего вернулся в атмосферник и принялся переодеваться. Классический костюм отрезного кроя, тёмно-серый, плотный, и самое главное — не броский. На запястье — простой, но не дешовый швейцарский хронограф. Лицо чуть побрил и отполировал лосьоном, чтобы не было ни капли военной строгости. А в остальном — тот самый, кто должен сегодня встретиться с господином Вальтером Мюллером, уважаемым служащим одного из крупнейших банков Цюриха.
Глава 18
Путь до Швейцарии занял меньше часа. На высоте в двадцать километров, в плотной воздушной прослойке, атмосферник двигался бесшумно, и самое главное незаметно для любых, самых современных радаров и так называемых спутников дистанционного зондирования Земли (ДЗЗ). Навигация была автономной,
