Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса IV - Ваня Мордорский

Сквозь мои размышления пробился голос старого гуся, который учил лис:

— Иллюзия, рыжие, не маска, которую вы натягиваете на свое тело, — а зеркало. Хочешь по-настоящему обмануть врага — научись показывать ему то, что он и так хочет увидеть.

Джинг облизнулась и спросила:

— А если он хочет видеть жареного гуся?

Гусь смерил лису взглядом и ответил:

— Тогда стань парой дымящихся ножек. Но так, чтобы он не понял, что ты — не еда, а его слабость.

— Но один дух учил нас иначе, — сказала Хрули и забрала хвост, из которого сорвались пылинки Ци, которые образовали лисий силуэт. — Он говорил, что нужно «прикрывать» реальность. Делать покровы. Прикрывать суть. А ты говоришь, что надо стать зеркалом.

— Тот дух говорил и дал вам форму, но не научил вас остальному. Возможно, не умел, а может не успел. Но это не важно. Вы уже умеете делать форму, хоть и корявенько. Я же даю суть того, что является иллюзией. Настоящая иллюзия — это не фокус. Это когда всё в мире перестает быть определённым, потому что вы — рядом. Иллюзия — это не когда вас не видно, а когда всем всё равно, что вас видно, потому что вас просто не замечают.

— Садитесь напротив меня.

Гусь сел в позу лотоса, а перед ним умостились две лисы.

Они выпрямились, одновременно чихнули и обхватили свои хвосты лапками.

— Теперь закройте глаза, — сказал гусь. — И представьте, что вы — не вы. Вы — то, что хотят увидеть другие. Иллюзии — это врожденное свойство вашей крови, как и умение обманывать, когда нужно, но…владеть вы пока этим не умеете. Чтобы достигнуть подобного уровня иллюзий, который демонстрируют ваши старшие сестрички, человеческим практикам нужно отдать не одно столетие практики, и то, их иллюзии не будут обладать подобной реалистичностью.

Лисы сидели, и по их мордочкам было видно, что они напряглись. По их шерсти пошли крапинки Ци. Они посмотрели друг на друга. Реальность вокруг них словно подернулась рябью.

Однако для меня обе лисы были такими же лисами, только чуть разными. А вот для друг друга…

— Ты выглядишь, как огромная рыба, — воскликнула Хрули.

— Кто бы говорил, — фыркнула Джинг, — Ты вообще общипанная курочка.

— Так, успокойтесь! — взмахнул крылом гусь, и лис обдало мощным порывом ветра. — Видите? Вы хорошо знаете друг друга, и поэтому вам так быстро удалось внушить друг другу иллюзию. Потому что иллюзия работает, если она говорит на языке чужого страха или желания. Тренируйтесь. И может скоро вы сможете убедить этого карпа, что перед ним сидит дракон. Пока же вы не обманули ни меня, ни Вана.

— Я на такое не поведусь. Эти засранки не убедят меня, что они — дракон, — буркнул из кувшина Лянг.

Гусь хитро улыбнулся и, покачиваясь, шагнул к лисам. Те немного напряглись — наверное подумали, что он напустит на них какую-то иллюзию.

Так и случилось, вот только напустил он ее не только на них, но и на меня.

Я аж протер глаза, потому что прямо в мгновение ока гусь превратился в…белоснежную девятихвостую лисицу…и она была огромна.

— Ну что, рыжие сестрички, — обворожительным голосом сказал «гусь» — А теперь самое главное: иллюзия — это не просто картинка. Это не трюк. Не обман. Это способ управлять чужим восприятием — тем, что другой думает, что видит.

Он медленной походкой плавно покачивая всеми девятью хвостами прошелся вокруг лисичек, которые с открытыми ртами и величайшим почтением, на которое только способны эти засранки, смотрели на иллюзию девятихвостой лисы. Все девять хвостов кружили и обвивались вокруг белоснежного тела лисы.

— Мы умеем скрываться. Прятать запах и следы, — хвастливо сказала Джинг.

— Этого мало. Это только начало, — голос гуся стал тише и бархатистее, как голос зрелой и красивой женщины. У меня было ощущение, что в такую женщину иллюзия девятихвостой лисы вот-вот превратится.

— Как я уже говорил, — сказал он обойдя по кругу лис. — Настоящее искусство не в исчезновении. Оно в том, чтобы стать тем, кого ждут…или о ком мечтают.

В тот же миг иллюзия с него спала и он ущипнул Джинг за хвост и та взвизгнула.

Гусь захохотал.

— Видите, как легко попались? И это вы уже знали, что я — гусь.

А мне вдруг в голову пришла странная мысль…а откуда мы вообще знаем, что это гусь? Может, это девятихвостая лиса, играющая в гуся? Откуда нам знать? Если мы не находимся на том уровне, чтобы распознать ее иллюзии. Ведь с другой стороны, если у лис врожденное насылать иллюзии, то с чего бы подобным навыком владеть гусю?

Ли Бо, это гусь или лисица? На тебя подобные иллюзии не должны ведь работать, ты же кувшин?

«Я…я не знаю… — растерянно сказал он, — Пока ты не сказал про лису, я даже и не думал об этом.»

И ведь не спросишь напрямую, не ответит же, и гадай дальше.

Гусь зашагал вперевалочку к мосту и остановился прямо перед ним.

— А теперь закройте глаза, мелочь, — сказал он, обернувшись к лисам, и теперь в голосе этого пернатого слышался легкий ветер, гуляющий в камышах.

И я подумал, что только у гуся может быть такой голос, будто отражение озера, в котором он родился и рос.

— Ты, Ван, тоже закрой глаза, — сказал он мне.

— Представьте все спелую сливу… Её бархатистую кожуру, сладкий запах…

Я закрыл глаза и прямо-таки ощутил как запах сливы, созданный чужими словами, пробрался в мой нос, наполнил грудь, обманул рецепторы и сознание. Даже живот буркнул. И не только у меня. Лисы, похоже, тоже ощутили, как слова стали реальностью.

— Откройте глаза, — сказал гусь и мы все трое синхронно открыли глаза. Хотя нет, не трое. Карп тоже поддался на иллюзию. Не знаю, с чего он так облизывался от запаха сливы, думаю, это совсем не рыбья еда. А может…может, он видел что-то другое?

— Видите, как легко ваш нос обманывает вас? Это тоже важная часть иллюзии…я б даже сказал, что самая важная. Теперь ваша очередь. Хрули! Заставь меня почувствовать запах дыма.

— Э…а