Газлайтер. Том 27 - Григорий Володин
— Всегда прав король, — без сомнения отвечает Алира, тряхнув золотыми кудрями. — Значит, правы вы, Ваше Величество.
— Спасибо за разъяснения, леди Алира, — киваю спокойно. — Феанор, ты меня вызвал — я ответил. А значит, по всем законам будет именно так: и по праву Короля, и по праву вызванного. Потому что вызванный, как ты прекрасно знаешь, выбирает оружие. Так что — вперёд, ищи свой корабль. Гонка началась прямо сейчас, раз уж у тебя так нестерпимо свербело нарваться.
Охреневший Феанор дёргает плечом. Щёки горят, взгляд мечется. Он бросает короткий, судорожный взгляд на Гепару в платье с голыми плечами, и краснеет ещё сильнее. Стоит как дурак посреди бала с магматическим клинком в руке.
— Я пришёл драться, а не плыть черти куда! — выплёвывает он, будто надеется вернуть себе почву под ногами.
Рядом с ним, будто из воздуха, появляется Ледзор. Огромный мархад кладёт на плечо Феанора тяжёлую, костистую ладонь и говорит басисто, почти ласково:
— Дружище, ты не на базаре. С Королем Данилой не торгуются, его слушают. И меч, если не сложно, развей.
Феанор дёргается, собираясь возразить, но не успевает — с другого бока появляется Кострица. На ней строгий брючный костюм, галстук, красные волосы собраны в тугую косу. Наемница без лишних слов укладывает руку ему на второе плечо.
— Будь повежливее, — произносит она холодно. — А то вылетишь отсюда ногами вперёд. И до своего отплытия просто не доживёшь.
Феанор послушно развеивает меч — дошло, что если его сейчас грохнут, то никакого поединка уже не будет. Резко сбрасывает их руки, сверлит меня взглядом, полным ярости.
— Значит, гонка? Ну, как скажешь! Увидимся на Валоре, менталист! — он разворачивается и спешно выходит. — Там мы с тобой и сразимся!
Ледзор бросает ему вслед:
— Удачи в поисках лодки. Морской узел умеешь завязывать или показать как?
Да только обиженный Феанор уже вышел, и мы так это и не узнали. Лакомка с удивлением смотрит на меня и по мыслеречи передаёт:
— Мелиндо, я и не догадалась, что ты так ловко обыграешь легенду про нашего предка, что плыл на Валор. Хитро придумал.
Я усмехаюсь:
— Ну, богов там, скорее всего, я и не найду. Но будем считать так: признание богов означает — первым доплыть до Валора.
Тот, кто первым доплывёт — тот и будет избранным Королём, а кто не приплыл, ну, что ж, значит, боги его просто-напросто продинамили.
Мне на самом деле вовсе не хочется убивать Феанора. Я — король без пяти минут, да ещё и представитель другой расы. А он — альв, причём известный Воитель. Стоит мне сейчас его угробит — и альвы заволнуются не на шутку. А ведь именно Феанор настаивал на смертельном поединке, вот ему неймётся. Что ж, раз так хочется — пусть теперь ищет себе корабль или даже строит его своими руками, если придётся. Я, со своей стороны, даже помогу — незаметно, проверю его судно на прочность.
Забыв про Феанора, я бросаю по мыслерече Гумалину:
— Трезвый, значит, ты втихаря делал корону, а мне — ни слова? И устроил мне такую подставу!
Он ментально ёжится и пожимает плечами:
— Ну, шеф… Не мог я рассказать. С меня госпожа Лакомка клятву взяла. Потребовала молчать, хоть тресни.
Я фыркаю:
— Ну и заговорщики у меня в роду завелись…
— Шеф, корона тебе идёт, между прочим, — льстиво подкидывает Гумалин.
— Блин, — говорю я уже вслух. — Теперь весь день с этой штукой ходить…
Направляюсь к Багровому Властелину, Царю и Хоттабычу. Эта троица стоит у стола с закусками, о чём-то увлечённо переговариваясь. Царь Борис, разумеется, старается держать спину ровно, но я замечаю, как он гордо расправил плечи — польщён. Всё-таки не каждый день двое сильнейших существ на планете принимают его в разговор. Хотя он прекрасно понимает, чем вызвано такое внимание: формально он мой сюзерен, и мы оба отлично знаем, как именно это работает. Багровый и Хоттабыч заинтересованы во мне каждый по своей причине, а следовательно, проявляют уважение и к тому, кто, по иерархии, стоит надо мной.
— Простите за этот инцидент, уважаемые, — обращаюсь я к трем сильнейшим мужикам как равный. Ну а почему нет? Я теперь Король, а не просто конунг с лордом, так что принимайте вольность. Да и вообще конунг — это тоже властитель, но дело в том, что Тавириния — небольшое государство, а Золотой Полдень когда-то было влиятельное королевство.
Багровый машет рукой:
— Бывает, Ваше Величество. А ты ловко спровадил этого шумного Воителя. Не знаю, правда, почему ты его вообще не казнил, но это твое дело, значит, были причины. Наши подарки, выходит, как раз к твоей коронации.
— Выходит, так, — усмехаюсь я.
Я прохожу мимо, скользя взглядом по гостям. Замечаю Семибоярщину. Стоят в сторонке, скукоженные. Кто-то из бояр смотрит в пол, кто-то косится на меня. Переваривают. Я теперь — Король. Новая реальность, для кого-то непривычная.
Ко мне подходит Трубецкой и вздыхает:
— Ваше Величество, надеюсь, между нами больше нет обид?
Я улыбаюсь:
— Какие обиды? Вы сражались со мной против Южной Обители. Да, хитрили вместе с Паскевичем— но в итоге отдали мне всё Междуречье. Так что, думаю, мы с вами квиты.
Боярин от радости даже кланяется. А я уже поворачиваюсь к Масасе, которая уминает, наверно уже десятое яблоко.
— Вам идёт это платье, леди Масаса, — делаю комплимент, оглядывая ее глубокое декольте. Уж если девушка решилась на такое, надо поддержать. — Наряд просто потрясающий.
Она тут же краснеет. Несмотря на тёмную кожу — видно, как залилась краской. Чернокожая магиня спешно оправдывается:
— Это Председатель настоял! Я бы никогда такое не надела!
Как раз к нам подваливает и подпитый Хоттабыч.
— Да, Масасочка и правда огонь! Хоть и тихоня обычно… — его осоловевшие глаза смотрят сперва на неё, потом на меня. — Король Данила, бери её в жёны и приходи к нам в Организацию. Мы семейный подряд уважаем!
— Да не будьте вы таким дураком! — вскипает Масаса и, не выдержав нарастающего испанского стыда за своего босса, разворачивается и уходит. Каблуки стучат по полу.
Председатель тут же спешит следом, крича ей в спину с заботой:
— Ну, Масасочка, чего ты сразу-то? Я же пытаюсь тебе жизнь обустроить! Ты одна уже сколько сотен лет…
Сам я немного офигел.
