Ваше Сиятельство 13 - Эрли Моури

— Значит этой подлой ложью, кто-то хочет тебя опорочить. Для чего и перед кем? Может перед Ковалевской? Или перед цесаревичем? — предположила англичанка. — Как думаешь, Рыков, перед тем как мы его встретили, мог быть у Романова?

— Вполне, — вместо меня отозвался Бабский. — Он же со своими шестерками как раз шел со стороны приемной.

— Если он был у цесаревича и касался этой темы, тогда нет ничего удивительного, что столь личный вопрос он вынес на публику. Кто-то желает поднять вокруг тебя много неприятного шума, — сказала англичанка и повернулась на звук открывшейся двери.

— Елецкий! — Ковалевская выглянула в коридор и приглашающе махнула мне рукой. — Вы пока ждите! — добавила она для Стрельцовой и Бабского.

Я пошел, сопровождаемый недовольными взглядами каких-то важных незнакомцев. Вероятно, мое появление сдвинуло их очередь на аудиенцию.

Ольга, даже за руку взяла меня заводя в кабинет, точно маленького ребенка. Денис стоял возле книжного шкафа в пол-оборота ко мне.

— Здравия, ваше высочество, вам и всему императорскому дому! — произнес я обычное приветствие, сделав это как-то без души, зная, что цесаревич в вопросах дворцового этикета не особо щепетилен.

— И вы будьте здоровы, Александр Петрович, — Романов повернулся ко мне. — Как все неожиданно вышло, собирался говорить с вами о вещах куда более приятных, а тут… Давайте сначала закроем эту тему с госпожой Бондаревой, а потом вернемся к тому, ради чего вы, собственно, здесь. У вас точно с Бондаревой ничего такого не было?

— Ваше высочество, полагаю, Ольга Борисовна уже все рассказала. Давайте для верности кратко скажу, что было, — я остановился у края стола. — С моей стороны было ухаживание за ней. Были нескромные намеки. Поцелуи и весьма вольные объятия тоже были. Извините за совсем уже непристойные подробности: давал волю рукам и даже под юбку к ней залез, но того, от чего случаются дети не было. В этом клянусь. Хотя, это могло бы случиться. Для полноты картины хочу заметить, что Наталью Петровну никак нельзя счесть дамой склонной к подобным шалостям. Она очень строга в этом вопросе и мне стоило немалых усилий, чтобы ее… В общем, вы понимаете.

— Удивлен. Даже потрясен! Порой о важных имперских людях узнаешь такие подробности, что диву даешься! — цесаревич с улыбкой покачал головой. — Ведь Рыков приходил ко мне ровно по этому вопросу. Требовал наказать вас, отстранить от всех возможных имперских дел, требующих магической поддержки. Кстати, он запустил процедуру отзыва вашей квалификационной грамоты, как мага. Так же желает лишить вас награды: серебряной «Звезды Имперского Мага». Если в последнем я ему, разумеется, откажу, то магическая квалификация — исключительно дело Коллегии. Получается, вы, Александр Петрович, скоро не будете считаться магом.

— Позвольте полюбопытствовать, ваше высочество, Рыков думает, что я после этого лишусь магических способностей? — с улыбкой спросил я. — Насколько мне известно, человека делает магом вовсе не бумажка из их Коллегии.

— Именно так. Это большая глупость и можно над этим смеяться, но увы, у нас положение дел таково, что многие люди, талантливые в области магии, зависимы от Коллегии. Для них, несмотря на бесспорные таланты, закрыта дорога для имперской службы. Разумеется, вас это никак не затронет, поскольку вы, Александр Петрович — мой человек, и всякие Рыковы не могут оказать на это никакого влияния. Но появление Гермеса Степановича было полезным. Будете курить? — цесаревич открыл ящик стола и вытащил коробку карибских сигар. — Ольга Борисовна не возражаешь против табачного дыма?

— Курите, — Ковалевская по-прежнему оставалась серьезной, даже обеспокоенной.

— Так вот, я о пользе от его визита. Благодаря ему я всерьез задумался, что нужно менять положение дел с той властью, которую обрела у нас Коллегия Имперских Магов. Они стали как неподотчетное государство в государстве, и это зачастую становится вредным для дел в нашем Отечестве. Кстати, главной причиной, по которой ко мне приходил Рыков было… — Денис Филофеевич прикурил. — То, что он подавал прошение на титул виконта. И я теперь засомневался, что этот титул он получит. Если будет доказано, что он вас оклеветал, то это очень серьезный повод ему отказать. Но, боги с ним! — цесаревич махнул рукой и глянул на меня: — Куда важнее всяких архимагов для меня вы. И чем больше я вас узнаю, тем больше удивляюсь. Мое восхищение часто сменяется недоумением. Я кое-что слышал о вашей связи с Ленской. А вот теперь еще с Бондаревой… В общем, у меня нет слов. Разве что такие: Бабник вы, Александр Петрович! Редкий бабник, из того, что я теперь знаю! И все бы хорошо, но зачем Ольгу так обижаете?

— Денис! — Ковалевская, до сих пор сидевшая на диване, встала: — Я ему разрешаю! Саша много работает — ему нужна разрядка. И такой он человек. Ты же знаешь, Саша особенный! У каждого из нас свои особенности и свои недостатки. Вот у моего Саши такие.

— Все равно бабник! — Романов рассмеялся, на эмоциях прихлопнув ладонью по открытой книге. Затем выпустил сизое облачко табачного дыма и добавил: — Но для империи этот бабник — человек незаменимый.

— Вот оставим только, что он — человек для империи незаменимый! Все остальное настолько, насколько я ему позволяю, — строго настояла на своем моя невеста.

— Оль… — мне было жутко приятно, если бы находился в другом месте и в другой обстановке, прослезился бы.

— Все понял, этот вопрос больше не трогаем, — пристально глядя на Ковалевскую, Денис Филофеевич наклонился над столом и сказал: — Это каким богам надо молиться, чтобы у меня была такая невеста⁈ Оль, ты золото! Нет, ты бриллиант, самый чистый и светлый бриллиант нашей огромной империи! Цените, Александр Петрович, другой такой вам не найти даже на Небесах, с которыми у вас тоже, как я понимаю, очень хорошие отношения! В общем, с Рыковым и Бондаревой будем считать вопрос закрытым. Если, конечно, какие-то обстоятельства нас не заставят к нему вернуться. Как я понял, Александр Петрович, вы добыли не только Ключ Кайрен Туам, но еще прихватили Таблички Святой Истории Панди. Так же?

Я кивнул. Не знаю, откуда