Роза для короля! (СИ) - Надежда Сомерсет
Киих когда она взяла в рот, а пальчиками прошлась по мошонке, вообще ничего не понял: она встала перед ним на колени? Потом она вдруг остановилась и сама села на него еще и попросила любить ее нежно? И грань, за которой он себя держал, вдруг рухнула. Он смотрел в фиалковые глаза и понимал, что любит безоговорочно, любит именно ее, любит ее улыбку, ее пальчики, которые пробежались по его плечам и легко дотронулись до его щеки, любит, когда она его целует, немного прикусывая нижнюю губу, любит, когда она морщит нос и прищуривается. Любит, когда она прижимается к нему, почти укладывая его на спину на бортик ванны и проводит языком по его груди, вызывая у него дрожь и желание прижать ее к себе, обнять и не выпускать из своих рук. Любит ее всей душой и телом.
И он обнял, прижал к себе, зарываясь лицом в волосы и заглядывая в фиалковые глаза, ища там себя, ища там свой мир, новый мир.
Пальцы рук переплелись, где чьи губы уже не важно, важно, что поцелуй один на двоих, и вот он оторвался от ее таких нежных губ и тронулся к ее шее, а она подняла голову вверх, открываясь ему, отдаваясь ему, на его волю и его любовь. И вот теперь она уже лежит на бортике ванны, а он целует ее ложбинку между грудей, трогает языком сосок и слизывает капельки воды с живота. А девушка под ним, обхватывает ногами его бедра, раскрываясь полностью и жаждет, чтобы он не прекращал, чтобы поцелуи не прерывались, чтобы он был нежен. Рывок и он садится, усаживая ее к себе на колени, наблюдая за той, которая в его руках так нежна и так доверчива сейчас. Его губы на ее плече, а ее руки на его лопатках, и она льнет к нему всем телом, трется сосками, вызывая лишь еще большее желание любить ее, целовать ее. Слушать ее стоны и ловить крики для него нежнейшая музыка, которую он не хочет потерять, чувствовать ее в своих руках, для него счастье, которое он боится, что закроет глаза и она исчезнет. И потому он смотрит на нее, пытаясь запомнить ее именно такой, целует и запоминает, как пахнут ее губы, как шаловливый язычок рвется поспорить с ним за право первенства, как ее пальчики оставляют царапинки на его спине, как затянутые поволокой любви ее глаза сияют на ее лице. Он все пытается запомнить, чтобы ночами было о ком думать и вспоминать, и лишь надеяться на еще такую же встречу.
* * *
— Есть хочу. А во дворце полагается кормить мужей королевы? — проворчал Анн, поглядывая на пустой стол в центре столовой.
— Кормят, но нам лучше дождаться остальных, — проговорил Хенол.
— Что-то они долго? — продолжал ворчать Анн.
— Не ревнуй, нас теперь четверо и не нам диктовать условия нашего здесь проживания, — огрызнулся Дешерот.
— Да, я и не ревную, я знаю какая была королева и какая она сейчас, и мне все нравится. Главное ведь сохранить ее, а делить нас будет уже она, — Анн покачал головой. — Кииху было что труднее всего?
Хенол кивнул: — «Гордый Киих» — так она его звала и ломала каждый день. Боль, которую он терпел, скрипя зубами, нельзя забыть, потому ему будет труднее всех понять и принять эту новую Мэлисенту, нежную, ранимую.
Дешерот покачал головой: — Потому ждем, для тебя ведь пара минут голодовки роли не играет?
Анн засмеялся: — А мне сказали, что меня нужно откормить.
— Не переживай, откормим, — ухмыльнулся Дешерот и взглянул на открывающуюся дверь столовой. В столовую входили двое слуг, в руках которых были два огромных блюда, от которых шел пар. — А вот и чем будем откармливать тебя. Но где же наша королева?
* * *
Мэл стояла перед зеркалом и рассматривала в отражении стоящую девушку. Там была блондинка в светло голубом платье, с открытыми плечами, пышной юбкой с серебреной каймой, молочная кожа рук и плеч, гармонировали с цветом платья.
— Ты прекрасна, моя королева, — тихий шепот и ее целуют в плечо, обхватывая ее за талию и легко сжимая, а потом привлекая к горячему мужскому телу.
— Сюда нужны украшения, — и Мэл провела рукой по открытой шее.
— Да, золото не подойдет. Сюда нужно серебро, — его руки исчезают с ее талии, а губы с ее плеча, но это ненадолго. На ее грудь, опускается серебреная цепочка, с ярко синим камнем в виде капли в прекрасном переплете в виде листьев, а в ее ладонь падают такие же серебреные серьги. — Вот то, что нас спасет.
— Нас? — Мэл поворачивает голову и всматривается в черные глаза.
— Да, нас. Мне кажется, сегодня у нас на ужин будут гости, а в бой нужно идти красивой, и сытой. Так что сейчас идем на обед, нас уже ждут, и будем разрабатывать планы спасения, — шепчут его губы, опять опускаясь к ее плечу.
— Мне вот интересно: как ты прошел ко мне? Там же стоит на страже как его — Герий.
— Я твой муж и меня не остановит какой-то страж, — целуя ее плечо, проворчал Киих.
— А, ну это все объясняет, — улыбнулась Мэл, проведя рукой по шее, там, где сейчас висел кулон.
ГЛАВА 22 В бой идут одни …
Сразу за слугами в столовую вошла девушка в нежно голубом платье, на лице улыбка, а в фиалковых глазах радость. Она сейчас радовалась тому, что ее мужчины встали при ее таком эффектном появлении, что тут же был, отодвинут стул ее «королем Артуром», который надо отдать ему должное сейчас был в штатской одежде, которая состояла из белоснежной рубашки, таких же брюках, которая ужасно ему шла, открывая и его шею, немного грудь, подчеркивая его узкую талию и шикарные бедра, правда на поясе висел здоровенный меч, но его видно это не смущало. Радость от того, что Хенол и Анн сегодня светятся от любви, которая плещется у них в глазах, и одеты тоже в простые домашние одежды, без всякой мишуры, правда почему-то как и у генерала на поясе висят мечи, но эта такая мелочь…
Ее усадили в центре стола, рассчитанного на двенадцать человек, справа от нее сел Анн, слева Дешерот, потом Хенол и Киих. Почему именно в этом порядке Мэл не знала, спросить очень хотелось, но понимая, что если так сели ее мужчины, значит, они эти места оговорили сразу и потому лезть
