Звезда заводской многотиражки 4 (СИ) - Фишер Саша

— Дурак я у тебя, ага, — сокрушенно покивал я. — Но ничего, прорвемся!

В холле шестиэтажки в воскресенье был аншлаг. Люди использовали выходной, чтобы навестить своих больных родственников, принести им в передачках что-нибудь запрещенное, поохать суровому больничному режиму, поделиться новостями «с воли». Мы с Дашей стояли рядом с широким подоконником и ждали, когда спустится Дарья Ивановна.

— Честно говоря, я думала, что ее все-таки переведут в психушку, — сказала Даша. — Очень уж она странная какая-то...

— Она правда решила, что ты ее дочка? — усмехнулся я.

— Да нет, по-моему просто так брякнула, — Даша пожала плечами. — Чтобы я с ней в больницу поехала.

Навестить хозяйку мы пришли на общих основаниях, без всякого посредничества моей бабушки. Назвали ее фамилию неприветливой даме за окошечком, та позвонила на пост в ожоговое, и сообщила, что сейчас Дарья Ивановна спустится. Но только она не торопилась что-то.

— Ну она всегда была немного с присвистом, — сказал я. — Если всех людей со странностями в психушки складывать, то никаких психушек не хватит.

— О, вот она, наконец-то! — Даша кивнула головой в сторону лестницы. Дарья Ивановна стояла на нижней ступеньке и оглядывала холл. Голова ее была замотана белой тканью на манер чалмы. Да и сама она выглядела как будто немного иначе. Скорее похожа не на себя, а на ту женщину, которую я знал по будущему. Дара Господня. Та тоже носила на голове вот так вот накрученную ткань.

— Дарья Ивановна! — сказал я и помахал ей рукой.

Глава пятнадцатая. Немного экстремальной акробатики

«Тянуть одеяло на себя — это какое-то особенное человеческое свойство...» — разочарованно думал я, слушая как оживленно болтают между собой две Дарьи. Так ведь всегда бывает — когда о чем-то активно думаешь, в мире вокруг этого «чего-то» становится неожиданно много. Помнится, задумался я как-то о покупке машины, долго разглядывал всякие варианты, не обращая внимания на цены, и пришел среди себя к выводу, что больше всего мне нравятся «Туареги». В том числе и по той причине, что почти не встречал их до этого на улицах. И что вы думаете? С того момента, как я пришел к такому выводу, они, как будто сговорившись, заполнили все окружающие меня улицы. Буквально шагу не мог пройти, чтобы не наткнуться на чертов «Туарег». И каждый раз, когда я таковой встречал, то испытывал некоторое... гм... раздражение. Мол, вот же сволочи, накупили моих «Туарегов», испоганили, понимаешь, мечту. И пофиг, что на свою журналистскую зарплату позволить себе такую машину я смог бы разве что с трехсотлетним кредитом...

Вот и сейчас... Мне чертовски хотелось, чтобы в голове Дарьи Ивановны тоже поселился кто-то из другого времени. Я даже уже почти уверен был, что так оно и будет. Тем более, что я уже знал, что мой случай не уникален. Бабушка же...

Кроме того, идеально же подходили все обстоятельства!

Недалекая и вздорная Дарья Ивановна была категорически не похожа на ту женщину, которой она станет в будущем. Была не похожа. Но вот сейчас, с забинтованными руками и в чалме на голове она была много ближе к тому своему образу, который я запомнил. И при этом не была другим человеком.

Кажется, не была.

Может быть, у нее просто адаптивность высокая, и она уже успела освоиться...

Разговор крутился вокруг Даши. Дарья Ивановна внезапно проявила живейший интерес к ее жизни, задавала вопросы, выслушивала ответы.

А еще жаловалась на больничный быт и больничную кормежку.

Но как я ни пытался усмотреть в ней хоть немного своей собственной растерянности первых дней пребывания в восьмидесятом, у меня не получалось.

С одной стороны, выводы делать было еще рано. С другой... Что-то мне подсказывало, что с Дарьей Ивановной я промахнулся. Интуиция. Шестое чувство.

— Вань, мне надо сегодня съездить домой, — неожиданно виноватым тоном сказала Даша, когда мы вышли из больницы. — Я что-то поговорила с Дарьей и поняла, что не очень хорошо поступила с родителями... Мне надо... Не знаю...

— Я не понял, ты у меня что, отпрашиваешься? — я удивленно приподнял бровь. — Вроде бы я пока не твой хозяин и повелитель.

— Как мне нравится это твое «пока»! — язвительно усмехнулась Даша. — Тогда я поехала... Только, слушай... Если я вдруг не вернусь вечером, ты не волнуйся, ладно?

— А с какого момента можно волноваться? — я подмигнул. — Когда ты завтра не выйдешь на работу? Ну так, на всякий случай уточняю.

— Все будет хорошо, — Даша прильнула ко мне и чмокнула меня в щеку. — Ладно, я побежала.

Я смотрел, как она бодро цокает каблуками по заледеневшему тротуару. Все-таки, это особенный навык — умение передвигаться на такой неудобной обуви. И по такой неудобной поверхности. И большинство женщин этого не умеют. Надевают каблуки, чтобы стать изящнее и сделать ноги визуально длиннее, а в результате ходят, как буратины. На согнутых коленях.

Даша ходить на каблуках умела. Я улыбнулся от прилива нежности. Она, кажется, это почувствовала. Оглянулась и помахала мне рукой.

Я встряхнулся. Ну что ж, получается, у меня образовался совершенно свободный воскресный вечер. Домой идти не хотелось — книжку я давно уже прочитал, и даже не на один раз. Заглянуть в книжный, поискать еще какого-нибудь чтива?

Черт, а ведь не в первый раз уже с этим сталкиваюсь! Много свободного времени. И с ним надо что-то делать. Проводить вечера тем же способом, что и компания бездельников Веника, — просиживать штаны в «Петушке», подливая друг другу под столом молдавский портвейн, — мне не хотелось. Значит нужно настало время задуматься о каком-нибудь хобби. Интересно, здесь в СССР существуют какие-нибудь кружки для взрослых? Для детей да, я еще по детству помню. Я постоянно записывался в самые разные кружки, занимался то чеканкой, то собирал радиоприемники, то модели какие-то клеил...

На этой своей мысли я фыркнул. Ну да, склеить модель — это я бы да, это я бы с удовольствием...

Да блин! Я же журналист! А хобби — отличная тема для статьи. Устроить опрос на заводе, написать про это большой развернутый материал в «Новокиневский шинник», думаю, даже ЭсЭсу эта идея покажется вполне достойной публикации...

И тут я сообразил, куда несут меня ноги. Стоять и думать, я, понятное дело, не мог. Так что я шел и думал. И шел я во вполне явном направлении — в сторону общежития Анны.

«Ну да, подумал про „склеить модель“, и как-то сразу подсознательно вспомнил, что все еще не видел фотографии, которые сделал Мишка», — мысленно хохотнул я. Я приободрился и зашагал быстрее. И тут же наступил на заледеневший бугор и чуть не грянулся со всего маху об угол дома.

Да твою мать... Дурацкие ботинки... Почему я вообще до сих пор их не поменял их на что-нибудь более удобное? И теплое... Как подросток себя веду, право слово. Ну, то есть, как настоящий Иван Мельников.

Так, все, решено. Беру из-под матраса заначенные денежки и занимаюсь своим гардеробом в ближайшее же время! Валенки куплю. Или эти, как их... Бурки! Ненавидел в детстве лютой ненавистью эти «дедовские» боты. Но зато они не скользили. И в них было тепло.

На крыльце общежития было настоящее столпотворение, я даже издалека подумал, что что-то плохое случилось. Но чем ближе подходил, тем понятнее было, что галдят скорее радостно. Да и внешний вид народа был не то, чтобы тревожный. Девушки — в наброшенных на яркие платья пальто и шубах, парни — в костюмах, будто на выпускной приоделись. Ага, понятно. Конкурс это. Запрыг в мешках. Вон, четверо изготовились на старт, а остальные шумят в предвкушении азартного зрелища.

Я обрадованно просочился в дверь. Раз тут мероприятие, значит легче будет пробраться через бдительного цербера Льва Ильича... И фиг там угадал!

— Эй ты, а ну стой! — раздался за спиной склочный голос. — Ты что, думал я тебя не увижу?

— Лев Ильич, ну вы чего? — я обиженно развел руками. — Это же я, неужели не узнали?