Под знаком Альбатроса - Алексей Иванович Гришин
— Ну… — вспомнились прогнившие крыши и грязь этой самой таверны. — С порядком здесь и впрямь стало не очень.
— Да! — Пэдди грохнул кулаком, отчего крепкий стол жалобно скрипнул. — Есть такое, но почему? Вот ты вспомни, было такое раньше?
— Нет, но…
— Вот именно, но! Нас налогами задушили, что ни месяц, новые поборы назначают. Вот если островитянин сюда приезжает, его и не трогает никто. Платит такой десять процентов от прибыли, заметь, от прибыли, не от выручки, а остальное у него остается. А кельт? На корабли, которых мы и не увидим никогда, плати. На порты — плати. Обнищал народ, а откуда у нищих деньги на прежнюю чистоту да порядок? То-то. — Пэдди вскочил, замахал руками. Высокий, широкоплечий, он напомнил брату такие же ладные и надежные зеландские ветряные мельницы. — Если, скажем, островитянин кельта убьет, так ему и не будет ничего, на худой конец, штраф заплатит, как за собаку блохастую. Вот тем, кто реформистом заделался, тем, конечно, полегче живется. Но все ж ненамного. Так, служить только могут да налогами их не так давят, но все равно для островитян они быдлом остались. И Шон, хвала святым, это понял!
Сказано было азартно, с напором, словно и не родственнику, приехавшему в родные края ненадолго, а может быть и в последний раз — очень уж неуютно стало в некогда веселой и сытной стране, а толпе бойцов, которых прямо сейчас надо вдохновить на кровавый и решительный бой.
— И что? — осторожно, боясь услышать подтверждение своим мыслям, спросил Линч.
— И то! Под Дрогедой батальон стоит, так в нем почти все солдаты — кельты, перешедшие в реформисты. Так мы с ними договорились! Эх, нам бы только начать, а там уж полыхнет по всей Гибернии, выкинем островитян со своих земель к демоновой матери!
Прекрасно. Навестил, называется, семейку. Пэдди что, бунтовать надумал? Это он-то? Всегда такой неторопливый, рассудительный. Да уж, меняет людей время.
Главное — вовремя его на подвиги пробило. Ветер в корму, разумеется, но не сейчас, попозже, примерно так через недельку, когда корабль на Амстердам увезет Эймона от берегов этого благословенного острова.
Но как Пэдди разошелся! Прямо сейчас что ли готов в бой ринуться? Ерунда, конечно. Обычный кельтский треп. Нашему брату что для счастья надо? Выпить, подраться да поболтать о желании подраться. Хотя… подраться надо бы поставить на первое место. Да, именно так будет правильно. Чего-чего?
— … и мы победим! У нас просто нет другого выхода! Ты спрашивал, почему я не на ферме? Так вот, отец меня специально сюда отправил, благословил, понимаешь, чтобы Гиберния стала свободной! — размахивающий руками Пэдди продолжал витийствовать, словно полубезумный суфий в жарком и душном Магрибе. Стоп! Настолько ли все безумно? — … и нам нужны умелые бойцы. Вот ты моряк, значит, с пушками управляться умеешь. Так?
— Ну, где-то да, хотя я и не канонир, но капитан должен уметь заменить любого офицера, так что заряжать и наводить могу.
— Капитан⁈ Наш Эймон, оказывается, капитан! Это же прекрасно, прямо завтра… нет, прямо сейчас! Представлю нашим, оговорим последние детали. Пора! Нечего больше ждать! Эти сасанахи, они же — высшая раса. Придется опустить. На пару ярдов под землю.
А вот это шабаш. Приплыли. В порт приписки. Когда в стране начинается бунт, остаться в стороне невозможно. Или с теми, или с этими. Тогда есть шанс выжить. Всех прочих будут резать обе стороны. Что здесь, что в Магрибе, что в Чайне. Посторонний — легкая пожива, которой не на кого рассчитывать.
С другой стороны, просто так люди не бунтуют. Видать, достали их господа островитяне. До самой печенки, до самого нутра.
Надо бы как-то от братишки отделаться, но куда там, энтузиазм Пэдди зашкаливал, как барометр перед тайфуном. Он схватил за руку, потащил вниз, вовсе не интересуясь мнением родственника.
— Друзья! — крикнул он с лестницы куда-то вниз, в густой сумрак, в котором, словно ночные окна прибрежной деревеньки, тускло мерцали огни свечей. — Смотрите, кто к нам пожаловал! Мой брат Эймон, моряк, и не какой-то там матрос, а целый капитан. Поприветствуем его!
Снизу раздался нестройный рев луженых мужских глоток, слегка разбавленный женскими голосами.
Лишь ступив на скрипучий пол таверны, удалось различить лица постояльцев. Гладко выбритые, когда-то бритые или украшенные бородами, но все слегка уже окосевшие от выпитого. Обычные лица посетителей такого рода таверн во всех портах всех стран, где приходилось бывать моряку.
Одно отличие — женщин больше обычного, и… да, на шлюх они не похожи. Во всяком случае, никаких соблазнительных вырезов на платьях, никаких кривляний, призванных привлечь внимание мужчин. Может, конечно, здесь шлюхи другие?
Нет, все же нет. Ни дурного смеха, больше похожего на хохот, ни надоедливых взглядов, обещающих всевозможные неземные удовольствия вкупе со всевозможными дурными болезнями.
Просто люди сидят себе, пьют пиво, болтают. Общаются, одним словом.
— Пойдем, пойдем! — Пэдди упорно тянул куда-то в угол. — Вот! — Наконец подвел к длинному столу в дальнем углу зала. Эта компания была побольше остальных, но ничем другим от прочих не отличалась.
— Интересно, Эймон, ты кого-нибудь узнаешь?
Быстрый взгляд… куда там, семнадцать лет прошло. Впрочем…
— Милли? — Он в упор взглянул на крупную женщину с длинными густыми, едва-едва расчесанными волосами.
— Точно! — Дама широко улыбнулась щербатой улыбкой и грохнула по столу крепким кулаком. Достойным любого матроса, привычного к веслам и тяжелым канатам. — Узнал! А помнишь, как мы с Норой тебя отмутузили? А помнишь за что? Нора, помнишь Эймона? — это уже к соседке, такой же широкоплечей и круглолицей.
Захотелось сплюнуть. Стоило неделю тащиться по холодным морям, чтобы тебе напомнили, как две девчонки побили за то, что подглядывал в щелку туалета.
— Привет, Нора. — А что еще скажешь?
Вовремя перед моряком появилась кружка пива, спасительный долгий глоток помог свернуть со скользкой темы. Дальше все пошло как обычно для таких вот заведений. Кого-то вспоминал он, кто-то вспоминал его, с кем-то знакомился впервые, чтобы уже завтра забыть навсегда.
Слушал немудреные житейские истории, что-то рассказывал сам. О море, о кораблях, о дальних странах.
Дрогеда — приморский город, даже свой порт есть, но корабли в него заходят небольшие, дальше Балтики нигде не
