Эволюционер из трущоб. Том 4 - Антон Панарин
— В-вот тут кнопка. Запуск машин. А-а-а что дальше, я вообще не в курсе, — растерянно выпалил парень.
И правда, тут сам чёрт ногу сломит. Десятки кнопок. Все они подписаны, вот только всё равно ничего не понятно. Кнопка «песок» это что? А кнопка «вода»? У локомотива есть орудия и он может использовать магию земли и воды? Я в этом очень сомневаюсь. А ещё в центре пульта был руль и какой-то рычаг.
— Они идут, — прошептал Сергей, указав в сторону возвращающихся солдат.
— Зараза, — выругался я, после чего дёрнул рычаг вправо.
Ничего не произошло, так как он был в крайнем положении. Тогда я потянул его налево — и локомотив загудел. Похоже, это то, что нужно. Так, думай Михаэль. Думай!
— Они бегут сюда! — заорал Прохоров, прилипнув к окну. — Быстрее, блин!
— Закрой пасть! — огрызнулся я и крутанул рулевое колесо по часовой стрелке до упора.
Мотор загудел ещё сильнее, я переглянулся с Макаром и тот понял меня без слов. Парень тут же нажал кнопку «Запуск машин». Локомотив застучал, затарахтел и… сдвинулся с места, быстро набирая скорость.
— Отстают! Отстают! Ура! — закричал Остап, вскинув руки вверх.
Но радость была преждевременной. Из-за вагона на соседних путях выбежали два гвардейца. Догнать локомотив они уже не могли, да и не пытались. Направив в нашу сторону автоматы, они нажали на спусковые крючки. Плотная очередь прошила кабину, заставив нас рухнуть на пол. Сквозь стук моторов и звон пуль, насквозь прошивающих стальные пластины, я услышал вопль, наполненный ужасом и болью.
Кричал Остап. Он лежал, привалившись к стене, а на груди алым расползались два пулевых отверстия.
Глава 10
Стены локомотива украшали дырки от пуль. В эти отверстия со свистом врывались мощные потоки ветра, заставляя нашу одежду и волосы трепетать. Впрочем, мы и сами дрожали от холода и страха. Ведь на наших глазах Остап истекал кровью.
— Сделайте что-нибудь! — истерично выкрикнул Прохоров, озираясь по сторонам.
Я подполз к Остапу и оттолкнул Прохорова, сидящего рядом с ним.
— Отойди, истеричка, — рыкнув, я разорвал рубаху Остапа и сразу же понял: если мы не остановим кровь, парню конец.
Одна пуля вошла немногим выше пупка, вторая — в правую часть грудины. И тут была хорошая новость. Обе пули прошли навылет, а значит, их не нужно доставать из раны, боясь нагноения. Плохая новость — у Остапа пробито лёгкое…
— Идиот! Ты грёбаный идиот! — заорал Прохоров, прислонился спиной к стене и зарыдал. — Нахрена ты бросился меня прикрывать, когда началась стрельба? — Слова из-за всхлипываний было трудно понять, но общая суть оставалась ясна. — Я… Я так много сделал зла и тебе и другим. Я хотел, чтобы ты сдох, когда предал меня. Зачем? Заче-е-ем?
Артёма порвало. Он завыл, как белуга, не стыдясь никого и ничего. Из его глаз ручьём катились слёзы, сквозь которые он старался разглядеть Остапа.
— Дурак, — прохрипел Остап, и из дырки в груди показалась кровавая пузырящаяся пена. Это выходил воздух из пробитого лёгкого. Остап пнул ногой ногу Прохорова и улыбнулся. — Мудак ты редкостный, конечно. Но я своего командира и таким ценил. Так что сопли вытри, не позорься.
Мы слушали его слова, не обращая внимания на звуки стрельбы, раздающиеся позади. Смотрели на Остапа и не могли поверить, что он умирает. Прямо сейчас. На наших руках. А мы — ничего. Совершенно ничего не можем сделать. Хотя, почему это ничего?
— Прохоров, сюда, живо. — Я протянул к нему руку и, ухватив за ворот, подтащил к себе. — Я хочу, чтобы ты прижег рану.
— Ч-ч-что? Как? Я… Я не могу, — испуганно выпалил он, моргая ресницами.
— Если ты не сделаешь этого, он умрёт.
— Н-н-но я… Я не знаю, как, — он растерянно посмотрел на меня и перевёл взгляд на ребят, стоящих за моей спиной.
— Как меня прижигать — ты знал, а тут не разберёшься? — укоризненно сказал Сергей.
— Палец в рану — и включай свою зажигалку, — пояснил я и подтянул руку Артёма к ране на груди Остапа.
— Х-х-хорошо. Я сделаю. Сейчас. Сейчас всё сделаю, — закивал головой Прохоров и потянулся к мане.
Его палец вспыхнул ярким пламенем и из раны повалил белый дым, заполнив кабину локомотива едким запахом жженой плоти.
— А-а-а! — заорал от боли Остап.
Его скрутило мышечным спазмом, после чего парень выплюнул новую порцию крови на себя и руку Прохорова. Артём не смотрел на друга. Он глядел мне в глаза и прижигал рану, до тех пор, пока я не кивнул, давая разрешение остановиться. Прохоров тут же отдёрнул руку, а Остап потерял сознание.
В моей голове судорожно носились мысли. Благодаря доминанте медбрата я понимал, насколько серьёзное ранение получил Остап, но понятия не имел, как его исцелить.
— Прижигай рану на животе, — отдал я команду Артёму, и повернулся к ребятам. — А вы найдите аптечку! Там должны быть обезболивающие и кровоостанавливающие. Если найдёте спирт или любой другой алкоголь, тащите сюда.
Ребята кивнули и стали обшаривать кабину локомотива. Мы мчались на огромной скорости, оставив далеко позади и гвардейцев Императора, и Екатеринбург. И прямо сейчас я жалел о том, что к локомотиву не был зацеплен ни один вагон. Ведь если бы вагон прицепили, был бы шанс найти то, что может спасти Остапа.
— Сергей! Вы проходили полевую медицину? — спросил я, помня, что у старших курсов проводится обучение азам оказания неотложной помощи.
— Да, но латать раны от пуль учат на последнем курсе, — выкрикнул он, выбрасывая пачку ветхих журналов из стального ящика.
— Нашел! — закричал Макар и передал мне коробку из пожелтевшего пластика.
Внутри коробки были просроченные таблетки, жгут из потрескавшейся резины, пара шприцов, ампула обезболивающего. А вот кровоостанавливающего не было. Сука…
Со щелчком я оторвал голову ампулы, погрузил туда иглу шприца и набрал обезболивающее. Опустившись на колено перед Остапом, я вогнал иглу в его бедро и ввёл лекарство.
— Идиот! Я сказал, прижигай рану! — рявкнул я и влепил пощёчину Прохорову, тот оскалил зубы и замахнулся, чтобы ударить в ответ, но тут же остановился и выполнил приказ.
Артём засунул в рану один палец со стороны живота, а
