Растопить ледяное сердце - Алекса Никос
Тяжелые двустворчатые двери в зал распахиваются, на пороге появляется парень лет двадцати пяти, напоминающий херувима из библейских писаний. Те же пышные золотые кудри, небесно-голубые глаза, ангельский лик с очаровательной улыбкой. Не хватает лишь белоснежных пушистых крыльев для стопроцентного сходства.
— Мой младший сын, его высочество Йоран, — торжественно произносит король, а аплодисменты становятся громче.
Значит, именно в его честь устроен бал.
С интересом рассматриваю парня, шествующего по проходу к возвышению, на котором расположилась королевская семья. Вот уж принц, в отличие от короля, точно не отказывает себе в дорогих одеяниях.
На Йоране щегольский алый сюртук, расшитый золотистой нитью, верхние пуговицы которого небрежно расстегнуты, демонстрируя белую сорочку с жабо. Белые брюки, обтягивающие мускулистые ноги, заправлены в высокие кожаные сапоги с отворотами. Весь образ выглядит слегка вычурным, но очень идет этому юноше.
— Благодарю вас всех, что сегодня вы присутствуете на моем двадцатипятилетии! — разносится по залу высокий голос принца. — Я рад, что вижу сегодня в зале так много знакомых лиц.
На последних словах принц почему-то переводит свой взгляд на меня, а я вздрагиваю и делаю шаг за спину Райнхольда, желая спрятаться от льдисто-голубого взгляда, с которым столкнулась.
— Желаю всем хорошего вечера, — заканчивает свою короткую речь Йоран и присаживается рядом с королем.
Снова звучит музыка. Некоторые из собравшихся образуют несколько кругов, двигаясь в танце, другие продолжают вести светские беседы, попивая из бокалов мрьяму. Ничего не изменилось с появлением в зале венценосных особ, кроме моего состояния. Меня не покидает ощущение, что кто-то следит за каждым моим движением, пока я танцую с Райнхольдом. Автоматически перебираю ногами, радуясь, что хоть где-то пригодились занятия бальными танцами, на которые мама меня таскала в детстве.
Все время хочется оглянуться, чтобы убедиться, что мне не мерещится. Спрятаться куда-то в темный уголок от глаз, которые прожигают мою спину. Несколько раз украдкой обвожу взглядом зал, но никак не могу найти источник своего беспокойства.
— Ты в порядке? — спрашивает герцог, ведя меня в очередном танце, напоминающем танго. — Ты слишком напряжена, Аля.
— Все нормально, — вру я и закусываю щеку.
Потому что очень хочется поделиться своими ощущениями и подозрениями, но боюсь, что герцог поднимет меня насмех.
— Мы должны лично поприветствовать короля и выразить принцу благодарность за приглашение, — говорит Райнхольд. — Только после всех формальностей сможем уехать. Продержишься еще немного?
— Конечно, раз должны, то поприветствуем, — рассеянно соглашаюсь я, слишком озабоченная своими внутренними ощущениями. — Когда?
— По традиции, после пятого танца.
— А сейчас какой?
— Третий. Аля, где ты витаешь? — резко спрашивает Райнхольд, а я ежусь от холода в его голосе.
— Я здесь, рядом с тобой, — слабо улыбаюсь, наконец обратив внимание на раздраженного мужчину.
— Физически, да, — кивает герцог. — Но мыслями ты где-то далеко. Что случилось? Поделись со мной.
— Просто непривычно, — поколебавшись пару секунд, снова лгу я. — Мне кажется, что я ни разу не была на балах. Столько людей, все смотрят на нас, обсуждают. Мне неуютно.
На самом деле, мне плевать на сплетни, которые я слышала краем уха, проходя мимо нескольких леди. Все окружающие гадают, как именно Альвина смогла заполучить самого герцога Линдена, который слывет ярым противником брака и имеет великое множество любовниц на любой вкус. Предположения высказываются самые невероятные: от запрещенного любовного напитка, который Альвина якобы раздобыла у ведьм, до необычных физических особенностей, которыми она могла привлечь искушенного в любовных утехах Райнхольда.
Быть может, будь я Альвиной, меня бы задевали все эти перешептывания. Но я совершенно другой человек, к тому же, знаю всю правду о договоренностях герцога и девушки, поэтому мне совершенно все равно, что думают эти великосветские дамы, от скуки готовые обсасывать каждую сплетню годами.
— Не обращай внимания. Просто всем наши отношения кажутся слишком скоропалительными. Пройдет время, и они забудут, переключившись на другие новости.
— Я постараюсь, — улыбаюсь я, а герцог наклоняется ко мне ближе.
— Я думаю, что могу помочь тебе переключить внимание на более занимательные вещи, — вкрадчиво сообщает мужчина.
Не успеваю спросить, что он имеет в виду, потому что Райнхольд захватывает мои губы в жаркий плен.
Вздрагиваю от неожиданного разряда, прошедшего через мое тело.
Мне и правда не почудился ток, который возник между нами еще тогда, в Ледяных чертогах. Закрываю глаза, наслаждаясь морозным ароматом герцога, его мягкими губами, от прикосновений которых мои ноги подкашиваются. Вцепляюсь пальцами в плечи мужчины, стараясь удержать равновесие, отвечаю на требовательный поцелуй, впуская в свой рот ловкий язык, переплетающийся с моим. Перед глазами загораются и исчезают яркие искры, по телу проходят маленькие токовые разряды, заставляя меня все сильнее прижиматься к герцогу, объятия которого больше походят на железный захват, из которого не выбраться.
Теряюсь в пространстве и времени, нет больше ничего вокруг, кроме нас двоих, наслаждающихся глубоким, горячим поцелуем.
Что я творю? Зачем поддаюсь? Хотя не все ли равно, что будет потом, когда сейчас мне так прекрасно?
— Мне удалось отвлечь тебя? — шепчет мне в губы Райнхольд, прерывая поцелуй.
Стараюсь выровнять сбившееся дыхание, продолжая сжимать в пальцах плотную ткань сюртука.
— Не совсем. В следующий раз старайся лучше, — выдыхаю я, стараясь не показывать, насколько сильное впечатление на меня произвел его поступок. — Окружающие должны поверить в наши искренние чувства.
— Думаю, что стоит повторить для закрепления эффекта, — чуть улыбается герцог и вновь целует меня, только теперь нежно, почти невесомо.
И если до этого поцелуи напоминали огонь, разгорающийся из искры, то теперь больше походят на воду — такие же плавные, тягучие. Эти ощущения невозможно описать, их надо чувствовать, наслаждаться ими.
— Не хотела бы вас прерывать, но, Райнхольд, какого драуга ты творишь? Где ваши приличия? — раздается шипящий женский голос.
Отрываюсь от герцога, чувствуя головокружение. С трудом фокусирую взгляд на перекошенном от злости лице Доротеи, стоящей возле нас.
Блондинка выглядит прекрасно: высокая замысловатая прическа, украшенная блестящими шпильками, пышное лазурного цвета платье, пояс которого расшит сверкающими сапфирами, изящный кулон на шее. Единственное, что не красит ее — лицо: плотно сжатые губы, напряженный взгляд и раздувающиеся от раздражения ноздри. И чем это она так недовольна?
— Доротея, не смей употреблять ругательства. Рад, что ты все же решила посетить сие мероприятие, — спокойно говорит герцог, обвивая рукой мою талию. — Еще несколько часов назад ты рыдала, утверждая, что ноги твоей не будет в королевском дворце, потому что твой наряд для бала безнадежно испорчен криворукой портнихой. Что изменилось?
— Я не могла так подвести тебя, Райнхольд. Пришлось надеть этот кошмар, который сшила
