Санкт-Петербург (СИ) - Леккор Михаил
То же самое с медью. Я уж не стал звать заумных немцев, подождал, понял, что никто не может найти. Вызвал Дмитрия. Тот сказал — медь есть, но мало, можно одному человеку унести.
Вы сами видели — я этого одного человека вызвал, — кивнул он на Меньшикова, — не унес, хотя и надрывался, что было сил. И понятно, видано ли дело, слиток в полтораста килограмм утащить.
За сколько дней выплавил? — спросил он у Дмитрия.
— Ну, — начал вспоминать тот, — наверное, за семь.
Петр счастливо захохотал:
— Я посмотрел. Медь лучшего качества. Хоть на пятаки, хоть на пушки. Ведь нашел же!
Он посмотрел на Дашу и так же громко, что бы все слышали, сказал:
— Нам, Господом Нашим Вседержителем, сильно повезло. Он дал его, — кивнул он на Дмитрия, — тебя — прекрасного мужа, а мне — старательного поданного.
Он широко перекрестился: — «Спасибо тебе, Господи!»
Потом повернулся к Дмитрию:
— Теперь о награде тебе. Мы уже поговорили о железном руднике и о его населении. Все люди, которые там есть, переходят в твою крепость. И те же самые людишки, которые работают на медном руднике, то же твои! Оба рудника — твое имущество и твоих детей на веки вечные!
Дмитрий оценил широту подарка. На северо-западе России, в районе Санкт-Петербурга он будет единственным поставщиком черной и цветной руды. И один из поставщиков других металлов. А, поскольку, везти надо недалеко, его товары будут самыми дешевыми и ходовыми.
— Спасибо, государь! — наклонил он голову.
— Тебе спасибо, — отрывисто отмахнулся царь, — давай металл и руду больше и лучше. Вот будет твоя благодарность.
— Накануне сделана плавка железа, а потто стали. Вот, государь, эта сабля сделана из этого металла.
Дмитрий аккуратно вытащил из ножен клинок. Опытные воины, знающие поле битвы и высоко ценящие качество сабли, оценивающие смотрели на лезвие. Не очень опытные — смотрели на красоту рукояти, лезвия. И, поскольку, украшениями сабля не выделялась, гости, разгоряченные спиртными напитками, относились к ней все больше скептически.
Дмитрию это все меньше нравилось.
— Ну ты, красавец, — обратился он к Апраксину, который был одним из самых громких, — давай сравнимся. Рубанемся, как можем, у кого сломается, тот отдаст свой клинок.
Апраксин, оценивающе посмотрел на свою шпагу, украшенную бриллиантами и золотом, и простую саблю Дмитрия, отрицательно покачал головой.
Дмитрий посчитал этот отказ справедливый.
— И пятьсот рублей с меня, если проиграю! — добавил он.
Это был весомый вклад, и Апраксин согласился, но поставил условие:
— Я рублю!
Дмитрий не возражал. Сабля была абордажная, массивная, шпага гораздо тоньше, скорее сломается.
Приготовились. Дмитрий покрепче прихватил саблю горизонтально. А Апраксин посильнее рубанул шпагой:
— Ах!
И едва по инерции от удара не свалился на пол.
— Ну ты силен! — удивился Петр, — а со шпагой-то как? Сабля, вижу, целая.
Апраксин задумчиво посмотрел на обломки шпаги. Эфес и часть лезвия составляла одну часть, большую часть лезвия — другую.
— Черт побери! — прочувственно сказал Апраксин, — сам себе отрубил шпагу, как будто пальцы снес. Жалко ведь, хоть плачь!
— Дай-ка, — Петр отобрал саблю у Дмитрия, посмотрел на лезвие, даже потрогал его. Хмыкнул:
— Даже ведь щербинки нет. Либо у Федора Матвеевича шпага такая дрянь, либо у тебя сабля столь хорошая. От шпаги мне пользы никакой нет, а саблю дай. Понравится, в кавалерию отдам. А то там клинки разные, и, как правило, дрянные. А тебе свою отдам.
Дмитрий прочувственно поклонился. Не так как по-русски — глубоко, раболепно, а по европейски, изящно и с достоинством.
Петру это понравилось:
— Вот так и надо кланяться, а не по-дурацки до земли. С саблей решили? — повернулся он к Дмитрию.
Тот молча, с таким же поклоном, отдал свою саблю.
Царь пообещал:
— Пару дней сам поношу, а потом дам кому из новиков — детей боярских, пусть иву порубает, да мне скажет, как получилось.
Князь Хилков осторожно подошел со спины к Дмитрию и тихо попросил вслед за царем:
— Позволь, родственник, пристать тебе к докукой. Лезвие шпаги у меня тоже сломалось. Не заменят ли кузнецы? А я уж постараюсь, оплачу и кузнецам за работу и за сталь.
Дмитрий не успел ни согласиться, ни отказаться.
Петр подозрительно на них посмотрел:
— Что там шепчетесь? В голос говорите.
Дмитрий вздохнул. Что поделать, у Петра была сложная жизнь в детстве. Поневоле станешь подозрительным.
И он громко сообщил:
— Мы, государь, ту же проблему решаем, что и Федор Матвеевич. Нужно сломанный клинок у князя заменить.
— Хм, заменишь?
— Да обоим заменю. Клинки у меня откованы. Не знаю вот только, как мастеровые с украшениями смогут.
— Пусть делают, хорошие клинки ныне в цене.
Петр решил, что вопрос с клинками решен и заговорил о другом:
— Свадьба в Санкт-Петербурхе когда будет? А то выпить хочется, да и времени нет свободного.
Отец и дочь Хилковы переглянулись, глазами посоветовались. С одной стороны, свадьба дело неторопливое и уж, тем более, не княжне торопиться. С другой, — государь спрашивает. У него забот и тревог много. Откажешь — как бы себе не хуже сделать. И так уже протянули. Хотели в этом году провести, да Дмитрий никак не вырвался.
— Как прикажите, государь, — покорно поклонился князь Александр.
— Я, государь, вот что думаю, — вмешался Дмитрий, — спешить, конечно, надо. Но мы хотели на днях поехать на рудник черной руды и за одним посмотреть на пароходы.
А саму паровую машину сделают за неделю, и еще несколько дней будут подгонять. Вот в эти дни свадьба идолжна уложиться.
Петр фыркнул. Срок его явно не устраивал. Дмитрий поспешил добавить:
— На это время, государь, я могу познакомить с секретами металлургии, их никто не знает!
— Никто? — порывисто повернулся к нему царь.
— Никто! — твердо сказал Дмитрий, — зуб дам!
— Х-км, — хмыкнул Петр, — ну если ты зуб даешь.
— А потом посмотрим английскую паровую машину с моими переделками. Англичане, кстати, уже видели, предложили продать за двести тысяч фунтов стерлингов.
— Ого! — удивился Петр, — деньги взял?
— Нет еще, — признался Дмитрий, твердо пообещав, — но обязательно возьму!
Глава 14
По приезде мастеровых из промышленной Англии, Дмитрий долго разговаривал с ними, ища подвох в непонятной открытости учении. Ни один ведь здравомыслящий хозяин не будет так открыто выкладывать свои секреты. Тем более, практичные хитро, гм, мудрые англичане. Их можно обвинять в чем угодно, но не в разбазаривании своих денег.
На практике все оказалось очень просто. Машину на четыре пятых собрали, вложили в них много денег, увидели блестящую перспективу и… зашли в тупик. Окончательной модели у них так и не возникло.
И то ли из отчаяния, то ли надежды о помощи, они стали приглашать мастеров из разных стран, чтобы, учась, они еще и модернизировали машину.
Что же, Дмитрий был в принципе не против, особенно если учитывать, что в будущем собранная модель будет в прошлой реальности английской.
Петру он об это говорить не стал, только указал на сумму продажи англичанами. Царю этого, разумеется, показалось мало, но он уловил одно — в России останется сама машина. Более того, Дмитрий собирается построить в Санкт-Петербурге машиностроительный «завод» — крупную мастерскую, как честно полагал про себя Дмитрий.
Царь поощрительно ему улыбнулся и предложил:
— Ну, давайте же, камрады, за наш большой успех!
Подозвал официанта с подносом. Там кстати, мужчинам достались бокалы с водкой, женщинам (Даша и метрессу Петра Марту Скавронскую) — вина. Выпили.
Даша, по княжеской чванливости, не хотела с ней ни здороваться, ни разговаривать. Простолюдинка, а еще бл… Да ни за что! Но Дмитрий буквально заставил ее произнести несколько теплых слов.
Это сцена, разумеется, не скрылась от глаз Петра, и он, видя, как Даша приноровилась к Дмитрию, самолично налил Хилковым и Дмитрию еще водку и наливку.
