Евгений Щепетнов - Инь-ян
Гекель читал заклинание стабилизации около пяти минут, вкладывая в него все умение, что у него имелось, всю магию, которой мог управлять.
После того как он закончил, мерцание затихло и перешло в ту стадию, из которой не было поворота ни к выздоровлению, ни к гибели. Тело дрожало, изменяло окраску, форму, но не так радикально, как раньше. Сколько продлится эта фаза – предсказать было невозможно. От часов до недель.
Оставалось лишь ждать. И надеяться, что организм девушки выдержит, не истратив до предела все свои ресурсы.
Глава 6
– Она открывает глаза, учитель! Она очнулась! – Ханар встрепенулся, вскочил с табурета, стоящего у изголовья кушетки, нагнулся над девушкой. – Эй, ты слышишь меня? Слышишь? Понимаешь?! Она моргает, учитель!
Гекель удивленно посмотрел на ученика, недоуменно поднял брови и негромко, спокойно спросил:
– Что с тобой? Я никогда не видел тебя таким возбужденным. Ты теряешь лицо.
– Прости, учитель, – Ханар покраснел, закусил губу и отошел к окну, освобождая место магу. – Просто… так долго лежала, я уже думал, что не выживет. Семь дней – такого еще не было. И она все-таки открыла глаза.
– Через наши руки прошли сотни претендентов. Почти все погибли. И ты никогда не выказывал ни малейших признаков волнения. Тебе не было их жаль. Что случилось сейчас? Мне казалось, у тебя не осталось чувств – лишь холодный, практичный разум. Я хочу понять – что с тобой? Почему тебя так волнует эта девушка? Ты влюблен в нее?
– Учитель… я… я…
– Ты влюбился… дурак! – Гекель досадливо поморщился и удрученно покачал головой. – Запомни, эта девушка не для тебя. Она – вообще ни для кого. Ее нет! И чем скорее ты это запомнишь, тем лучше. Кстати, еще неизвестно, сохранила ли она разум.
– Учитель… можно, я спрошу тебя?
– Спроси, – Гекель насторожился. Ему вообще не нравился этот разговор, а больше всего – то, что происходило с Ханаром. Парень оказался не так надежен, как думалось. И хорошо, что это выяснилось сейчас, а не потом, когда подобное открытие стало бы катастрофическим.
– Почему ты иногда обращался к ней как к мужчине? Не с этим ли связано твое утверждение, что эта девушка ни для кого не подходит?
«Умнеет парень! Или он всегда был умным, а я этого не замечал? Оперился… позволяет себе задавать учителю неудобные вопросы. Осадить? Нет. Пока оставим как есть».
– Ты ошибся. Ослышался.
Гекель шагнул к кушетке, нагнулся над Серг, оттянул ей веко. Зрачок сузился под солнечными лучами. Мастер приложил ухо к груди девушки – сердце стучало ровно, ритмично. Впрочем, как и всю эту неделю. Целую неделю пациентка цеплялась за жизнь с упорством лесного вугра, впившегося когтями в ствол дерева. Так долго между жизнью и смертью никто из его подопытных еще не «висел», в этом Ханар был прав.
– Ты слышишь меня? – Гекель говорил громко, отчетливо выговаривая слова. – Если слышишь, попробуй открыть глаза!
Девушка медленно приоткрыла глаза и перевела взгляд на мастера. Потом открыла рот и попыталась что-то сказать, но он тут же остановил:
– Лежи! Не нужно ничего говорить! Ханар, принеси сюда «Медовый взяток»!
– Маленькую, большую склянку?
– Большую. И захвати еще «Живой поток». Возьми посвежее, тот, что вчера смешали. Неразбавленный.
– Хорошо, учитель…
Ханар вышел, невозмутимый, как статуя. Гекель остался наедине с пациенткой, слегка выбитый из колеи странным поведением помощника. Для него вспышка эмоций Ханара была сродни тому, как если бы табурет ожил и начал выписывать кренделя, отплясывая веселый танец летнего солнцестояния.
Помощник вернулся быстро, с ларцом, в котором стояли несколько склянок.
– Я захватил еще «Сонную слезу» и «Силу Тауреля», учитель. Возможно, тебе придется применить их тоже.
– Возможно… – неопределенно бросил Гекель и, потянув за край простыни, сдернул ее с девушки. Ханар впился глазами в тело пациентки и замер, сощурив глаза.
Серг лежала на той же кушетке, что и неделю назад, на спине, руки вдоль тела. Ханар каждый день ее переворачивал, чтобы не застаивалась кровь и не было пролежней. Массировал кожу, проминая мышцы. Теперь он знал каждую морщинку, каждый шрам на теле Серг…
За неделю девушка сильно похудела. Нет, не сильно – катастрофически похудела. Гекель и Ханар не могли ее кормить и поить, опасаясь, что во время очередного приступа Мерцания повредят внутренние органы. Мерцанием называли хаотичные, бессистемные изменения организма, оно требовало энергии, жизненных сил, съедало жир, мышцы, масса тела уменьшалась настолько, что в конце концов вместо здорового, цветущего человека мог остаться лишь скелет, обтянутый полупрозрачной, тонкой как пергамент кожей. Почти как сейчас.
– Жива… – слегка удивленно констатировал Гекель. – Знаешь, если бы на ее месте был мужчина, он бы умер еще дня три назад. Женщины вообще более живучи, чем мужчины. Похоже, я ошибался, не рассматривая женщин на роль претендентов.
Гекель покосился на помощника, тот смотрел в пространство, застыв слева от плеча учителя.
О чем он думает? Какие мысли варятся в котле головы этого молодого человека, внезапно ставшего взрослым, выросшего из того вшивого мальчугана, которым он был несколько лет назад? Его помыслы известны лишь богам. Увы, Гекель пока не научился читать мысли. Почти не научился. Кое-что он улавливал – настроение, какие-то обрывки, картинки – в момент наивысшего напряжения магических сил, но, увы, до настоящего чтения мыслей он так и не дошел. И скорее всего, не дойдет… так ему казалось в минуты отчаяния.
Ощупал руки, ноги, заглянул в рот – все вроде на месте, ощущения, что тело «мерцает», тоже нет. Девка как девка, если не считать патологической, невозможной худобы.
– Три дня, и будет почти прежней, – хмыкнул Гекель. – Побольше еды, двигаться, разгоняя кровь, – забегает пуще прежнего. Теперь ей всегда нужно будет много есть, как грузчику в порту. Но у всех свои проблемы, не правда ли, Ханар?
– Правда, учитель. Ты всегда прав, – ответил невозмутимый, спокойный Ханар. – Натереть мазью должен я?
– Ты. Я буду творить колдовство. Мне нужны чистые руки… Давай, приступай, а то еще на последних минутах умрет. Интересно, что у нас получилось?
* * *«Ох, как все болит… болит! Ооооо! Горит все! Но я жив! А это уже хорошо! И чего хорошего? Может, инвалидом сделался? Может, с ума сошел? Нет. Раз я думаю, не сошел ли с ума, – значит, не сошел. Я выжил. Вот только двинуться не могу. Сейчас попробую… сейчас…»
– Она шевельнулась, учитель.
– Посади ее. Осторожно. Вот и снова очнулся… очнулась. Эй, Серг, слышишь меня? Пить хочешь?
– Хочу! – выдохнул Сергей, с трудом приподнимая свинцовые веки. – Больно мне… кожа горит!
– Это хорошо… это очень хорошо! Значит, вернулась чувствительность. Вот если бы не горела… мы тебя мазью намазали. Мазь очень едкая, но полезная. А еще – ты принял бодрящего напитка, что тоже не способствует спокойной жизни. Так что терпи. Сейчас Ханар тебя покормит жиденькой кашей, и снова выпьешь напитка. Твоя задача – есть и пить. Вначале понемногу, потом сколько сможешь. Тебе нужно восстановиться, организм потерял слишком много плоти.
– У нас… получилось? – прохрипел Сергей и едва не завалился на бок. От падения его спасла только сильная рука Ханара.
– Пока не знаю. Ты жива, а это главное. Когда наберешь массу, будем разговаривать на эту тему. Ты должна есть и пить. Ханар тебе поможет. Тебе придется часто ходить в туалет, так что не стесняйся – это нормально. Я ускорил процессы в твоем организме. Впрочем, они и должны были ускориться в результате трансформации.
Гекель помолчал, затем добавил, глядя на то, как Ханар осторожно поит Серг из медного чайничка, вставляя носик в рот девушки:
– Пиголь приходил. Тебя искал. Я не пустил. Он обещал вернуться через несколько дней и с городской стражей. Мне стража не страшна, как и Пиголь, но шум ни к чему, так что постарайся побыстрее встать на ноги. Ханар получил необходимые указания. Обязательно должны быть физические упражнения, чтобы нарастали мышцы, – как только ты сможешь встать на ноги. Твоего согласия не спрашиваю – ты сама захотела пройти через все это, так что будешь выполнять все, что я скажу. Только так ты сможешь добиться того, зачем сюда шла. Вечером я жду тебя у себя в кабинете – будешь рассказывать, что обещала. Все, хватит ей пить. Корми, Ханар!
* * *К вечеру Сергей мог стоять на ногах и даже двигаться, держась за стенку. И слава богу, унизительно делать ЭТИ дела, когда сзади придерживает парень, да еще и подтирает тебе… Ужас, в общем… если бы Сергей не был слаб до такой степени, когда все на свете пофигу, то сгорел бы от стыда. Впрочем, когда ты еле шевелящийся овощ, не до сантиментов и душевных страданий.
