Феодалка - Полина Верано
– Это же бумага!
Рансия зашипела на меня:
– Конечно, бумага! Могла бы не объявлять во всеуслышание! Где я в такое время найду живую махаонию? Она знаешь, сколько стоит?!
Зато барон развеселился.
– Я просто поражена, что это настоящая бумага! У нас она редкость, – решила я соврать, чтоб исправить ситуацию. – Говорят, ее можно использовать для письма?
Свита взорвалась хохотом:
– Бумагу, для письма? Какая чепуха!
– Что за бред, писать на бумаге!
– Представляю лицо моей тетушки, получи она бумажное письмо!
– Сочла бы личным оскорблением!
– Но почему? – не удержалась я.
– Ее делают из льняного тряпья и ветоши! Такой, которую даже бедняки не носят.
– Видите ли, – снизошел барон до объяснений. – Это очень нестойкий материал. Рвется, мнется, от воды портится. Легко загорается от малейшей искры из камина.
Ах, вот оно что! Ну да, как же я не догадалась!
– А, тогда можно секретные любовные письма писать и сжигать после прочтения, – попыталась я отшутиться. Барон на этих словах опять скабрезно заулыбался. Даже шутливо погрозил мне пальцем, мол, ай, проказница! – Ну, и раз она дешевая, ее можно использовать много, не экономить!
– Но для чего может понадобиться так много писать? – недоумевали собеседники.
Мы еще пофантазировали о способах применения бумаги. Я достаточно поиграла в глупую провинциалку, выгодно оттеняя светскую львицу Рансию. Значит, и бумага тут уже изобретена, но не котируется. Хорошо, что мы отказались от этого варианта.
Мне порядком надоел этот разговор. Я сделала реверанс, подсмотрев его у других, и пошла бродить по саду. Проходя мимо компаний я кивала им, как знакомым, и останавливалась послушать. Тем для обсуждения у сеньоров было несколько – охота, игра в фавн и предстоящий турнир.
– У Селии неплохие шансы…
– Да, но только у стрелков. На ристалище селийские не тянут.
– И стрелки тоже не сдюжат. Руан, как всегда, выйдет первым.
– Только не в этом году
– А что изменилось?
Услышав знакомое название, я подошла погреть уши.
– В этом никого не выставят от Руана.
– Откуда знаешь?
– Это он специально путает, чтоб ставки упали!
– До ставок еще дожить…
Я встряла в разговор:
– Извините, а почему вы считаете, что Руан никого не выставит?
Молодой человек в желто-малиновом камзоле отвесил галантный поклончик и снисходительно объяснил:
– Руан сейчас переживает не лучшие свои времена, не думаю, что тамошнему барону будет дело о турнира. Надо собрать стрелков, обучение, обмундирование – все стоит денег.
– Зато приз сразу все окупит! – заявил другой собеседник.
Так вот о каком способе говорил Каидо. Мне стало обидно, что этот самодовольный знаток, да еще и в желтом (Цвет умалишенных, вспомнила я слова Рансии) так рано ставит на нем крест. Или арку?
– Держу пари, Руан всем еще покажет! – вставила я запальчиво.
Публика затихла. Собеседники переводили взгляд с меня на него в немом ожидании. Знаток усмехнулся:
– О! Это серьезно! А я держу пари, что Руан вообще не появится! Что ставит сеньора?
Так, понятно, это местный разводила, и я только что зачем-то поддалась на провокацию. А слова “держу пари” здесь пока не стали пустым звуком. Это действительно приглашение делать ставки.
К нашей кучке из любопытства подтянулись еще гости. Надо было что-то отвечать. На сколько здесь принято спорить? Эх, ладно, пусть будет ливодор. Хоть что-то приличное. Проиграю, ну и ладно, так мне и надо. Так и сказала этому хлыщу.
Он, не задумываясь, выкрикнул:
– Ливодор и с моей стороны на то, что Руан не появится на турнире! Господа, кто согласен быть устроителем нашего пари? Фергус, ты?
Тот, кого назвали Фергусом, пожал плечами, мол, само собой, дело-то привычное. Заслышав о пари, к нам подтянулся и барон со свитой.
– Господин барон! – обрадовался хлыщ. – Не окажете нам честь быть устроителем пари? Ставим по ливодору, что…
– Не могу устроителем, я и сам хочу участвовать! Кто еще ставит на Руан? Я ставлю два ливодора против!
Он обратился к Рансии, которая ходила рядом и недовольно хмурилась.
– Рансия, дорогая, велите принести пергамент и чернила.
– Я ставлю на Руан! – подскочил Жак, горя незамутненным энтузиазмом.
Рансия цыкнула на него, мол, смотри, барон против. Тот расплылся в угодливой улыбке:
– Тем лучше, барону же надо у кого-то выигрывать!
Вот подхалим, подумала я. Или хитрец?
Вечер перестал быть томным. Мнения разделились, и еще несколько человек выразили желание рискнуть своими капиталами.
Принесли писчие принадлежности, и молчаливый Фергус оформил наше пари, как полагается. Ставок против Руана оказалось не так много: только желто-малиновый хлыщ, барон Нунцио и еще кто-то из его свиты. Но вели себя они слишком самоуверенно, будто что-то знали.
Вскоре объявили танцы. Я встала в ряд с другими дамами, и мы начали движение навстречу ряда кавалеров. Да, в массовом исполнении этот танец уже не казался занудными. И запутаться в фигурах было не так просто, словно тебя подхватывало и влекло течение, сталкивая с парой на время, а потом неумолимо растаскивало и уносило к другому. Можно было успеть поговорить с несколькими мужчинами. Любителям быстрых свиданий бы понравилось.
– А вы большая оригиналка! Умеете привлечь внимание! – заявил барон, когда мы оказались в паре. Привлекать внимание – последнее, что мне хотелось на этом вечере. – Только жаль, что потеряете свои деньги. Следовало посоветоваться с кем-то знающим перед тем, как заключать пари.
– Это вышло случайно, – ответила я. – И что бы сказал знающий человек, вы же себя имеете в виду?
– Мне доподлинно известно, – зашептал он доверительно придвигаясь ко мне, – что Руан не будет представлен на турнире ни в этом, ни в следующем году. Вряд ли вообще когда-то…
– Что вы говорите, почему?
– Ходят слухи, что барон Руанский мертв.
– Так слухи или вам доподлинно известно?
Ответа я не получила, пары поменялись, и меня увлек в сторону другой партнер. Эта новость не на шутку взволновала меня. Каидо я видела недели две назад. За это время могло что угодно приключиться. Через несколько циклов я снова оказалась в
