Второй Шанс 3 - Аргус
Пока мы ели харчевня заполнялась местным людом. Ели они мало, в основном пили. Кто пиво, кто кислое вино, а кто хлебное вино, что потом, как я узнал, было водкой. Чем больше народ пил, тем шумнее становилось в заведении. Альфонсо встал, чтобы идти в нашу комнату. К нему — на покачивающихся ногах — подошел неопрятный человек с бородой и стал нагло его рассматривать.
— Католик! Папин собачий сын! — утвердительно заявил он. — Твой папа еретик и слуга Сатаны, возомнивший себя Богом!
Альфонсо ничего не стал отвечать, но молниеносно выхватил свой меч, который, как я потом узнал, был чем-то средним между полноценным мечом и шпагой, и ударил его плашмя по голове. Мужик и так нетвердо стоявший на ногах, молча упал на пол. Собутыльники с гомоном и угрозами встали и стали надвигаться толпой на нас с идальго.
Но тот не растерялся, выпрямился, вытащил из-за пояса пистоль и взвел кремниевый курок. А потом со всем презрением крикнул:
— Я гость царя Иоанна Васильевича! А здесь с отрядом опричников! Хотите, чтобы я объявил «Государево слово и дело» и опричный розыск? По петле соскучились, земские псы шелудивые?'
— И не побоялся! — с восхищением произнес Саша. — Он вызывает у меня уважение!
— А чего ему бояться? — произнес старый академик. — Ты же слышал он крикнул «Государево слово и дело»!
— Да, это вроде пароля о том, что тут дело пахнет государственной изменой. А постоялый двор стоял на земщине. Опричники только рады были бы его ограбить. Точно! Знал он что говорил.
— Ладно, — Сергей Порфирьевич налил себе стакан воды из графина и продолжил чтение рукописи.
'Толпа, услышав эти слова, отпрянула назад и замолчала. Альфонсо вынул из кожаного кошеля несколько медных монет и бросил их на стол, рассчитываясь за ужин. Потом мы, не поворачиваясь, отступили к лестнице и поднялись по ней, на второй этаж. За нами никто не последовал, а вскоре в зале снова привычно зашумели гости харчевни.
Мы вошли в свою комнату, и я затеплил свечу стоявшую на столе. В комнате была только одна кровать. На ней и расположился мой хозяин.
— Ты ляжешь на полу и подопрешь собою дверь, чтобы на нас неожиданно не напали, — скомандовал, не терпящим возражения голосом, испанец.
— Как прикажете, господин.
— Вот это правильно! Не почину тебе еще на кровати лежать. Да и то, если подумать, что ты мог еще утром болтаться в петле, это неплохой вариант, усмехнулся Альфонсо снимая перевязь с мечом и кладя пистолет на стол у кровати.
— Помоги мне снять сапоги, — приказал он, что я и сделал.
— Господин, можно задать вопрос?
— Можно! Я удивлен, что ты их еще не задал!
— Откуда Вы так хорошо знаете наш язык?
— Ты знаешь как на европейских языках звучит слово раб?
— Нет, я и языков этих не знаю совсем.
— Тогда слушай! В германских и романских языках слова «славянин» и «раб» идентичны или однокоренные. В английском, норвежском и шведском языках это одно и то же слово «slav». Однокоренные в датском: «раб» — «slav», «славянин» — «Slavisk», на немецком — «sklave» и «Slawisch», а также в голландском — «slaaf» и «Slavisch». Среди романских языков они совпадают в португальском — «еslavo». В испанском, каталонском и галисийском языках «раб» — «esclavo», а славянин в испанском и галисийском — «Eslavo», в каталонском — «Eslau». По-французски «раб» — «esclave», «славянин» — «Slave». В итальянском языке: «раб» — «schiavo», «славянин» — «Slavo».
— Это отчего так? У нас слово «славянин» означает — знающий слово, — удивился я.
— От того, что кто-то считает, что славяне были в подчинении у русов, и поэтому были их рабами. Но я думаю, что это произошло от того, что Крымское ханство и другие кочевники совершали постоянно набеги на ваши земли и Польшу, и брали много полона, который потом и продавали. И ваших белых пленных было так много, что слово раб и славянин стали обозначать одно и то же. Вы же тоже, всех иностранцев называете немцами.
— Немцами, потому что вы наш язык не ведаете и молчите! — ответил я, и спросил не сдержавшись: — А причем тут рабство и Ваше знание языка?
— При всем. Перед тем, как отправиться в ваши земли, первым делом я выучил ваш варварский язык! И в этом мне помогли славянские рабы, которые жили в Риме. Это мне очень помогло в переговорах. Ведь царские бояре и дьяки не знали, что я все понимаю, и были между собой, в моем присутствии, весьма откровенны, — Альфонсо вздохнул, — но потом я допустил оплошность и они меня раскусили. Как я вообще на нем говорю, на твой взгляд?
— Очень хорошо, — был вынужден признать я, — а как я буду говорить на ваших языках?
— Буду тебя учить. Пока доедем до Рима, выучишь итальянский, а потом испанский. И смотри мне, не показывай никому, что ты его знаешь. Это мне тоже очень поможет!
— А мы что, поедем в Рим? Уедем из Московского царства? — огорчился я.
— Конечно! — и иезуит включил свою змеиную логику. — Меня отзывают в Рим! Это вечный и прекрасный город! И чего тебе печалиться? Тебя тут, кроме мести, которую ты пока не в силах совершить, больше ничего не держит. А так ты посмотришь весь христианский, а может не только христианский мир! Что тебя бы ждало в твоем поместье? Возился бы со свиньями и коровами, как твой отец. Ну выезжал бы два раза в год на ярмарку в Старец. Ну сходил пару раз в военный поход на соседей! А так, перед тобой открываются все дороги! Хоть увидишь, как живут просвещённые народы в каменных городах, которым тысяча лет! А не в деревянных избах! Шутка сказать, у некоторых ваших князей дворцы из дерева! У нас даже будки собачьи из камня!
Обиделся я на него за такие слова, но ничего не сказал. Мы легли спать, ночь прошла спокойно.
Утром мы отправились на местный базар. Там Альфонсо не поскупился, купил мне добротную одежду, хорошие сапоги, саблю и коня. Пока мы приценивались, к нему подошел какой-то варнак и что-то прошептал на ухо. Идальго кивнул и дал ему серебрённую копейку.
Потом он подошел ко мне,
