Чекист - Павел Барчук
— Вы снова это… чувствуете? — я постарался, чтоб в голосе не прозвучало насмешки. Потому как метод Александры Сергеевны определять опасность, весьма сомнительный. Хотя, надо признать, он работает. Может, дед, как в фильмах про каратистов, гонял ее по лесам и полям с закрытыми глазами, заставляя развивать интуицию. Я усмехнулся своим мыслям, представив Комарову в этой роли.
— Да. Чувствую. И Вы, так думаю, тоже скоро почувствуете. Но сейчас даже не об этом. Вы спросили, я ответила. Так понимаю, в первую очередь, по какой-то причине вам интересно разобраться с заводом и Масловым. Хорошо… Я не против помочь, чтоб быстрее появилась возможность заняться решением моего вопроса. И думаю, сотрудничать нам действительно сейчас более правильно. Но… скажите, Вы действительно оставите его работать? Игоря?
— Конечно нет! Я идиот по-вашему? Ну, реально. Сколько раз говорить, прекратите считать меня глупее, чем я есть. Исключительно в данное время Ведерникову лучше находиться рядом. И лучше, если он будет считать себя очень умным. Кстати… Вы заметили в личном деле Филатовой, что она меняла фамилию?
— Заметила.
— Так вот, я думаю, это было сделано с подачи Ведерникова. Он надоумил Нину Ивановну. И помог тоже он. Обратился к своей родной тетке, которая без лишних вопросов сделала все необходимое. И вот что мне интересно. Ладно, насчет Ведерникова понятно. Мать его хотела защитить в плане спокойного будущего. У нас, конечно, сын за отца не в ответе, но знаете, опыт показывает совершенно другое. По крайней мере, на завод его бы не взяли. А чем руководствовалась Нина Ивановна, пока не понимаю. И еще… Рассказать про Мальцева и Филатову Ведерников додумался только бы с разрешения самой Филатовой. И никак иначе. Есть такая поговорка… Или присказка… Или… да как угодно называйте. Пока все смотрят налево, ты идешь направо. Вот у меня создается впечатление, что Нина Ивановна решила пожертвовать своими отношениями с любовником ради чего-то имеющего гораздо большее значение. Все. Приехали.
Я остановился с торца дома, там же, где в прошлый раз это делал Калинин. Вышел из машины и покрутил головой. Сам не знаю, почему. Осмотрелся, хотя в данном случае это не особо нужно. Какой-то рефлекс. Особенно, после слов Комаровой. Заразная хрень, эта паранойя.
— Вам тоже кажется, будто за нами следят? Приятно, что не только я схожу с ума…
Александра Сергеевна, бросив эту дурацкую фразу прямиком направилась к подъезду. Я снова оглянулся. Черт… Похоже, она права. Есть ощущение, будто за мной смотрят. Даже не так. Будто за мной подсматривают. Точно крыша едет… Потому что поблизости — никого. Двор был пуст. Я закрыл машину и поторопился догнать свою спутницу.
Мы поднялись на второй этаж и постучали в дверь. Вернее, я постучал, оттеснив Комарову плечом. В квартире было тихо. Поднял коврик. Ничего. Видимо, отталкиваясь от прошлого опыта, Анна Степановна поняла, наконец, что оставлять ключ в этом месте — очень плохая идея.
— Вы к Масловым? — дверь соседней квартиры приоткрылась ровно настолько, чтоб там показался любопытный нос женщины средних лет.
— Да. А Вы не видели ее? Может заметили, как она уходила? — я вежливо улыбнулся тетке.
— Заметила, конечно, — соседка открыла дверь шире. — Уехала Анна. Сказала, какое-то срочное дело. Я шла из магазина, а тут она. Чуть ли не бегом по лестнице бежала. Сбила меня, представляете? И даже не извинилась. Была взволнованна. Нет, ну, понятно, муж-то помер. Как тут не волноваться?
— А Вы откуда знаете? — Комарова теперь, так же как и я совсем недавно, оттеснила меня в сторону и подошла к соседке ближе. — Анна Степановна поделилась?
— Да конечно, — фыркнула соседка. — Поделится она, как же. Сколько живет, так все время нос воротит. Вроде не достойны мы их интеллигентного общества. Простые работяги. Ага. А у меня, между прочим, квартиру отец получил, как ветеран войны.
— Замечательно. Очень рада, что Вы можете гордиться таким отцом. Но все же… Откуда узнали про Льва Ивановича?
— Так Анька говорила с кем-то вчера вечером. Поздно уже было. Все спали. Я слышу, шаги по лестнице. Думаю, кого принесло в такое время. Подошла к двери. Смотрю, к Анне гости. А потом она значит и крикнула, мол, ты не понимаешь, Лев умер.
Мы с Комаровой переглянулись. Интересная фигня выходит… Вечером, это, видимо, после посещения отдела и разговора с ментами. До появления современных технологий еще максимально далеко. Сотовых нет. Домашние телефоны — редкость. Значит, к ней приходил тот, кто о Маслове уже знал.
— Простите… — Александра Сергеевна наклонилась к соседке чуть ближе. — Кто это был, мужчина или женщина?
— Так женский вроде голос бубнил. И со спины, когда в щелочку осторожно посмотрела, заметила, что в квартиру к Анне вроде баба зашла.
— Ясно… Больше ничего не слышали кроме этой фразы про Льва Ивановича?
— Нет. Потом тихо стало. А утром же, говорю. Возвращалась из магазина и столкнулась с Анной.
— А как вы поняли, что она именно уезжает? Может, пошла тоже, например, в магазин? — Комарова смотрела на тетку внимательно, всем своим видом демонстрируя интерес. Это явно вызывало у соседки доверие.
— Так она была с двумя корзинами. Такие, знаете, дачные. Одна в одной. Я уже видела Анну с ними несколько дней назад. Может, два дня прошло… Да. Она потом огурцы притащила. Я так поняла, может, дачу себе завели. И по времени… Как раз электричка должна быть. Сама езжу. Когда столкнулись, я и спросила. Говорю, Ань, никак к земле потянуло. Она ответила, да. И убежала. Вот знаете, могла бы все-таки извиниться.
Мы поблагодарили тетку. С одной стороны, ничего особого не узнали, а с другой — узнали до хрена. Значит, женщина…
— Что думаете? — Спросила Александра Сергеевна, пока мы усаживались в машину.
— Думаю, до хрена баб в этой истории.
Комарова фыркнула. Видимо, мои слова
