По обе стороны сна - Владарг Дельсат
Позавтракав, дети вернулись к последнему оставшемуся тому. Пятый том почему-то немного пугал обоих, но останавливаться было нельзя. Наградой служила возможность обрести папу и Аленушку, ставшую уже настоящей сестренкой. Именно Аленушка придумала учиться ночью, рассказывая про уроки и как они проходят, а днем потом Гермиона и Гарри делали домашние задания, это было скорее игрой, но…
Папа Саша видел, что дети становятся все ближе друг к другу, поэтому надеялся на то, что у них все получится. Для товарища майора важными были дети, без всего остального он вполне мог обойтись. Для Аленушки, ставшей более улыбчивой, важными были Березкины. А для Гермионы и Гарри… У них и были только папа Саша и Аленушка.
— Даки? — удивился Гарри, не вызывавший в этот раз домовика. — Что-то случилось?
— Даки пришел рассказать, — ответило волшебное существо. — Ваш ритуал, он не только поможет вам…
— Мы слушаем тебя, — Гермиона отодвинула том, самостоятельно усевшись, что у нее уже получалось, а во сне получалось даже ходить. В реальности папа запретил пока ходить, сказав, что сердце надо нагружать медленно.
— Ваш ритуал подарит эльфам свободу, позволив вернуться домой, — пояснил домовик. — Или не подарит, это неизвестно, потому что высшие сущности непредсказуемы. Даст ли он вам возможность соединиться — это тоже неизвестно, но…
— Это шанс, — кивнул Гарри, обнявший Гермиону. — Мы поняли тебя, но твое признание ничего не изменит. В этом мире у нас нет ничего, кроме страха и боли. А там… Там папа и сестричка. Мы на все готовы, чтобы быть с ними.
— Спасибо вам, — поклонился Даки, исчезая.
— Папа предполагал — домовики нам помогают не просто так, — пожал Гарри плечами. — Так что все логично. Их уход ничего не изменит и никого не убьет — весь мир как-то без слуг обходится.
— Ты прав, — улыбнулась Гермиона, представив Хогвартс без домовиков. Картина получалась интересная, особенно интересно было, как будет выкручиваться Дамблдор.
Ночью папа Саша согласился с детьми, концепцию слуг он не особенно принимал, сказывалось воспитание. Оставалось совсем немного времени, что немного страшило и папу Сашу, и Аленушку, и Гермиону с Гарри. Страх перед какими-то испытаниями был очень силен, пугая своей неизвестностью. Запершись в своем доме, дети совсем не следили за происходящим в мире, можно сказать, мира для них просто не было. Не было сидевших в тюрьме Грейнджеров, искренне не понимавших, за что их так, не было забывших о Поттере Дурслей, так и не понявших, зачем они кого-то запирали в чулане, не было ни грустно сидевшего в шаре Волдеморта, ни замученного проблемами Дамблдора. Их совсем не интересовал Хогвартс, половина которого обреталась в Мунго по причине тяжелых повреждений… Ни Гермионе, ни Гарри все эти люди и маги были неинтересны, для них существовали только они сами, их цель и папа с Аленушкой. Сами того не понимая, дети отторгали этот мир.
***
Ритуал воззвания… Доступный только тем, кто уже не хотел принадлежать миру, кого ничто в мире не держало, у кого не было никого и ничего… Этот ритуал никто никогда не придумывал, он существовал с момента создания мира, не только этого мира, правда. Для него было достаточно искреннего желания детей одного мира и детей другого. Непредсказуемый ритуал…
Эта ночь была последней, назавтра Гермиона и Гарри готовились провести ритуал, к которому они готовились многие месяцы. Именно этот ритуал должен был поставить точку в вопросе — быть Березкиным вместе или же… Нечеловеческие сущности или даже силы примут это решение, возможно, само Мироздание. Дети этого не знали, не знали этого и эльфы, не знал и Саша… завтра все решится.
Саша обнимал Гермиону, Гарри и Аленушку, искренне надеясь на то, что завтра они обнимутся уже в реальности, чтобы не расставаться. Дела были завершены, люди на случай чего, предупреждены… Аленушка жалась к Гермионе и Гарри, будто стараясь запомнить их руки, а товарищ майор… Не отговаривал.
— Страшно, папа, — призналась Гермиона. — Просто очень страшно.
— Отчего тебе страшно, доченька? — спросил хорошо помнивший наставления медиков Березкин-старший.
— Страшно оттого, что не позволят нам быть вместе, — произнесла девочка, зарываясь лицом в папину рубашку. — Я так этого боюсь…
— Не надо бояться, — погладил ее товарищ майор. — Мы все равно вместе, все будет хорошо.
— Если не позволят, это будет ужасно несправедливо, — прошептала Аленушка, цепляясь за Гермиону и Гарри. — Просто фу, как несправедливо.
— Справедливость придумали люди, — вздохнул офицер, чувствуя, как уходит их время и подступает неизвестность. — Для того, чтобы не так страшно было жить.
— У нас же все получится, — тихо произнес Гарри. — Потому что иначе не может быть.
И столько уверенности было в его голосе, в голосе совсем юного мальчишки, что ему поверили. Поверила и так верившая мальчику Гермиона, поверила и девочка с очень ласковым именем, поверил даже товарищ майор. А где-то в неизмеримой дали раздался звон: наступало время последнего шага. Шага, который решит многое для четырех людей, который даст шанс разумным рабам, который…
Над Британией поднималось солнце, а во сне прощались, будто навсегда, трое детей и взрослый, сами не заметившие, как стали неразделимыми, стали одной семьей. Первой открыла глаза Гермиона, сразу же заплакав. Ее обнял Гарри, чтобы успокоить, обогреть и убедить, что все будет хорошо. Потому что иначе просто быть не может. Девочка сама не заметила, как сама встала на ноги и, покачиваясь, пошла. Медленно и неуверенно, но пошла своими ногами. Гарри поддерживал Гермиону, у которой волнение отнимало все душевные силы, не давая радоваться новой победе.
— Сейчас мы легко позавтракаем, потому что кто знает, сколько времени будет длиться, да? — улыбнулся Гарри, на что Гермиона благодарно кивнула.
— Все будет хорошо, — как мантру повторяла побледневшая девочка. — Обязательно будет.
— Все будет хорошо, счастье мое, — поцеловал ее Гарри. Гермиона замерла и нежно коснулась своими губами его, замерев на долгие минуты.
— Я верю тебе, — кивнула девочка, смиряясь с неизбежным. Они завтракали, выбирая только те блюда, от которых не будет тянуть в сон, избегая мяса, просто на всякий случай.
— Ну… я
