90-е: Шоу должно продолжаться 7 (СИ) - Фишер Саша
— Да зашибенно вообще! — перебил ее «ведьмак». — Меня сейчас чуть на куски не порвали, требуя рассказать, как вступить в «Пурга-мьюзик»! Кстати, это реально есть такое объединение.
— Да как хочешь, — криво усмехнулся я. — Можете напечатать членские билеты и продавать по сходной цене. А у нас поезд через… Скоро, кстати?
— Через пять часов, — подсказала Ева.
— Вот! — я поднял указательный палец. — Так что развлекайтесь, ребятишки.
— Слушай… — «валькирия» споткнулась и закусила губу. — Спасибо тебе… Вам всем.
— Нет проблем, обращайтесь, — усмехнулся я и устало опустился на стул. Все-таки, выматывающее это дело, вот что. С одной стороны, чувствуешь за себя какую-то гордость что ли… С другой — сил после всего не остается совершенно.
— Ребят, а оставьте свои телефоны или адреса. Или что-то такое… — сказал «младенчик». — Я там тоже потерся среди народа во время перерыва, ребята спрашивали.
— Ага, — кивнул я.
— У нас еще и кассеты остались, — радостно сообщил Бельфегор.
— Слушайте, теперь ведь можно в следующем году повторить эту премию! — воскликнул «ведьмак». — С нормальными спонсорами и все такое. Вы же приедете?
— Блин, сейчас мне так стыдно, вообще! — простонала «валькирия». — Ты все на себе тащил, а я как какая-то овца мямлила…
— Корбан, милый… — пробормотал я первую пришедшую в голову ассоциацию. И прыснул, представив себя с идиотской прической из рога на голове и дурацких розочек.
— Что-то? Не поняла… — переспросила «валькирия».
— А, фигня, забей, — смеясь отмахнулся я. — Потом поймешь. А насчет следующего года мы подумаем. Раскрутитесь, чтобы дорогу и гостиницу нам оплатить, приедем.
— Да точно раскрутимся! — уверенно и воодушевленно заявил «ведьмак». — Теперь это прямо легко!
— Ну вот и ладушки, значит заметано, — подмигнул я. Не сказать, чтобы меня как-то особо волновала судьба придуманного мной на ходу объединения «Пурга-мьюзик». Да и в эту инициативную пятерку я не слишком-то верил. Но все может быть!
— Принимаешь ли ты поклонников, о истинный повелитель порока и разных нехороших страстей? — Сэнсей прошел за кулисы, поднявшись через сцену и облокотился на спинку моего стула. — Между прочим, впечатляет. Я даже не подозревал о таких твоих талантах.
— Подходящего конферансье не нашлось, так что пришлось на ходу учиться, — хмыкнул я. — А вообще нам пора собираться уже. Квартиру освобождать и тащить все наше тяжеленное музыкальное богачество на вокзал.
— Мы поможем, не переживай, — Сэнсей похлопал меня по плечу. — Я уже с ребятами все обсудил. И еще вот что…
Он пошарил по карманам и извлек горсть разноформатных бумажек.
— Они рвались лично с тобой пообщаться, но я отговорил, — сказал он. — Так что вот тут у меня несколько записок. Просмотри, и как вернешься домой, обдумай, может чье-то предложение тебе понравится.
— Важные люди? — спросил я.
— Как посмотреть, — пожал плечами Сэнсей. — Ты у нас персона довольно парадоксальная, человек неожиданных талантов. Так что неизвестно еще, кто для кого важный человек. Но полезные знакомства — дело такое, сам понимаешь.
— Понимаю, — кивнул я и встал. Все остальные продолжали вроде бы толпиться вокруг, но в наш разговор с Сэнсеем никто не вмешивался. Примолкли. — Кстати, забыл сказал тебе спасибо.
— Это за что еще? — спросил Сэнсей.
— За приглашение, — ответил я. — Если бы не твоя протекция, нас ведь здесь бы не было. А это было… познавательно. Да, парни?
— О, да… — за всех ответил Астарот. С философским таким выражением лица. В его голове явно происходили какие-то сложные процессы. Мне было любопытно, о чем именно он думает с такими неоднозначными щами, но у нас еще будет время чтобы это обсудить. Вся обратная дорога.
— Вам правда понравилось? — подозрительно прищурился Сэнсей.
— Правда, — кивнул я. — На людей посмотрели, себя показали. Да и вообще, как Питер может не понравиться?
— Себя показали, это да… — протянул Сэнсей.
Во дворце молодежи мы задержались еще минут на сорок, наверное. В фойе нас перехватила не успевшая разойтись по домам публика, всем хотелось пообщаться, кто-то громко делился своими планами, кто-то просто жаждал пожать руку и выпить на брудершафт. В общем, обычное дело. Так что до квартиры своей мы добрались уже почти в полночь. Благо от нее до Московского вокзала было недалеко.
Общение с ведьмой-хозяйкой оказалось неожиданно необременительным. Я ожидал, что она будет ворчать на то, что мы шумели, выговаривать, что устроили тут гульбище на полквартала, что в Петропавловской крепости было слышно.
Но нет.
Она, не моргнув глазом, приняла свою «премию», споро пересчитала денежки, сунула их в карман фартука.
— Гулять надо, пока молодые, ребятишки, — доверительно сообщила она, расплывшись в жутковатой старческой улыбке. — Я бы вот сейчас тоже погуляла, да силы уже не те.
Сэнсей и парни из «Папоротника» помогли нам с «ангелочками» дотащить инструменты до вокзала и погрузить в поезд.
Снова объятия, рукопожатия, обмен адресами-телефонами, торопливые обещания звонить-приезжать, даже какое-то там музыкальное мероприятие в Москве вроде обсуждали.
— До отправления поезда остается пять минут, — раздался из динамиков женский голос. — Провожающих просьба покинуть вагоны.
— Ну вот все и закончилось… — тихо проговорил Бельфегор, провожая взглядом уплывающий назад перрон.
— Или началось, — хмыкнул Астарот. — Кстати, я же хотел рассказать…
Глава 14
— Я же еще на концерте в «Юбилейном» зазнакомился со всяким народом, — сказал Астарот. — Ну, мы там нормально выступили, ко мне люди подходили, говорили… В общем, и был тот мужик, который еще до этого в нашей квартире был. Важный какой-то дядька.
— Тропилло? — уточнил я.
— Ну да, кажется, — неуверенно кивнул Астарот. — Андрей его зовут.
— На Иисуса похож? — спросил Бельфегор.
— Что-то такое есть, ага, — подтвердил Астарот.
— Значит, точно он, — закивал Бельфегор. — Так что он сказал?
— Если ты меня перебивать не будешь, я расскажу, — огрызнулся Астарот. — Он, короче, сказал, что нам надо обязательно попасть в сетку радиовещания. Дать взятку или что угодно еще. Похвалил звук, сказал, что недочеты есть, конечно, но это фигня, накопим денег — исправим. Но что на радио надо обязательно.
— Ага, на радио, — фыркнул Бегемот. — И куда нас там будут ставить? В концерт по заявкам радиослушателей? На нашем радио, кажется, сидят такие пенсионеры, которые, кажется, даже не заметили, что Советский Союз закончился.
— Думаю, он имел в виду коммерческие музыкальные радиоканалы, — сказал я.
— Что-то я не слышал про такие в Новокиневске, — буркнул Бегемот. — По телеку видел, что в Москве есть «Европа плюс». Но так то в Москве. Там из таких, как мы, наверняка очередь длиной в километр…
— В смысле, не слышал? — Бельфегор аж вскочил от возмущения. И треснулся головой об верхнюю полку. — А как же «Радиоканал-семь»?
— Блин, а ведь точно… — проговорил Астарот. — Я даже как-то про них и забыл… Это же они вещали в прошлом августе, когда везде «Лебединое озеро показывали»?
— Да-да-да! — закивал Бельфегор. — Дядя Женя Баранов хороший друг моей мамы, а он там инженер. Это он наладил тогда старый военный передатчик, а его друг…
Бельфегор тараторил со скоростью пулемета, рассказывая историю, которую я даже слышал в своем будущем прошлом. Есть, точнее был… или будет?… у меня приятель Саня, упоротый радиолюбитель, у него весь дом завален всякими железяками, а канифолью от него пахнет вообще перманентно. Так вот, он рассказывал, как его однокурсник со своими друзьями основали первую чуть ли не в России частную радиостанцию в каком-то домишке на берегу Киневы. Как экранировали приемник железной сеткой от кровати. Как круглый стол со свалки приволокли и приделали ему кривой чурбак вместо сломанной ножки. Зато у них появился стол для редакции. Как потом случилось наводнение, и домик этот их смыло в Киневу вместе с куском берега. Но главное сокровище — передатчик и катушечный магнитофон, радийщики-энтузиасты успели спасти. Про ночного диджея Свету, которая была страшна, как ядерный взрыв, зато у нее был такой магический голос, который своим волнующим тембром вызывал эрекцию даже у импотентов и геев. Про то, как тогдашний мэр Новокиневска после катастрофы проникся проблемами радиостанции и выделил им другое помещение на выселках — бывшую гостишку для дальнобоев. Одноэтажный барак возле трассы южного направления, рядом с которой по старой памяти тормозили фуры, и их водители много возмущались тому факту, что здесь больше не кормят, не укладывают спать и не предоставляют доступные секс-услуги… Впрочем, кажется, переезд произойдет позже. Кажется, Саня говорил, что судьба у радио такая — первое вещание случилось в день путча, первый выпуск из нового места — в день обстрела Белого дома, а самый последний, до поглощения их маленького, но гордого канала набравшим силу и могущество медиахолдингом «Кинева-Продакшн» — в день дефолта девяносто восьмого.
