Витязь на перепутье - Алексей Птица
На эти гроши Вадим смог купить себе крупу, да немного вяленого мяса, то, что не портится в долгой дороге. Ещё хватило на старую верхнюю одежду, а то его оказалась слишком разорвана. И на следующий день с монахами в составе большого отряда они выдвинулись на Москву.
Всего из села вышло порядка ста пятидесяти человек, не так много, но и не мало, не каждый будет связываться с такой численностью, а для того и собиралось столько людей со всех окрестностей.
Среди солдат отряда имелись и стрельцы, вооружённые пищалями, и пехота, и даже небольшой отряд конницы. Десятники и полусотники, начиная с командира отряда Семёна Лыкова, имели при себе пистоли, и даже не по одному. Впрочем, Вадима это мало волновало. Стрельцов оказалось немного, всего два десятка, остальные все являлись простыми воинами, кто с саблей, кто с бердышом, а кто с топором и копьём. Имелись и конные, тоже два десятка, не было только пушек, да и откуда их взять? И управиться с ними никто не сможет.
Монахи и Вадим шли порознь, только лишь на привале собирались вместе. Монахи следовали в хвосте отряда, а он в начале, в общей массе бойцов, практически в первых рядах. Вадиму даже выделили короткое копьё для обороны от всадников. Работать которым он не умел, но спорить о том не стал. Дают — бери, бьют — беги.
Идти до Москвы предстояло дня три, если всё будет хорошо. Первый день прошёл спокойно. К концу второго дня передний дозор обнаружил впереди очередной отряд, более многочисленный, который было решено обойти лесом, свернув влево. Ночь прошла спокойно, а с утра, когда они вновь вышли на дорогу, путь им преградили поляки.
Конные разъезды встретились друг с другом, перекинулись парой слов и быстро разъехались. Нахлёстывая лошадь, подскакал Лыков, расспросил конный дозор, видимо, всё для себя понял, оглянулся и дал команду готовиться к бою. Сразу же послышались голоса десятников, дублирующие его приказы.
— Становись! Копейщики вперёд, стрельцы сзади них, остальные вкруг. Конница справа.
Люди засуетились, стараясь занять указанные места, весьма, кстати, примерные. Лучше всех поняли своё место стрельцы и встали на флангах, положив ружья на треноги. Конница ускакала на правый фланг, монахи и прочие не комбатанты или проще сказать те, кто не будет сражаться, остались в обозе, просто поставив все телеги в круг, и засели там с отрядом отборных воинов. Остальные, кто не попал в отряды, стояли впереди, ожидая атаки поляков. Вместе с ними стоял и Вадим, крепко сжимая в руках грубое древко копья.
Очевидно, что их оставили на убой, ну, ладно. Он оглянулся. Бежать некуда, да и поздно уже. Копьём работать он не умел вообще никак, выставить, удержать, быть может, даже пару раз ударить, на этом и всё. Что-то подсказывало Вадиму, что это и не потребуется. Главное — сдержать первую атаку, а дальше всё равно строй потеряет свою монолитность и распадётся.
Напротив развернувшихся отрядов, по обеим сторонам дороги и на ней самой стали собираться силы противника. В этом месте лес уступил место лугам, а чуть вдалеке поблёскивала кое-где искорками вода тихой, но довольно широкой речки. Количество поляков оказалось примерно таким же, но они воевали не первый день, и вообще, были профессиональными наёмниками, в отличие от воинов, что стояли сейчас в строю вместе с Вадимом.
Ему стало не по себе. После освобождения из сарая, в первую же ночь он вернулся к месту тайника и смог забрать оттуда и золото, и бронированную шкуру. Упыхался, конечно, но успел вернуться обратно и даже поспать немного. Сейчас Вадим смог добежать до своего мешка на телеге и, достав из него шкуру, которая весила немного, сунуть себе её за пазуху. Уже в строю он повозился и обмотал ею грудь и спину, большего не позволила её длина и время. Он по-прежнему ходил в латаной одежде, приобретя только старый крестьянский кафтан или зипун, который надел сверху. На большее просто не хватило денег.
В общем-то, Вадим как мог, подготовился к битве. Руки ощутимо потели в ожидании страшной атаки, а сердце забилось в тревоге. Он первый раз участвовал в крупном сражении и не знал, как оно будет происходить и чего ожидать. Атаковать первыми они явно не собирались, потому как перевес в силе был на стороне поляков.
Впереди и слева от Вадима стали концентрироваться всадники с крыльями за спиной, он впервые в жизни узрел крылатых гусар, но их оказалось немного, а вот казаков на конях хватало, как и пеших воинов, что выстраивались напротив них. Несколько лучников с одной и другой стороны даже пустили стрелы, но их оказалось настолько мало, что на это не обратили особого внимания. Пара раненых, и на этом всё. Сражение началось.
Глава 10
Сражение
Обе стороны, выстроившись друг напротив друга, заканчивали последние приготовления. Польских стрелков, образовавших боевой порядок, оказалось больше, чем у Лыкова, как минимум, в два раза. Какой-то богато одетый поляк, гордо восседавший на красивом вороном коне, пристально взглянул в сторону противника и резко махнул рукой. Грянул залп, и вражеские пули полетели в сторону Вадима и людей, стоящих рядом с ним.
Отряд Лыкова тоже выдал залп, но гораздо более куцый и неприцельный. Вадиму «повезло», он одним из первых оказался задет пулей, и силой удара его отбросило назад. Если бы не предусмотрительно надетая бронированная шкура Мокшаны, валяться ему мёртвым. Он полетел на землю, копьё откатилось далеко в сторону, но сам остался жив.
Издав боевой клич, польская пехота, потрясая саблями и громко матерясь на разных языках, ринулась в атаку. Послышались редкие выстрелы из пистолей, которые тут же собрали свою кровавую жатву.
Отряд Лыкова хоть и дрогнул, понеся потери, но люди ещё не бежали. Отступать им некуда, потому как сзади стояли наиболее подготовленные воины и подпирали в спину оружием нерешительных, набранных отовсюду мужиков. Добежав, поляки врубились в строй русских, и бой закипел.
Ловко орудуя саблями, поляки и казаки, или кем они там являлись, стали теснить вчерашних крестьян, но те отбивались отчаянно, пока, не выдержав напора атакующих, не стали отступать. Тут уж в дело пришлось вступить боевым холопам Лыкова, которые смогли выровнять положение, но ненадолго.
Бой кипел. Отовсюду слышался лязг оружия, отчаянные крики сражающихся, стоны раненых и хрипы умирающих. Люди кололи, рубили друг друга с яростным ожесточением, не жалея и не прощая. Удары следовали друг за другом: копьё против бердыша, топор против сабли.
