Стилист из другого мира - Татьяна Александровна Захарова
– Жалование? – растерялся отец. Знаю, что надо было этот момент заранее оговаривать. Но только сейчас сообразила, что мне тоже нужны будут деньги на организацию своего дела. И как я уже говорила, просить не люблю. Поэтому с одной стороны удивление Эгмонта понятно, а вот с другой – нет. Он ведь и сам понимает, что любой труд должен быть оплачен. Или считает, что генеральная уборка – это разовая акция и больше моя помощь не понадобится? Не исключено, что так и будет.
Ёжкин кот, а я ведь предлагала отцу именно помощь. И спустя пару дней уже денег требую за эту помощь. Если подумать, не спасет меня пара золотых монет. В шутку разговор перевести?
Я широко улыбнулась и с задором уточнила:
– Испугался?
– Нет, просто удивился. – Эгмонт тоже улыбнулся. – И задумался. Давай так. Если к следующим выходным гостиница будет хотя бы на четверть заполнена, то я выплачу тебе премию в пять золотых.
– Ого! – я сделала вид, что удивлена его щедростью. Но тут же сквасила задумчивую мину. – А если на половину будет?
– Тогда десять золотых, – поддержал отец игру.
– Ловлю на слове. – Подмигнула, потирая мысленно ручки. – Так, а объявление ты подал? Оно будет в газете от первого числа?
Эгмонт уверенно кивнул и тут же уточнил:
– А что ты со светильником сделала? Франц сказал, что с ним баловалась и, возможно, сломала.
– Ничего подобного, – возмутилась я. – Заряжала его, у меня это даже получилось.
Я тут же направилась в холл, чтобы продемонстрировать отцу свои успехи. Про себя же подумала, что от Франца точно надо избавляться. Не нужен мне такой ябеда под боком. Ещё и перевирает события.
Подошла к конторке и поставила светильник поближе к себе. Сосредоточившись, я снова отделила маленький шарик энергии и отправила его в путешествие. В последнюю секунду левой рукой нажала на кнопку, чтобы задвижка снова выдвинулась. Решила сначала несколько шариков в накопитель отправить, прежде чем включить свет. На четвертом поняла, что могу ускорить процесс, если увеличить их количество подряд, и попробовала так сделать. После нескольких экспериментов накопитель заполнился уже на треть. Решила больше не ждать – нажала кнопку, и светильник загорелся.
Ребекка от избытка чувств взвизгнула и захлопала в ладоши.
– Какая же ты молодец, Анни! – Она кинулась меня обнимать. – Ты столько раз пыталась зарядить накопитель, и вот, наконец, получилось!!!
– А вот напоминать о прошлых неудачах было необязательно, –проворчала я с улыбкой.
– Больше не буду, – тут же заверила меня сестра, в притворном испуге округлив глаза.
Отец похвалил меня более сдержанно, при этом бросив на Франца немного озадаченный взгляд.
– Пап, а мне надо диван занести и сюда поставить. – Я показала куда именно. – Один Руди не справится. А Франц не горит желанием помогать.
– Но поможет, – откликнулся отец, кинув на приятеля выразительный взгляд. Надеюсь, отец понял мой намёк о причинах его ябедничества. – А покажите мне, дочурки, что вы уже сделали.
Мы вместе поднялись на второй этаж. Оглядев уже прибранные комнаты, он задержался в восьмом номере. При этом он буквально впился взглядом в Амалию, а значит, эта ревизия затеяна с целью познакомиться с новой работницей.
– Отец, позволь представить тебе Амалию Креспен, – представила я девчушку. – Амалия, это мой отец, Эгмонт Дюран. А это сестра, Ребекка.
– Очень приятно. – Она смущённо улыбнулась и сделала книксен. – Я так благодарна за предоставленную работу. Обещаю, что не подведу вас.
Отец смутился, буркнул, что не сомневается, и поспешил покинуть номер. Уже в коридоре обернулся и напомнил, глядя на меня с сестрой:
– Обед через час. Не опаздывайте, родные.
Мы кивнули. И с утроенной энергией взялись за уборку. Захватив Амалию и лестницу, мы втроём направились в шестой номер. Пока сестра снимала шторы, я меняла постельное бельё, а Амалия занималась уборной. Остальные комплекты белья я разнесла в другие номера, а после вернулась в восьмой и навела воды для мытья полов. На обратном пути выглянула на балкон, чтобы позвать Руди, и увидела, что дивана уже нет во внутреннем дворе. Пока парень поднимался, сносилась на чердак ещё за двумя картинами, так что с их развешиванием он справился за один заход.
До обеда я успела сменить бельё и заправить постель в двух оставшихся на этаже номерах. Заглянув в комнату, где была Ребекка, увидела, что она как раз домыла окно. Поэтому вскоре мы уже неслись в коттедж наперегонки. Зато успели вовремя, и даже осталось время, чтобы освежиться.
Стол уже был накрыт, так что, пожелав приятного аппетита, я набросилась на суп. Мой желудок уже давно требовал дополнительного топлива. Чуть заморив червячка, я расспросила отца насчет патентов. Не оставляла меня мысль, что на «изобретениях» можно неплохо заработать. Или это была надежда? Ведь других идей заработка я пока не придумала. Ну сдам я ещё с десяток платьев, это максимум 7-8 золотых. Что ещё? Украшения громоздкие продать? А как к этому Эгмонт отнесётся? Всё-таки не привыкла я к такой опеке, подразумевающей и родительский контроль. Протяжно выдохнув, я посмотрела в голубые глаза.
– Пап, а расскажи про патенты на изобретения? – Брови отца поползли на лоб, и я поспешно конкретизировала вопрос. – Какой обычно процент платят за использование? И как сам патент оформляется? Как всё происходит с патентами на магические изделия?
Оказалось, что патенты бывают двух видов: с исключительной и неисключительной лицензией. Второй вид оформляют в гильдии, то есть отдают рецепт туда, изобретатель имеет право сам производить этот продукт и получать процент с продаж, когда другой член гильдии им пользуется. Причём размер процента определяется гильдией, в среднем он варьируется от одного до пяти. Чтобы добиться исключительного права пользования, нужно обращаться к высшим местным органам власти или к самому монарху. Но для подобного обращения изобретение должно представлять огромную ценность для города,
