Идеальный мир для Химеролога 3 - Олег Сапфир
Кто-то закричал:
— Пересаживаемся и валим!
Они попрыгали в уцелевшие броневики и рванули прочь, даже не пытаясь понять, кто или что их спасло.
Через несколько минут на поляне остались только мы, трупы и догорающие остовы машин.
— Ну, вот и всё, — сказал я, выходя из-за дерева. — Утаскивай их.
Рядовая сбегала к одной из разбитых машин, нашла там прочный трос, быстро связала всех оборотней за лапы в одну большую гирлянду и, взвалив на плечо один конец, потащила их за собой.
— Немножко поход задержался, — сказал я, шагая рядом. — Но зато как интересно получилось.
Добравшись до нашей землянки, я тут же приступил к исследованию. Разложил на полу одну из тушек. Рядовая стояла рядом, скрестив руки на груди, с видом вышибалы у ночного клуба. Кеша спрятался в самом дальнем углу, откуда доносилось его причитание:
— Ой, кишки-и-и… Ой, сейчас стошни-и-ит…
— Не ной, — буркнул я, делая ножом аккуратный разрез.
— Фу-у-у-у… — застонал Кеша.
Я проигнорировал его. Так, посмотрим, что тут у нас сотворил очередной горе-мастер…
— М-да… — протянул я, ковыряясь во внутренностях. — Грубая работа. Посмотри, Кеша, видишь эти блестящие волокна в мышцах? Похожи на спагетти.
— Фу! Хозяин, не порть мне психику! Я спагетти люблю!
— Это рунические нити. Примитивный способ усилить тушку. А вот это, в глазах… — я аккуратно извлёк глазное яблоко, отчего из угла донёсся сдавленный писк. — … алхимический состав для ночного зрения. Дешёвый, судя по цвету. Наверняка вызывает привыкание и слепоту через пару месяцев. Создателю было плевать, эти твари — расходный материал.
Я продолжил копаться и вскоре наткнулся на то, что искал. В основании черепа нашёлся небольшой твёрдый узелок. Аккуратно достав его, я увидел крошечную металлическую капсулу с выгравированными на ней рунами.
— А вот и вишенка на торте! — я помахал капсулой в воздухе.
— Это что, чип? Как у кошек? — с интересом спросил Кеша, на мгновение забыв о брезгливости.
— Почти. Это метка «свой-чужой».
Примитивная, но эффективная система. Другие химеры с такой же меткой воспринимались как союзники. Все остальные — как враги. Руны были зашифрованы, но для меня взломать этот код было делом пары минут.
Я «просканировал» метку, копируя её энергетический отпечаток. А затем взял из рюкзака флягу с водой и влил в неё эту энергию. Вода во фляге на мгновение засветилась тусклым светом и снова стала обычной.
— Рядовая! — позвал я.
Она тут же появилась рядом. Я протянул ей флягу.
— Отнеси это обратно, на то поле боя. И оставь где-нибудь на видном месте.
Она с сомнением посмотрела на меня, потом на флягу. В её взгляде читалось нежелание оставлять меня одного.
— Ты думаешь, мне здесь сейчас кто-то может что-то сделать? — с усмешкой спросил я.
Она пожала плечами и, взяв флягу, скрылась в темноте.
Я проводил её взглядом.
На самом деле, здесь мне много кто что может сделать. Но просто так, без боя, я не сдамся. Да и химер бояться — в химерологи не идти.
К тому же, я был почти уверен, что те люди, которых мы спасли, были не простыми «туристами». Обычных гражданских так не охраняют. Скорее всего, это был какой-то важный груз. Или важная персона. А значит, я не просто собрал материал. Я вмешался в чью-то историю.
И это делало ситуацию ещё интереснее.
* * *
Где-то в Диких Землях
Внутри бронированного внедорожника «Крепость»
— Твари снова заходят с левого фланга! Третья машина, держите сектор!
Командир отряда охраны рода Таволжских, Максим Терентьев, поморщился и приглушил рацию. Крики в эфире становились всё отчаяннее, и он не хотел, чтобы его подопечные это слышали.
Он бросил взгляд на заднее сиденье своего броневика. Там, вцепившись друг в друга, сидели двое детей. Варвара, девочка лет двенадцати с огромными испуганными глазами, и её старший брат, шестнадцатилетний Кирилл, который изо всех сил старался выглядеть невозмутимым, но побелевшие костяшки пальцев выдавали его страх.
Наследники древнего рода Таволжских. Его работа — доставить их в Москву живыми. И пока что он с ней справлялся из рук вон плохо.
— Вот, наденьте, — сказал он, протягивая им дорогие наушники с активным шумоподавлением. — Там сейчас будет немного громко.
Дети послушно подчинились. Максим включил им какую-то успокаивающую музыку. Пусть лучше слушают классику, чем предсмертные хрипы его бойцов.
Они возвращались со свадьбы старшего брата Дмитрия из Петербурга в Москву. Простая, казалось бы, задача. Но в Диких Землях простых задач не бывало.
Сначала их огромный караван из двадцати машин попал в засаду в лесу. Какие-то направленные взрывы повалили вековые деревья, отрезав половину отряда. Им пришлось прорываться с боем, потеряв ещё несколько машин. А теперь, когда до ближайшего имперского форпоста оставалось не больше часа пути, они застряли окончательно.
— Твари колёса прокусили, сволочи… — прошипел в рации другой голос. — Мы обездвижены.
Максим выругался про себя. Прокусили… Да он оторвёт голову тому инженеру, который клялся, что эти шины выдержат прямое попадание из пулемёта.
— Экономьте патроны! — отдал он приказ по общей связи. — Не стрелять впустую! Они нас изматывают!
Час. Или два? Он уже потерял счёт времени. Они стояли здесь, в этой проклятой лощине, как в консервной банке, а вокруг кружили тени. Быстрые, юркие и почти неуловимые в темноте. Они не лезли напролом, а действовали умнее.
Сначала выбили фары почти на всех машинах. Затем уничтожили прожекторы. Осветительные ракеты, которые у них были, закончились ещё полчаса назад. Теперь они сидели в почти полной темноте, и только вспышки выстрелов и фонарей на мгновение выхватывали из мрака мелькающие силуэты.
— Командир, у нас ещё один трёхсотый! Тяжёлый! Медик не справляется!
Максим стиснул зубы. Его люди умирали. А он сидел здесь, запертый в бронированной коробке с двумя детьми, чья жизнь была дороже жизней всего его отряда вместе взятого.
Он догадывался, почему твари слетелись именно на них.
Это был заказ. Целенаправленная охота. Кто-то знал их маршрут. И теперь планомерно уничтожал их охрану, чтобы добраться до цели.
— Командир, мы так долго не продержимся! — доложил сержант. — У нас ещё «Колесница» на ходу, колёса в порядке! Вам нужно идти на прорыв!
Это был шанс. Единственный. Рискованный, безумный, но шанс.
Эти дети,
