Архитектор Душ II - Александр Вольт
Изображение стало четким.
На фото была Лизавета.
Она сидела на простом деревянном стуле посреди какого-то темного, грязного помещения.
Ее руки были связаны за спиной.
На голове у нее был грубый холщовый мешок.
* * *
Картинка на экране была резкой, снятой в плохом освещении, но от этого не менее ужасающей. Я смотрел на нее, и мой мозг автоматически начал анализировать детали.
Поза. Руки, заведенные за спинку стула — скорее всего запястья стянуты пластиковыми хомутами. Ноги, привязанные к ножкам. Мешок на голове — грубая мешковина, лишающая не только зрения, но и возможности нормально дышать. Это было сделано не для того, чтобы скрыть ее личность.
Я бы мог предположить, что это не Лизавета, а просто похожая по комплекции женщина, но я слышал ее голос. И ее фигура даже в искаженной позе и плохом освещении, была узнаваема. Нет, это она.
Шок был. Но он прошел за долю секунды, сменившись чем-то другим. Яростью. Чувство, которое не затуманивало мозг, а прочищало его и заставляло думать активнее.
— Надо сфоткать! — вскрикнула Алиса и полезла в карман за своим телефоном.
Но было поздно. Изображение на моем экране замерцало и рассыпалось на цифровую крошку, растворившись в черной пустоте временного чата. Самоуничтожающееся сообщение. Они продумали и это.
— И что бы ты сделала дальше? — тихо спросила Лидия, ее голос был напряжен, как струна. — Сказано же — в полицию нельзя.
— Нельзя, — согласился я, опуская телефон. — Но это можно было бы использовать в качестве аргумента для других людей.
Я ужинал неспешно, потому что в данный момент торопиться просто было некуда. Близилась ночь. Время встречи обозначено. Мне оставалось только готовиться и обдумывать план действий. И этот план у меня уже прорисовывался.
Они считали меня Громовым. Продажным аристократом, которого можно попробовать напугать и заставить плясать под свою дудку. И то данный фортель был очень сомнительным, глядя на репутацию Громова. Что-то мне подсказывало, что старый Виктор мог бы просто рассмеяться в трубку и сказать «делайте с ней че хотите». Даже я уже успел понять, что старый Громов был циничным человеком, который ставил собственную выгоду превыше всего.
Он использовал людей в своих целях как расходный материал, не испытывая ни малейшей привязанности. Та же Лизавета для него была удобной компетентной помощницей, что иногда грела постель. Потерять ее означало бы всего лишь необходимость найти замену.
А это значит, что те, кто мне звонил, не знали толком, кто такой коронер Громов. То есть они явно не местные.
К тому же в этом теле сейчас находился другой человек. И у меня были принципы, который я не собирался нарушать. Бросить подчиненную на произвол судьбы было так же бессмысленно, как подделать отчет о вскрытии об убийстве эльфийки. Да, за эти принципы я уже поплатился один раз в своем мире. И к тому же наверно самое важное, что эта девушка вдруг стала мне не безразлична.
Но в этот раз все будет иначе.
Закончив ужинать, я поднялся.
— Я проверю дом, — сказал я, не глядя на девушек.
Я прошелся по всему первому этажу, проверяя в первую очередь окна.
Современные металлопластиковые рамы, которые старый Громов, видимо, установил во время одного из ремонтов. На большинстве окон стояли стандартные поворотно-откидные механизмы, которые не представляли никакой серьезной преграды.
Понятное дело, что, если кто-то разобьет стекло, то слышно будет во всем доме.
Я смотрел на темный сад за толстым стеклом, и понимал, что любой желающий с простейшим инструментом может вскрыть створку за пару минут. Не хватало либо тяжелых кованых решеток, которые испортили бы весь вид, либо современных защитных ролет, которые можно было бы опускать на ночь. Учитывая, что я живу на отшибе, и то, в какую историю я вляпался, эта мысль казалась не просто здравой — она была жизненно необходимой.
Мое внимание привлекли небольшие пломбы с проводами на стеклопакетах, которые намекали на наличие сигнализации. После недолгих поисков я нашел закрытый щитку недалеко от входа и вешалки для ключей, к которому она по всей видимости была подключена.
С надеждой открыл дверку, и с сожалением обнаружил, что устройство, которое должно было передавать сигнал в охранную службу, было не активно. Скорее всего отключено за неуплату.
Проклятье. И никто, естественно, даже если я сейчас оплачу счет, который ночью мне никто не выставит, работать эта ерунда не начнет без визита мастера и переподключения к системе.
Закончив с первым этажом, я поднялся на второй. Проверил все окна. Та же удручающая картина.
Вернувшись в холл, я посмотрел на девушек, которые за это время управились с посудой, и теперь молча наблюдали за моим перемещением. Судя по частому и мелкому стуку за окном — на улице начинался дождь.
— Заприте на ночь окна и двери в своих комнатах, — сказал я.
Подошел к массивной входной двери, закрыл ее на защелку и, вынув ключ из кармана, вставил его в замочную скважину с внутренней стороны и, провернув, оставил там. Старый дедовский способ, который не даст всунуть с той стороны отмычку или другой ключ. Мелочь, но сейчас каждая мелочь имела значение.
Только после этого я пошел к себе в комнату.
Я вошел к себе в комнату и плотно прикрыл дверь.
Сел на край кровати, и вес всего произошедшего за последние часы навалился я с новой силой.
— Вижу, вечер перестал быть томным, — раздался из темноты безэмоциональный голос гримуара. — Что-то стряслось?
— Ты же, если мне не изменяет память, можешь читать мои мысли, — раздраженно ответил я. — Чего задаешь такие глупые вопросы?
— Мысли — это хаос, подселенец. А вот наблюдать за тем, как твоя примитивная биохимия вырабатывает кортизол и адреналин, куда интереснее, — менторским тоном заметила книга. — Банальное похищение. Какая скука. Если бы ты не отвлекался на своих девиц, дуэли и кошачьи выставки, а занимался со мной как следует, то проблемы бы сейчас не было.
— Это еще почему? — не удержался я.
— Потому что ты бы уже смог без проблем пойти туда один и, даже не прикасаясь к этим смертным, завязать их души в такие узлы, что они бы молили о смерти как о величайшем благе. Устроить им настоящую энергетическую казнь. Но, увы-увы, — в голосе гримуара послышалось нечто, отдаленно напоминающее вздох. — Ты предпочел играть в человека.
Я резко поднялся и
