Пентюх - Алексей Александрович Стопичев
Староста села Лопань Бирюльского уезда Вронжской губернии Тюрин Т. И.
Становой пристав села Лопань Бирюльского уезда Вронжской губернии Трут М. Г.
Становой пристав села Лопань Бирюльского уезда Вронжской губернии Быстров Х. Р.»
Я перечитал и протянул бумагу старосте. Тот высунул от усердия язык и стал внимательно читать написанное. Просветлел лицом и сказал:
- А не зря вас председатель земской управы Игорь Фёдорович лучшим писарем зовут! – и размашисто подписал бумагу. Становые приставы, даже не вчитываясь в текст, также лихо подмахнули формуляр, а староста открыл сейф и вынул оттуда чек императорского банка. Вписал сумму, расписался и шлёпнул гербовую печать. Зачем-то подул на чек и осторожно протянул мне:
- Получите в любом отделении банка! Чек на ваше имя-с!
Я аккуратно взял чек на огромную для меня сумму и так же аккуратно свернул и положил в плечную сумку. А Ирина подмигнула мне и сказал:
- Ну что же, господа! Мы вынуждены распрощаться, так как дела, не терпящие отлагательств, требуют нашего дальнейшего путешествия!
На околицу села нас провожало чуть ли не всё население от мала до велика. Признаться, я чувствовал себя ещё более неловко, чем после совершенно дурацкой дуэли со стрелком Эдди Зениным. И там, и здесь я вовсе ничего такого не совершил, но людям свойственно обманываться. Причём, делают они это абсолютно осознанно и даже радостно. Но чек на две тысячи рублей как-то заставил меня молчать насчёт случайного выстрела. В конце концов, действительно после моего выстрела умер врарь, а уж как там и что произошло…
В общем, терзаниями совести я мучался недолго. Да и весёлые разговоры моих попутчиков быстро отвлекли от щекотливой темы. Так, во вполне благодушном настроении мы и ехали из Лопани в Разумное…
Часть 2. Хамид
Глава 1. О счастье…
В селе Разумное нас встретил мой уже, можно сказать, хороший знакомый – староста Корюх. И если в первый раз он отнёсся ко мне не так уж и уважительно, то сейчас просто расстилался. Когда жал руку – даже поклонился, сказал, что невероятно рад видеть и вообще село Разумное всегда будет в неоплатном долгу. Я покивал для вежливости и сел на крылечке конторы. А Ирина зашла со старостой внутрь и о чём-то долго там говорила с Владимиром Пантелеевичем. Я же решил расспросить тырка о своей Твари, которую он теперь упорно называл дмамедой.
- Бобо, - осторожно спросил я, закуривая папиросу: - А почему ты мою зверушку дмамедой кличешь?
- Потому что это – дмамеда, священное животное нашего народа, - тут же ответил Бобо, глянул на мою питомицу и сложил молитвенно руки: - А хранитель дмамеды – хамид нашего народа! Тоже священный, которому должен оказать помощь любой тырк, если только хамид попросит.
Я подавился папиросным дымом, закашлялся натужно и спросил:
- А если он глупость попросит?
- Хамид не попросит глупость! – решительно покачал рогатой головой Обеба, - Дмамеда выбирает в свои хранители тырка… или человека с чистыми помыслами и хорошей душой!
- А раньше хамидом был человек? – осторожно спросил я.
- Ты спроси, сколько вообще было хамидов у тырков, - хмыкнул Дырн, распрягший лошадей и присевший с нами рядом.
- И сколько же? – повернулся я к Бобо.
- Всего трое! – тырк даже три пальца растопырил, чтобы показать, - И их имена передаются из поколения в поколение!
- Да уж, - я посмотрел на Тварь, и та, будто услышав меня, тут же подошла, легла и положила свою страшненькую голову мне на колени. Я принялся гладить зверюгу и понял, что всё больше и больше перестаю замечать уродство Твари. А ещё вспоминал, что читал об этих самых дмамедах, которых у нас называли горгонзолами. Помнил совершенно точно, что по легендам они совершенно иммунные к магии. Что неутомимы и бесстрашны. Но при этом необычайно жестоки и прожорливы. И вот ну совсем не вязалось это с моей милой и ласковой Тварью, которая спала у меня в ногах, ласкалась, как котёнок и была неотвязна, как хорошая верная собака.
Впрочем, долго поразмышлять мне не дали. Из конторы вместе со старостой вышла Ирина и весело сказала:
- Владимир Пантелеевич отдаёт нам во временное владение дом шамана, потому спать будем не на улице! – потом увидела распряжённых лошадей и сказала Дырну: - Запрягай, едем туда, там и расположимся на ночлег! А с утра приступим к работе!
Дырн застонал, но безропотно поднялся и пошёл запрягать лошадей в повозку. А девушка опять подмигнула мне и спросила:
- Прогуляемся до особняка
