Рождение королевы - Дина Сдобберг
— Это всё прекрасно, но какая выгода с этого вам? Не думаю, что вы решили поспособствовать моему перерождению по-северному исключительно из благородных порывов, — напомнила о своём вопросе королева.
— Хм, а ведь Эдвин был прав, вы далеко не так наивны и просты, как уверяет его брат. — Усмехнулся Айслард. — Я присматривался к вам. А вас обсуждали старейшины нашего круга ещё когда только стало известно о вашем приезде. Естественно, сообщил об этом я.
— Позвольте, угадаю. Вы бы спасли мне жизнь, а я оказалась бы обязана братству? — прищурилась её Величество.
— Спасение вашей жизни, как залог добрых намерений братства, — не согласился Айслард.
— Братство хорошо известно не только на севере. Их отряды нанимают даже короли других стран. Но при этом братство, скажем так, существует не по закону, а пока не выгнали, — добавил ясности Кроули.
— И поддержав опальную королеву, ваши руководители надеялись эту ситуацию изменить? — догадалась её Величество. — И на каких условиях? Чего хочет братство за свою лояльность?
— Об этом не мне с вами говорить Ваше Величество. Я лишь сотник и должен был просто присмотреться, тем более, что мой контракт с Роттенбладами подходил к концу. — Прозвучало в ответ.
Королева прикрыла глаза, что никого не удивило. Столько дней провести в горячке. Ей дали немного отдохнуть, не тревожа разговорами. И никто даже и подумать не мог, что самый сложный разговор сейчас происходил в мыслях переродившейся королевы.
Глава 19
Кроули крутился у котелка, он и не скрывал, что очень рад, что королева наконец-то открыла глаза.
— Жива, и главное, а на ноги уж поставим! — говорил он натирающей глубокую миску Эмме.
— И последний заказ можно будет вернуть, ни к чему теперь при себе похоронное платье иметь, — согласилась с ним Эмма.
— Не думаю, что стоит это делать Эмма, — вздохнула королева. — Ты же его разворачивала при мне. Сейчас это самое лучшее платье, что есть у меня.
— А как же то, что вам шили для коронации? Шили же навырост, и сейчас оно должно быть вам в пору, — напомнила Эмма. — А если что, то я по фигуре подгоню быстро.
— Оно в родовых цветах королевского дома Лангории, — нахмурилась её величество.
На её лице эмоции сменялись одна за другой с такой скоростью, что и без пояснений все поняли, что Её Величество принимает решения.
— "Вышвырнуть эту красную тряпку, — в это время настаивала Рене. — Я и в родовых цветах своих убийц?
— Ренерель, послушай. Прояви немного терпения. Ты же умница, а поддаёшься эмоциям. Они сыграют на руку твоим врагам. В очередной раз, — успокаивала её Надежда. — Платье для коронации нужно оставить.
— Постой, а почему ни одна из нас не может отдать приказ? — задумалась Ренерель.
— Видимо потому, что мы не согласны между собой о действиях, — предположила Надежда.
— Ты говоришь, что платье нужно оставить, — потёрла лоб Рене.
— Да, это дорогое официальное платье. На нём золота и драгоценных камней в вышивке достаточно, чтобы прожить. Иных способов пополнить свой кошель у тебя просто нет. А ты собираешься его выкинуть? — объяснила свою точку зрения Надя.
— А ещё это лишнее напоминание, что я законная королева Лангории. Меня короновали одновременно с супругом у гроба почившего короля, — хмурилась Рене, понимая, что эмоции придётся сдерживать, как и желание стереть любой намёк на связь с мужем. — Но королева без казны весьма жалкое зрелище. Впрочем, сама скоро увидишь. Но уж раз у нас друг от друга секретов нет, то признаюсь. Я лучше бы сделала своим официальным цветом синий! Тем более, что синий и белый это цвета, всегда принадлежавшие Северу.
— В этом есть здравое зерно. Тем более, что ты переродилась или воскресла, не столь важно. Главное, что переступила через собственную смерть, — напомнила Надежда. — Тем более, сейчас, когда дело идёт к открытому противостоянию с королём, придётся думать о том, как отличаться от него.
— Противостояние? — даже в мыслях голос королевы звучал обречённо. — У короля власть, армия, лично преданные ему аристократы со своими вассалами, надёжные стены крепостей. И казна, которая обеспечит ему покупку договора с братствами на сотни наёмников! И у него поддержка его земель. У нас с тобой лишь сочувствие жителей в одном городке, голые острова с живописными развалинами, из вассалов только Кроули и Эмма и два достойных платья!
— И целый сундук с драгоценностями, — вздохнула Надежда, предчувствуя самый сложный момент в разговоре.
— Нет! И думать не смей! — прошипела Ренерель. — Я не позволю! Это единственная память о моей матери.
— Ты ошибаешься, Рене. — Мягко ответила Надежда. — Единственная память о твоей матери, это ты сама. И только ты. И пока ты жива, жива и память о твоей маме. Только ты, глядя на эти драгоценности, вспоминаешь их на ней.
— Я видела только портреты, на которых мама в этих украшениях, — тихо призналась Ренерель.
Сердце Нади болезненно сжалось. Сейчас Ренерель была совсем не королевой, в чьей воле жизни и смерти подданных. А очень юной и одинокой девушкой. У самой Нади были родители, были их близкие друзья, была Алла Михайловна. Её жизнь, пусть и ненадолго согрели Наденька и Аркаша. А эта девочка была совсем одна, с самых ранних лет.
Может именно поэтому в её сердце накопилось столько боли и обиды, что хватило на проклятие для целой страны?
— Спасибо, — тихо-тихо всхлипнула Ренерель. — И… И ты права. Я должна жить, чтобы была память о маме. То есть, мы должны жить".
— Ваше величество, — позвала королеву Эмма. — Вам нужно подняться, переодеться в сухое хоть немного поесть. Я вам помогу.
Служанка старалась не подавать виду, что замечает, что её величество молча плачет.
— Спасибо, Эмма, — поблагодарила служанку королева, опираясь на её руку. — Нам наверное следует поторопиться?
— Не переживайте, мужчины наверху. Кроули и Айслард ушли наверх, там несколько
