Косплей Сергея Юркина. Сакура-ян. - Андрей Геннадьевич Кощиенко
–– Очень интересно посмотреть изнутри на знаменитый универмаг, закрытый в разгар торгового дня, – не став изображать из себя восторженную школьницу, честно признаюсь в своём интересе. – Не стану отказываться от зрелища, которое можно увидеть только раз в жизни.
–– Благодарю, Агдан–сан, за ваше согласие, – кланяется в ответ японец. – Скажите, когда завтра прислать за вами машину.
–– Но завтра меня уже выписывают! – удивляюсь я.
–– О, не беспокойтесь. Я договорюсь с руководством больницы, чтобы вы провели в ней ещё один день и подготовились.
Ха! Как этот парень легко решает проблемы! Только кто за это заплатит? Если не я, то возражений нет.
–– Я дал указание подготовить для вас каталоги товаров в «Omotesando Hills», по которым вы заранее сможете определиться с тем, что вас интересует. Они у меня с собой.
А он предусмотрителен…
(некоторое время позже)
–– Ты сдурела, если решила потратить в бутиках все деньги, – «громким шёпотом» кричит на меня СунОк.
Вчера она на меня орала не сдерживаясь, а сегодня – старается придерживаться правил приличия. Интересно, с чего такая перемена? Может – ей ЁнЭ напомнила, что вести себя подобным образом нельзя? Или вдруг сама догадалась? Второе, – весьма сомнительно…
–– Господин Такаси прав, – не став гадать о случившемся с онни, говорю я. – Если я «принцесса», то должна выглядеть в глазах миллионов аристократкой и леди, а не бедной девочкой с окраины. По одежде встречают, сама знаешь.
–– А на что мы будем жить, если ты всё потратишь? – как–то жалобно спрашивает СунОк не став дальше возбухать про дорогие покупки.
–– Ну, всё я не потрачу. Сама же говорила, что после оплаты больницы останется девятнадцать тысяч долларов. (Пипец тут медицина дорогая без страховки!). Тысяч десять, тринадцать, максимум. А потом – возьму аванс с рекламщиков. К ним тоже, кстати, нужно не в рванье приходить. Ещё подумают – нуждаюсь, денег меньше предложат…
–– Ужас какой–то, а не жизнь, – помолчав, резюмирует СунОк. – Деньги исчезают в таких количествах, что просто страшно.
–– Но они и появляются в таких же количествах, – указываю я на неоспоримый факт. – Заработанное нужно тратить. На тот свет с собой ничего не заберёшь.
Онни согласно, но печально вздыхает. Знаю, что из всех операций с финансами, больше всего ей нравятся сложение и накопление.
–– Будь осторожна, – просит она. – Богачи, они все странные.
–– Нормально всё будет, – успокаиваю я её. – Не беспокойся.
СунОк подходит ко мне и обнимает, потом целует в щёку.
–– ЮнМи, файтин! – отстранившись, восклицает она, сжав кулак и выпрямляя согнутую в локте руку.
–– Супер файтин!! – отвечаю я, не стремясь вырваться из её рук.
(несколько позже)
Если недавно у меня был «день писем», то сегодняшний, кажется, станет «днём посетителей». Не успели мы втроём углубиться в электронные каталоги, притараненные заботливым потомком самураев, как медсестра сообщила, что меня желает видеть Судзуки Като. Пришлось бросить составление списка того, чего можно купить за вменяемые деньги, выставить СунОк и ЁнЭ за дверь и приступить к приёму посетителя. Незаметный работник миграционной службы припёрся как обычно, в компании милашки–помощницы. После начальной части беседы, состоящей из обязательных вежливостей, секретный агент перешёл к её смысловому содержанию, начало которого мне не понравилось буквально с первых предложений. Судзуки объявил, что предоставление мне гражданства прямо здесь и сейчас, не сходя с места, – невозможно.
–– Прошу прощения, господин, – разочаровано интересуюсь я, – можно ли узнать причину отказа? Чтобы понимать.
–– Дело в том, что дарование гражданства — это прерогатива Императора Японии. А прошение, вместе с документами, подтверждающими необходимость его удовлетворения, ему на подпись подаёт премьер–министр. Вопрос состоит в обосновании причины. Господин премьер–министр не счёл нужным взять на себя ответственность – официально признать вас «Мяу–Каннон». У него имеются достаточные полномочия для такого поступка, но ему тоже нужно объяснить своё решение. Лучше всего, Агдан–сан, если вы сами сделаете заявление о том, кем являетесь и, после предъявления вами доказательств, вопрос гражданства будет тут же решён положительно…
«Что ж такое? – с возмущением думаю я, смотря на ожидающего ответа японца. – Никто не хочет брать на себя ответственность! Ни здесь, ни тут, ни там! Один Серёга Юркин «творит добро по всей Земле»! Какие нафиг, заявления, да ещё в комплекте с доказательствами?»
–– Я Пак ЮнМи, Като–сан. Не лишённая талантов девушка, ищущая свой путь в этом мире. И ничего большего.
Эх, зря сказал «в этом мире»! Кажется, «шпион» после них насторожился…
«Шпион» вежливо наклоняет голову, показывая, что всё понял, и вопросов не имеет.
–– В таком случае, – говорит он, – прошение будет подано вами на основании обладания «особыми талантами»?
–– Да, господин Судзуки. От лауреата музыкальной премии Billboard, обладательницы литературной премии Хьюго, уникального композитора, певицы, танцовщицы и прочее, прочее, прочее…
Краем глаза вижу, как бесстрастное лицо помощницы Като, которое она держит, видимо подражая поведению начальника, меняется. На нём появляется неподдельный интерес.
«Ей нравятся знаменитости», – решаю я.
–– Я понял, – кивает японец. – Но здесь возникают затруднения. Агдан–сан, вы – несовершеннолетняя, и поэтому не можете подавать прошение о получении гражданства...
Блии-ин, а я уже забыл об этой фигне!
–– Моё совершеннолетие наступит ещё только через год, Като–сан, – уныло признаюсь я в том, что обстоятельства мне снова не благоволят.
–– В разных странах законы могут отличаться, Агдан–сан. В Ниппон, люди становятся дееспособными на год раньше, чем в Хангук. В возрасте двадцати лет…
Японец делает паузу и со значением смотрит, видимо ожидая, пока мой мозг поймёт его намёк.
Чёрт, мне же в октябре будет двадцать! Совсем скоро! Звёзды всё же светят мне!
Сообщаю об этом факте, который, скорее всего и так известен присутствующим и интересуюсь: А мой случай
