Чужак из ниоткуда 2 - Алексей Анатольевич Евтушенко
Полковник и Умник, определил я. Так и буду их звать про себя.
— Здравствуйте, Сергей, — поздоровался по-английски Полковник. — Добро пожаловать в США. Проходите, садитесь, разговор у нас будет долгий.
Майкл перевёл, но я всё понял и без перевода. Постоянные занятия с нашей «англичанкой» не прошли даром. Осталось приноровиться к местному «жёваному» выговору, но это быстро, не так уж он и отличается от классического английского из записей в школьной фонотеке.
— Добром гостей жалуют, — сказал я по-русски, не садясь. — А вы меня выкрали, словно тати ночные. Скандала дипломатического не боитесь? Миша, переведи. Да смотри, точно переводи, я прослежу.
— Что такое тати? — спросил переводчик.
— Разбойники, — пояснил я. — Бандиты.
— Мы не бандиты! — протестующе приподнял над столешницей руку Умник.
— Ну да, вы уважаемые люди, которые по чистому недоразумению выкрали из Советского Союза несовершеннолетнего, ребёнка. Комсомольца и сына советского офицера, между прочим. Переводи, Майкл, переводи, не стой столбом.
Майкл перевёл.
— Уверен, когда мы всё объясним, то найдём общий язык, — сказал Полковник. К слову, должен заметить, что на ребёнка вы, Сергей, не похожи. Внешне — да, подросток. Но ведёте себя и разговариваете, как взрослый уверенный в себе человек.
Я прошёл вперёд, отодвинул стул, уселся и забросил нога за ногу.
— Это потому что я нахальный, — сообщил. — Прикрываю нахальством свой страх. Психологический приём такой. Вам, как профессионалам психологического давления, должно быть знакомо.
— Знакомо, знакомо, — улыбнулся Полковник. — Так что, продолжим?
— Продолжайте, — разрешил я. — Только представьтесь для начала, пожалуйста. А то вы меня знаете, а я вас — нет.
— Справедливо, — согласился Полковник. — Меня зовут Томас Карамессинес, я заместитель директора ЦРУ. Вы ведь, как я понимаю, уже догадались, что находитесь в штаб-квартире ЦРУ?
— Трудно не догадаться, — я кивнул на стену, где висела эмблема. — Если это, конечно, не бутафория.
— Не бутафория, — заверил меня Полковник. Он же Томас. Как его? Карамессинес. Грек, что ли? Запоминай, Серёжа, запоминай, чтобы было что рассказать потом нашим, они наверняка знают, кто такой этот замдиректора.
— А вы? — я посмотрел на Умника.
— Карл Даккет, — сказал он. — Радиолюбитель.
— Карл скромничает, — усмехнулся Томас. — Он тоже заместитель директора. По науке и технике. Ваш непосредственный руководитель, Сергей, он будет курировать вашу работу.
— Мою работу? Разве я на вас уже работаю?
— Будете, — уверенно сказал Томас и приступил к охмурёжу.
В следующие полчаса я услышал много интересного. Во-первых, конечно, что зла мне никто не желает. Наоборот. Соединённые Штаты Америки являются защитниками добра и демократии по всему миру. Более того. Во времена Второй мировой войны, память о которой священна, как для американского, так и для советского народа, США и Советский Союз были союзниками и вместе победили величайшее зло на земле — фашизм.
— Не кажется ли вам, Сергей, что с союзниками нужно делиться таким важным открытием, которое сделали вы? — вопрошал Томас. — Не может одна страна, пусть даже такая могущественная как СССР, обладать подобным знанием. Это нарушает равновесие. А только равновесие, паритет, является тем фактором, который удерживает наши страны от перехода из состояния «холодной войны» в её горячую фазу.
— Вы противоречите сами себе, — сказал я. — То мы союзники, то в состоянии «холодной войны». Определитесь уже.
— Никакого противоречия. В отношениях между государствами это обычное дело. Союзники становятся противниками и наоборот. Главное, сохранять хотя бы видимость мира. А залог этого, повторю, — равновесие. В том числе и научно-техническое.
— И вы решили, что лучший способ такого равновесия достичь — это выкрасть автора изобретения. Хотя, подождите, о каком изобретении мы говорим? У меня их несколько.
Томас и Карл переглянулись. При этом Томас поправил указательным пальцем очки.
Ага, подумал я. Не знают про остальное. Только про антиграв. Уже хорошо, не так уж они всемогущи. Хватанули по верхам… Но про антиграв знают совершенно точно. Иначе, не стали бы рисковать. Узнали, тут же испугались чуть не до обморока и решили выкрасть автора. Радикально решить вопрос, так сказать. О чём это нам говорит? Об испуге и говорит. Тот же научно-технический отдел, который возглавляет Умник, он же Карл Даккет, сел, прикинул перспективы, составил докладную записку и положил на стол начальству. Начальство прочитало и покрылось холодным потом. И я его понимаю. Случись война, и страна, у которой есть антиграв, разделает страну, у которой антиграва нет, как бог черепаху. При прочих равных. Да и без войны разделает, чисто экономически. Одно резкое удешевление электроэнергии и всего промышленного производства чего стоит. А продовольствие? Накрой антигравитационным куполом пшеничное поле, только засеянное, и поставь хотя бы на трёхкратное уменьшение силы тяжести. Сколько соберёшь на выходе? Я не агроном, но, думаю, двукратно по сравнению с нынешними средними значениями. То бишь, сорок центнеров с гектара, как минимум. А на самом деле гораздо больше. И это без всяких дополнительных удобрений, и только пшеница. Вот и обосрались от ужаса. О чём это ещё нам говорит? Скорее всего они не знают, что изобретение лежит «под сукном». Думают, небось, что уже готова техническая документация, созданная в строжайшей секретности; где-нибудь в сибирской тайге построен завод, который пропустили их спутники; и вот-вот начнётся массовое производство антигравов. Для начала ими оснастят танки, самолёты и баллистические ракеты, что увеличит мощь советской армии в разы, а потом русские вплотную примутся за промышленность, сельское хозяйство и освоение космоса. И вот тогда-то останется только поднять лапки кверху, признав своё поражение. Потому что тот, кто контролирует космос, контролирует и всё, что находится на земле. Это, как говорится, ясно даже и ежу. Мне сверху видно всё, ты так и знай, как поётся в старой хорошей советской песне.
— Гравитационный генератор, — сказал, наконец, заветное слово Карл. — Или антиграв, как ты его называешь. Прибор, нейтрализующий гравитационное поле.
В английском языке нет специального обращения на «вы», как в русском или французском. Но по интонации я понял, что Умник-Радиолюбитель обращается ко мне именно на «ты». В отличие от Полковника-Грека. Интересно. Игра в «доброго» и «злого» следователя? Ладно, неважно, всё равно вам, ребятки, меня не переиграть.
— А! — воскликнул я. — Антиграв! Так бы сразу и сказали. И вообще, стоило ради этого огород городить?
— Огород городить? — Майкл умоляюще
