Маяк надежды - Маркус Кас
Уединения тут было достаточно. Дома укрывались за густыми деревьями и парками, узкие дороги петляли, приводя каждая к своим воротам.
Шоссе было поодаль, тоже скрытое лесом, поглощающим любые звуки.
Ну и собственные причалы с катерами позволяли домчаться до центра города за пятнадцать минут.
Граф до своей верфи наверняка так и добирался, портовую зону можно было разглядеть с этого берега.
Меня пропустили без промедлений, едва я представился. С собой у меня были только букет роскошных больших пионов и обаяние.
Оставив машину у ворот, я прогулялся по дорожке мимо узкой полосы песчаного берега, вдыхая ароматы моря и небольших сосен, посаженных тут не так давно.
Дом возник передо мной неожиданно, словно выплывая из величественных лип и осин. Белоснежный, арочный и воздушный. Скорее замок, чем классический особняк.
И его хозяйка уже встречала меня на пороге.
С первого взгляда было ясно, чем она привлекла патриарха. Нина Федоровна не потеряла своей былой привлекательности. А, судя по всему, в девичестве графиня была удивительна красива. Не менее красиво она постарела.
Точеное лицо, казалось, годы тронули совсем чуть-чуть. Маленький вздернутый носик и большие голубые глаза скидывали еще с десяток лет. Стройная фигура, великолепная осанка и идеальная прическа довершали благородный образ.
На губах графини была легкая улыбка, безупречно выверенная смесь вежливости и достоинства.
Но самое главное внутренний огонь. Не только стихия, но и сама душа будто полыхала жизнью и энергией. Она не скрывала ни свою силу, ни свои истинные эмоции.
Я поклонился и искренне сказал:
— Ваше сиятельство, рад нашему знакомству.
— Это взаимно, Александр, — она чуть склонила голову и добавила: — Не возражаете, если я буду вас так называть?
При том, что я заявился без предупреждения, графиня меня могла назвать как ей угодно. Но в её обращение по имени была теплота, так что я с удовольствием согласился.
— Прошу, — Нина Федоровна указала на дом. — Вас уже ждет чашечка отличного кофе. Я наслышана, что вы без ума от этого напитка.
Я чуть приподнял бровь и женщина негромко рассмеялась, чистым девичьим смехом. Такую точно старушкой язык не повернется назвать.
— Я ждала вас, да, — сказала она. — Да и в наших местах незнакомая машина незаметно не проедет. Так что никакого волшебства, о вас доложили с поста на въезде. Герб Вознесенских мне хорошо известен, как вы понимаете.
Хозяйка замка проводила меня в гостиную с панорамными окнами, выходящими на залив. Тот сверкал от солнца и лучи прыгали по помещению, рассыпаясь искрами от огромной хрустальной люстры.
— Что же, вы наверное приехали выяснить серьезность моих намерений? — шутливо спросила графиня, присаживаясь за стол.
— Можно сказать и так, — поддержал я её тон. — Приношу свои извинения, что не дождался официального приглашения и явился сам.
— Бросьте, Александр. Мне кажется я о вас знаю уже столько, что мы давно знакомы и вы можете заезжать в гости по-дружески. Если пожелаете. И я рада, что мы встретились без Луки Ивановича. Так будет проще.
Её голос чуть дрогнул, почти незаметно, но я уловил грусть. Нина Федоровна продолжала улыбаться, но в глазах её появилась тревога. Я молчал, ожидая продолжения.
Нужно было, чтобы она сама рассказала о своей беде. Пусть патриарх мне признался, но я был не в праве раскрывать, что знаю её тайну.
Графиня взяла в руки чайную ложечку и начала крутить её в руках. Начищенное до блеска серебро тут же засверкало на солнце, пробивающимся через распахнутые окна.
Под тихий шелест волн она начала свой рассказ.
Он не был таким кратким и сухим, как объяснения деда. Но и не перенасыщенным ненужными деталями, отвлекающими от сути. Нина Федоровна прожила долгую жизнь, которая была достойна того, чтобы её выслушать.
И я внимательно слушал её спокойный красивый голос.
Одновременно с этим выпуская силу мира духов, переплетая её с эфиром. Аккуратно, метр за метром большого дома, я оплетал всё вокруг в поисках духа графа Варягина.
От порыва ветра звякнула люстра и где-то в доме хлопнула дверь от сквозняка.
— Когда я встретила Никанора, я была поражена… — говорила женщина.
Ставни вдруг резко закрылись. С такой силой, что стекла лопнули и осыпались мириадом осколков. Графиня вздрогнула и непонимающе нахмурилась, оглядываясь по сторонам.
Призрак тут однозначно был. Вот только не почившего графа.
Дух проявился прямо за спиной графини и уставился на меня сверлящим недобрым взглядом. На фотографию Варягина он был совершенно не похож. Точнее, брови были не менее выдающиеся и густые, вот и всё сходство.
Высоченный и широкоплечий, он нависал над испуганной Ниной Федоровной, но глядел только на меня.
И кто же это у нас такой недовольный…
Глава 11
— Ветер шалит, — неуверенно произнесла графиня и поежилась.
Призрака она не видела, но проявление его силы почувствовала характерным холодом. Я успокаивающе улыбнулся и кивнул, перестав обращать внимание на хмурого духа.
Нина Федоровна позвала слуг, чтобы убрать осколки, а я воспользовался моментом, неловко пролил на себя кофе и отлучился в уборную.
Конечно же призрак последовал за мной, гневно раздувая ноздри, но молча.
Лишь когда за мной закрылась дверь ванной комнаты, он заговорил:
— Хрена тебе, а не мою верфь!
— И вам доброго дня, — я задумчиво оглядел его, оценивая фасон одежды.
Лет сто назад так одевались. Примерно в то же время, когда один из графов Варягиных перебрался в столицу и открыл тут судостроительную компанию. Внешнее сходство с последним графом было очень отдаленным, но всё же было.
— Граф Александр Лукич Вознесенский, — воспитанно представился я и вопросительно поднял брови, ожидая взаимности.
— Внук того старого прохиндея, что за Нинкой увивается? — дух нахмурился ещё сильнее. — Ничего не добьетесь, так и знайте!
Призраки редко обладали дружелюбным характером, но тут налицо был особенно вредный экземпляр, к тому же зацикленный на своей верфи. Хамство его было обычной защитной реакцией.
— И чего я, по вашему, добиваюсь? — спросил я, с интересом его рассматривая.
Такое внимание духу не понравилось. А ещё то, что я совершенно спокойно отнесся к проявлению его силы. В общем-то, подобным только детей пугать. Любой слабый воздушник мог разбить окна.
Столетний возраст духа позволял и большее.
— Всем вам одного надобно! — заявил призрак. — Прибрать к рукам моё состояние. Вот
