Назад в СССР: Демон бокса 3 (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич
Когда откланялись, Джей похвалила:
— Здорово ты его отбрил. Но так получается, что и Вэнс во время какой-то очередной кампании не может на тебя рассчитывать.
— Через два с половиной года Советы уберут последние войска из Афганистана, поддержка повстанцев, как и наша борьба с ними, потеряет актуальность.
Женщина свернула, не провожая меня к столику, и опёрлась на перила, окружавшие площадку на крыше. Вид на Балтимор был живописный, на юго-востоке серебрился залив. Я пристроился рядом.
— Ты знаешь это так же наверняка, как про катастрофу «Челленджера»?
— Ни о чём нельзя говорить со стопроцентной уверенностью, пока это не произойдёт. Шанс на попадание у меня высокий. Но, к сожалению, озаряет меня далеко не всегда. Перед посадкой на тот злополучный самолёт ничего не ёкнуло на сердце. Иначе опоздал бы на рейс.
— И мы бы разбились…
— Значит, хорошо, что предвидение не сработало. Но всё обошлось и всё закончилось.
— Для меня — нет… — такая горечь прозвучала в этих словах, что я невольно напрягся. Джей как будто лишилась внутреннего стержня, согнулась. Ещё миг — перевесится через перила и рухнет на веранду, где позавчера лихо отметили свадьбу её дочери. — Урод, которому ты свернул башку, наградил меня ВИЧ. Я больше ни с кем, только он. Я умираю, Валери, хоть внешне пока незаметно.
— Кто ещё знает?
Отчего мой голос осип? Я симпатизирую этой смуглой женщине, но не более, она мне не родня, не любовница… Отчего южное солнце перестало светить столь ярко?
— Только муж. И я сказала, откуда это.
— Вот дерьмо… Счёл меня последним вруном, когда я хвастался, что сломал угонщику шею, пока он ещё не достал болт…
— Наоборот. Уважает, что ты хранишь мою тайну. Ни Патриция, ни Рут не в курсе. Пат уже большая, погрустит и переживёт. Но младшая вырастет без матери. Я борюсь за каждый день. Иммунодефицит прогрессирует. Скоро не смогу вылечиться от банальной простуды. Да и остальные симптомы… Если бы не Рут, вот прямо сейчас — головой вниз… Валери! Ты знаешь будущее? Лекарство от ВИЧ изобретут?
— Конечно. Полностью избавиться сложно, но дожить до глубокой старости и помереть от других причин — вполне. Но ты не дождёшься, если…
— Что? Что за «если»⁈
Я оглянулся украдкой. Пока стоим спиной к гостям сенатора, вряд ли что-то заметно. Максимум — поспорили. Но у Джей больше не было сил сдерживаться. Обернётся зарёванная, все обратят внимание.
— Слушай… Ты доверяешь мне как тогда… Когда прикрывала спину с пистолетом в руке?
— Никому не доверяю вообще. Тебе — чуть-чуть.
— Какая у тебя группа крови?
— Четвёртая. Резус положительный. И что?
— У меня четвёртая, отрицательный. Слушай… У тебя шанс один на миллион. Без этого и миллионного нет. Надо сделать переливание крови.
— Зачем?
— Я переболел СПИДом и вылечился. В моей крови есть какие-то уникальные антитела. Не факт, что помогут и тебе. Но… попробуем?
— Хоть прямо сейчас.
Глаза у неё высохли прямо на глазах, простите за каламбурчик. Это снова была прежняя Джей — как туго взведённая пружина.
— Нужен шприц побольше. Миллилитров на пять, сама переведи в ваши грёбаные галлоны и пинты. Главное — с острой иглой. Сама придумай невинную отмазку. Например, решила угоститься героином на пару с русским боксёром.
— Героин? Ты — псих.
— Нет, всего лишь юморист. С шприцем спускайся к нам в номер, я тоже скоро там буду. Только водку прихвачу.
Мы пришли практически одновременно, я толкнул дверь комнаты Маши и Ольги, намереваясь найти там заменитель ватки — женскую прокладку. Обе как раз вернулись с променада и с недоумением уставились на американку, собранную и решительную, точно решила пройти по канату над Ниагарским водопадом без страховки.
— Машуня, запри дверь изнутри. Оля, одолжи ватку или прокладку. Врачевать буду. Добрый доктор Айболит, пришивающий лапки зайчатам, четвертованным трамваем… Добрая сказка наяву.
Перетянул руку брючным ремнём, смазал водкой локтевой сгиб. Мне любая инфекция по барабану, но не афиширую суперспособность. Я — очень посредственный Бэтмен.
— Никто не падает в обморок от вида и запаха крови? Ну, тогда смотрите и развлекайтесь.
Я нацедил полный шприц, а он с виду куда больше пяти кубов, наверно, скорее для промывания, а не инъекций. Остановил кровь и накинул ремень выше локтя Джей.
— Боишься?
— Уже ничего не боюсь, — вздохнула она.
— Зря. Делаю такое в первый раз. Всех последствий не знаю.
Выпустив воздух, ввёл ей иглу. Жилка тоненькая, плохо видная на тёмной коже, но, главное, попал. Медленно-медленно надавил на поршень.
— С этим закончили. Теперь встань, опусти руки и зажмурь глаза. Девоники, вы можете подсматривать. Но никому ни слова.
Я взял клятву молчания с четырёхлетней? Поздно сокрушаться.
Руки легли на узкие обнажённые плечи. Я сосредоточился… и едва не заорал от боли.
Вот что такое кровь? Эритроциты, лейкоциты. Каждая частичка не имеет души и сознания. Но как только пустил поток Ци в тело Джей и нащупал там свои клетки, меня едва не разорвало изнутри. Каждое кровяное тельце орало благим матом оттого, что потеряло связь с «большой землёй». Знайте теперь, что чувствует кровь, хлынувшая всего-навсего из-за пореза на пальце. Или отбираемая для анализа.
Усилий, чтоб сохранить равновесие внешнее и внутреннее, хватило бы на три раунда боя с Тайсоном. Когда частицы меня, циркулирующие внутри больной, начали подчиняться, осторожно посмотрел внутрь её организма.
Вообще, человеческое тело сложностью напоминает галактику. Очаги недуга я ощущал как чёрные дыры, скопления вирусов — как тёмную материю. Туда и полились запасы из дракончика.
У себя подобное излечил бы, не вспотев. Возможно, не заметил бы инфицирования, демоническое здоровье автоматом убивает болезнетворные вирусы. Но здесь действие на расстоянии, на одном только тактильном контакте через плечи… Если Ольга пострадает от чего-нибудь, раздену её донага и лягу сверху, контакт, пусть не сексуальный, будет гораздо плотнее.
— Мне горячо! Кровь вскипает! В висках стучит!
Я закончил сеанс, потому что продолжить не сдюжил бы и под страхом смерти.
— Не знаю, правильно ли это. Но факт — что-то происходит.
— Конфликт крови разных резусов?
— Конфликт моей крови с твоим вирусом. Отслеживай состояние. Через месяц сдай тест. И тотчас сообщи мне. Ещё раз повторяю: шанс исчезающе мал. Но я хотя бы пытался. Сейчас уходи и как-то сглаживай моё исчезновение. Мне надо прилечь. Пока!
— Спасибо… Правда, сама не знаю за что.
Едва Джей скрылась за дверью, я буквально рухнул на кровать.
— Девоньки… Будьте зайками, свалите в соседний номер. Меня не кантовать.
— У тебя кровь не идёт? Ты не наклеил пластырь, не перевязал…
Глаза закрывались сами собой, но я всё же повернул к ней левую руку и разогнул.
— Если найдёшь след от укола, дам сто баксов.
— Да вот же он! Валера!
— Врёшь…
— И правда, только пигментная точка. Он так быстро зарос?
— Спокойной ночи.
И я действительно провалился в сон без сновидений, хоть в Балтиморе — едва часов шесть пополудни.
Глава 9
Увидеть Лос-Анджелес и не умереть
Толчок в бок.
— Валера! Ва-ле-ра!
Что ты меня дёргаешь? Дай поспать! Ночь ещё не наступила, на улице до сих пор светло.
— Не кан-то-вать.
— Валерик! — голос Ольги приобрёл минорные интонации. — Маша пугается. Ты проспал всю ночь и валяешься до сих пор. Нам скоро из гостиницы выселяться и спешить на самолёт.
Ага… Впервые за сколько-то лет пропустил утреннюю пробежку. Хорошо, что сегодня не надо на ринг. В таком состоянии меня уложит любой ветеран Первой мировой войны. А то и Русско-японской.
— Сначала завтрак. Мне что-нибудь лёгкое. Например, жареного бегемота. Целиком.
На бегемота времени не хватило. В итоге мы уселись в такси, а они в восьмидесятых годах в США большие и просторные, длина метров шесть, сзади — не сиденье, а диван-кровать, куда я и сгрузился с пакетом гамбургеров, килограммом жареной картошки, холодной пиццей, мясными пирогами и двумя литрами колы, просто праздник какой-то для продавцов омерзительного фастфуда.
