Не валяй дурака, Америка… (СИ) - Артемьев Юрий
— Да ты о*уел в конец, сопляк…
Злой следак дёрнулся в мою сторону, замахиваясь кулаком.
Оттолкнувшись ногами от пола, я устремился ему на встречу. Поднырнув под занесённую правую руку, пробил в «солнышко». Судя по тому, как он согнулся, задыхаясь, я понял, что попал правильно. Не давая ему времени опомниться, я взялся обеими руками за его затылок и коленом пробил прямо в лицо. Мне даже пришлось слегка подпрыгнуть, чтобы дотянуться своей коленкой до морды этого амбала. Удар коленом в голову — это всегда помогало в драке достигнуть нужного консенсуса. Вот мой противник его и достиг, выпав в осадок.
Я дольше рассказываю, что и как делал. Всё это продолжалось буквально секунду другую. Добрый следак только-только начал шевелиться, оторвавшись от своих бумаг. Похоже, что он пытался нажать под столом какую-то тревожную кнопку. а вот этого делать пока не надо.
Я в прыжке, практически двумя ногами, влетел ему прямо в грудь. Его стул явно не был привинчен к полу. Вместе со стулом он кувыркнулся назад, влепился затылком в крашеную салатовой краской стену, и оставляя кровавый след на стене начал сползать вниз.
А вот этого мне совсем не надо. Я подскочил к нему и пощупал пульс на шее. Есть контакт. Попытался определить степень ранения головы. Тоже норм. Рассечение кожи на волосистой части затылка. Хотя у него там уже плешь нарисовалась. Ай-яй-яй. Такой молодой и уже лысеет. Как там говорится в поговорке? Мужчина лысеет со лба — это от ума. А если с затылка — то это от чужих подушек. Есть и такие, кто лысеет сразу и там и тут, Но говорят, что это только те, кто гуляют с умом. Это не наш случай явно…
Живой. Ну и ладно. Там наш «злой» чего-то начал мычать. Придётся уделить ему немного внимания. Пробиваю костяшками пальцев в шею под правым ухом. Мой «друг» затихает. Быстро шмонаю его. Оружия нет. Даже ксивы никакой нет. Немного денег по карманам. Мятые бумажки и мелочь. Мне это на хрен не надо. Выдергиваю у него из штанов брючной кожаный ремень и туго вяжу ему руки за спиной. Он гораздо крупнее меня. С ним будет тяжело справиться, если он внезапно очухается. То, что я его так легко вырубил — это ни о чём не говорит. Я ударил его внезапно. Он этого явно не ожидал. За что и поплатился. Больше он мне такого шанса может и не дать.
Разобравшись со «злым», перехожу к «доброму» следователю. Судя по закатившимся зрачкам — в глубокой отключке. Похоже, что удар стенкой по затылку ума не прибавляет. Но пульс есть и тело с хрипом, но дышит. Так что всё в норме. Вяжу руки и ему тоже. У него в карманах похожий набор. Ни оружия, ни документов. Если мне не изменяет память, то ксивы и оружие сдают следователи на входе, если это сотрудники из другого ведомства. А значит пора уже отделить котлеты от мух. Следаки пришли меня допросить, а сижу я в какой-то тюрьме. Или как она тут у них называется? СИЗО, ИВС… Хрен с ними. Может мне свалить отсюда по-тихому, пока шухер не начался? Я уже стал прикидывать, подойдёт ли мне костюмчик «доброго» следователя…
Но в этот момент дверь кабинета распахнулась и нарисовался очередной дуболом. Хрен его знает, то ли следак успел нажать на скрытую от моего взгляда тревожную кнопку, то ли просто я создал слишком много шума, вырубая тут всех подряд, и добрых, и злых…
Думать о чём-то было уже поздно. Пришло время действовать…
Я подхватил тушку, ещё не пришедшего в сознание следака и приставил к его шее остро заточенный карандаш. Именно в то место, где всё ещё билась еле ощутимая сонная артерия…
Глава 11
Глава одиннадцатая.
'Если б мишки были пчелами,
То они бы нипочем
Никогда и не подумали
Так высоко строить дом…'
Одна из мудростей Винни Пуха.
08 августа. 1974 год.
СССР. Где-то в Москве…
Алексей Тихий.
Глаза у вошедшего были по полтиннику, как минимум. Но он всё же попытался подойти к нам.
— На месте! Я не шучу! Стоит мне нажать посильнее и он истечёт кровью за пару минут.
— Не шути так, парень!
— Я не шучу. Я ни хрена не шучу. Назад, я сказал!
Надавив карандашом чуть сильнее, я добился лишь того, что бывший до этого бес сознания следак у меня в руках, пришёл в себя и попытался задёргаться.
Дуболом поднял руку и стал не спеша отступать.
— Что ты хочешь, парень? Ты всё равно отсюда не сможешь выйти.
— Я знаю. Вызовите полковника Авдеева!
— Не знаю такого.
— А тебе и не положено знать таких людей. Сообщи начальству! Они знают, как с ним связаться.
— Но они меня могут не послушать…
— Постарайся найти нужные слова, иначе я сперва убью этого, а потом займусь тем, что покрупнее. Ты понял меня? Мне терять уже нечего. И чтобы никаких переговорщиков. Только полковник Авдеев или майор Васин смогут сюда войти. Если увижу кого другого, начну убивать. Ты понял меня?
— Понял.
— Так и передай своим. Откроется дверь — этот сразу труп. А потом займусь вторым.
— Не горячись парень! Я всё передам.
— Иди. И дверь за собой закрой.
Пятясь задом, конвоир вышел. Я слегка отпустил свою жертву, посадив его на стул. Он тяжело дышал, похоже плохо соображая, что тут происходит. Его связанные за спиной руки я завёл за спинку стула, и прихватил свободным концом ремня, стягивающим его запястья. Здоровяка, лежащего на полу в отключке, я подтянул к себе поближе, и положил его так, чтобы было удобнее выключить его футбольным ударом с ноги в голову, если он очнётся раньше, чем надо.
«Добрый» следак, похоже, помаленьку приходил в себя.
— Ты чего творишь?
— Помолчи!
Я одной рукой продолжал удерживать острие карандаша возле его горла, а другой рукой листал бумаги, которые лежали на столе. Там вообще не было ничего про меня, про Маринку и про брата Сашку. Это были какие-то материалы про совершенно посторонних людей.
— Эй, клоун! — тряхнул я своего заложника. — Это что за материал?
— Я… Я сейчас работаю по нему…
— А на хрена ты его сюда притащил?
— Чтобы ознакомиться…
— Я со мной чего?
— Сергиевский с тобой должен был работать…
— Это вон тот бугай на полу что ли?
— Д-да…
— Теперь ответь на вопрос: Мы где сейчас находимся?
— Матросская тишина… Следственный корпус.
— А содержат меня где?
— Я не знаю.
— А чего ты знаешь?
— Н-не знаю…
— Слышь, Незнайка, где Маринка?
— Я не знаю о ком ты…
— Чего? Меня с ней вместе привезли сюда.
— Я только про тебя знаю.
— И что ты про меня знаешь?
— Ты… И твой брат…
Откуда-то с уровня пола донеслось:
— Заткнись, дурак!
Я пробил «пенальти в голову», и обращаясь к снова потерявшему сознание Сергиевскому бросил:
— Сам дурак!
А повернувшись снова, к резко замолчавшему заложнику, добрым голосом вежливо попросил:
— Продолжай, пожалуйста!
— Ты должен был сознаться…
— В чём?
— В том, что вместе с братом готовил побег на Запад.
— Чего?
— Ну, твой брат смог убежать, а ты нет…
— Тебя давно по голове не били, убогий. Ах, прости! Я не имел в виду сегодня… Тебя в детстве не роняли головой об пол? Какой побег? Ты о чём вообще…
* * *
Ответить он мне не успел. В дверь вежливо постучали.
— Кто там? — в духе воронёнка из мультика про Простоквашино спросил я.
Я, конечно, не ожидал, что мне ответят про почтальона Печкина. Так и случилось.
— Можно я войду? — голос знакомого уже мне конвоира из-за дверей.
— Только не резко. Медленно открывай дверь и медленно входи…
Вверь не спеша открылась на чуть-чуть. Целиком заходить дуболом не стал. Он просунул голову и стал быстро говорить.
— Всё сообщил. Сказали, что свяжутся с генералом…
— С каким на хрен генералом? Я же тебе русским языком, чётко и отчётливо сказал: Полковник Авдеев…
