Право на власть. Часть 1 (СИ) - Бернис Лилия
- Забудь, правда! Я… постараюсь что-то придумать. Ты просто помоги мне вернуться в столицу…
- А бантик на тебя не повязать?
- Какой бантик?
- Подарочный, Ренан. Принцу Ликиру в честь предстоящей коронации. Сиди здесь!
- Но мой дядя и другие, они ядро, потеряв их, где еще я смогу найти поддержку?
- Решил побороться за власть? — заинтересованно посмотрел на парня Зиргрин.
- Я дал слово отцу. Хотя, пока не знаю с чего начинать…
- Не торопись, — ответил архан, надевая куртку и проверяя, хорошо ли уложил снаряжение. — Я вытащу твоих людей. Но только в этот раз. Не думай, что я и впредь буду решать твои проблемы.
- Зиргрин, — окликнул принц уже направившегося к выходу парня. Архан обернулся. Ренан догнал его и сунул в затянутую в перчатку руку продолговатый круглый предмет. — Спасибо…
Тот ничего не ответил. Лишь молча положил предмет в карман и направился к выходу. Парень и сам не знал, почему лезет в дела людей, когда у него своих нерешенных проблем целый океан. Куратор сказал, что так действует целебный яд. К счастью, риск привязаться к кому-то был лишь при условии, что ты и так испытываешь положительные чувства к тому, кого лечишь. Иначе бы он не смог быть столь эффективен в пытках. Среди всех тех разумных, к кому архан сейчас ощущал некую привязанность, разве что Керт вызывал вопросы. Впрочем, парень осознал, что поменял свое отношение к бывшему протеже Хмурого после того, как тот выдержал его пытки. Выдержал стойко весь установленный срок, ни разу не попросив о пощаде. Тогда Зиргрин невольно зауважал своего недоброжелателя. Ведь, если подумать, то Керт получал его целебный яд задолго до того, как архан сменил свое мнение о нем.
Тем не менее, в немногочисленном Белом клане считалось, что дать кому-либо свой целебный яд — огромная честь для того, кому он предназначался. Чтобы заслужить подобное, нужно было совершить едва ли не героический подвиг. И часто не один.
Калаим когда-то спас его мать. Зиргрин был маленьким и не помнил, что именно тогда случилось. Он только знал, что черный архан был сильно покалечен и едва не погиб, спасая жизнь змеиной княгини. Именно тогда его отец исцелил Калаима своим ядом, после чего они побратались. Знал бы князь тогда, какой бедой это обернется…
Отогнав от себя замелькавшие в памяти кровавые картинки, Зиргрин постарался настроиться на предстоящее дело. Пусть это не была на самом деле его память, но чувства, связанные с теми событиями, были вполне реальными. Парень давно решил считать свою новую жизнь не от момента его переселения в это тело, а от момента рождения. Иначе можно было свихнуться.
Привычная боль в душе. Вскоре ему придется на некоторое время отказаться от перемещений. Его младший дух больше не получал никакой пользы от нахождения в энергопотоках стихии. Чтобы продолжить прогресс, необходимо было погрузить крылатого змея еще глубже в средоточие стихии. Вот только, при малейшей попытке не до конца зажившие шрамы от переходов вспыхивали такой болью, что Зиргрин терял сознание. Потерпев фиаско несколько раз, он был вынужден констатировать, что единственный способ выдержать могучий напор средоточия воздушной стихии — это перестать ранить свою душу и позволить ей полностью исцелиться. Иначе можно и погибнуть, ведь его душа в крылатом змее и в истинном теле — это одно целое.
Средоточия стихий — это практически столпы, на которых держится материальный мир. Можно назвать их фундаментом, соединяющим между собой духовное и материальное. Чем глубже погружение в такое средоточие — тем выше шанс элементарно в нем сгореть. Зиргрин принял решение, что разберется с Лером и Шеном, после чего оставит этот удобный способ перемещения. Неприятно, но для того, чтобы переродить младшего духа в средний круг, придется потерпеть. С тех пор, как смог немного использовать магию, а точнее — стихийный контроль, парень загорелся жаждой усилить эту способность! Ведь он никогда не хотел терять магический дар! Это с ним сделали против его воли!
Приговоренных скорым судом к смертной казни непокорных дворян собрали в одном месте, приковав надетые на них железные ошейники и кандалы к единой цепи. К их чести нужно сказать, что о назревающем заговоре подозревали они давно, потому успели тайно вывезти свои семьи из столицы, а сами остались при дворе, рискуя своими жизнями.
Зиргрин, не торопясь сбрасывать с себя скрывающую иллюзию, презрительно взглянул на знатных особ. Все они смотрели на него, как на шевелящийся стул. Инструмент без воли и собственного мнения, предмет интерьера, прилагающийся к принцу. Архан недолюбливал людей в целом, а таких — в особенности. В его глазах такие личности, как Ренан или Липучка, были скорее исключением среди подонков своей расы. В этом мире расы тоже могли воевать друг с другом. Чаще всего это происходило за территории, жизненно им необходимые. Люди же…. Они в большинстве своем были жадными и воинственными. Например, лесные альвары никогда не вредили им, но люди охотились на них, захватывая в плен и продавая в рабство. Люди жаждали заполучить все и всех вокруг себя, полагая свою расу венцом творения. Вот только венцом творения они не были, бездумно уничтожая ради прихоти редких животных, истощая недра земли или вырубая леса. И, глядя на обретших жалкий вид дворян, Зиргрин не испытывал ни малейшего желания их спасать.
Но Ренан…
Он не мог вечно быть нянькой сбежавшему принцу. Рано или поздно им придется разойтись в разные стороны. И было бы неплохо, если Ренана будет ждать небольшое ядро преданных людей.
Прогнав неизвестно откуда взявшийся приступ расизма, Зиргрин сбросил с себя иллюзию.
- Тень? — подал голос первым заметивший его герцог Кимир.
Зиргрин приложил палец к маске на уровне рта. Нужно быть дураком, чтобы не понять этот жест. Бывший глава Тайной Канцелярии замолчал и пнул нескольких своих сокамерников, попытавшихся устроить переполох.
- Почему он молчит? Каковы его цели? — нахмурилась женщина, потирая закованные в железо щиколотки. Говорила она очень тихо, почти шепотом.
Архан бросил на нее взгляд, но отвечать не торопился. Он давно привык к молчанию, а за последние дни ему пришлось общаться так часто, что парень чувствовал усталость от окружающих. Достав набор отмычек, он быстро и ловко открыл замки на кандалах и ошейнике дяди Ренана. Растирая шею и запястья, герцог внимательно наблюдал за действиями своего спасителя. Фибула была другой, но уникальная моторика королевской тени была заметна.
- Это тень Ренана, — уверенно сообщил другим дворянам герцог. Ему так часто приходилось работать с Ренаном и его Тенью, что Кимир давно научился различать архана по движениям. — Значит, мой племянник жив.
Последние слова пожилой дворянин произнес с нескрываемым облегчением. Зиргрин не обращал внимания на его размышления. Закончив с последним арестантом, он толкнул заранее открытую извне дверь. Коридоры подземной тюрьмы он давно уже зачистил. Тут и там лежали усыпленные палачи. Парень не стал их убивать в память о том, как они заботливо отчищали его пыточную и убирали после его развлечений истерзанные трупы. Но были здесь не только палачи. Периодически процессия беглецов натыкалась на трупы, в том числе магов.
- Зачем он нас заставил молчать, если все равно убил всех, кто что-то мог услышать? — через губу буркнул полноватый лысый представитель знати.
Архан недовольно посмотрел на явно не понимавшего своего положения дворянина, размышляя, убить его, или оставить. Он заставил их молчать, потому что их галдеж его раздражал.
- Это точно Призрачный Пес, — кивнул Кимир, взглянув на лежащего у одной из камер мага с перерезанным горлом, но без единой капли крови вокруг. Зато была маленькая горка бурого порошка в том месте, где должна быть приличная лужа.
Зиргрин провел всех к выделенной для него пыточной, где уже давненько не бывал. Анмар, пока жил в ней до перемещения в Железные горы, превратил пыточную в самостоятельное отделенное пространство, в которое невозможно было проникнуть извне. Наказатель был параноиком и все время опасался, что в вотчину королевской тени кто-нибудь решит вторгнуться силой, найдет его и вернет бывшему хозяину. Терять надежду на свободу маг-артефактор не намеревался, поэтому обезопасил пыточную, как военную крепость.
