Эволюционер из трущоб. Том 9 - Антон Панарин
Я забрался в кабину и уселся рядом с Мироном. Отсюда я, в случае чего, смогу спасти любителя чёрного юмора, а вместе с ним и Юрия. Да и вести воздушный бой всяко будет удобнее, имея хороший обзор. Пилот затушил сигарету о нос вертолёта, бросил бычок в снег, после чего сел рядом со мной.
— Мы летали, мы летали, лишь бы бабы от нас не залетали. Ха-ха! Верно я говорю? — расхохотался Мирон и толкнул меня в бок.
Хорошо, что эту шутку не слышит Гаврилов, а то бы мог возникнуть конфликт на ровном месте. Пилот пристегнулся, надел наушники и стал клацать тумблеры на приборной панели.
— Я сам себе и пчёлка, и оса, злобная пузатая оса… — ни в склад ни в лад напевал под нос Мирон, и вертолёт, чихая, завёлся. — Давай, развалина моя родимая! Просыпайся!
Слова пилота заставили и меня пристегнуться. Хотя не понятно, как спасёт ремень безопасности при падении с высоты.
Винт на крыше вертолёта начал вращаться с безумной скоростью, и мы неторопливо оторвались от земли, разбросав во все стороны снежную пыль. Почему-то Мирон выбрал маршрут по руслу реки Дёма, хотя быстрее было бы лететь напрямик. Заметив моё выражение лица, он прокричал:
— Напрямки можно в аномалию угодить! Там их куча. А если по Дёме лететь, то ничего с нами не станется! Кстати! Летом такого сома на Дёме вытащил, охренеть просто. Во! — он бросил управление и раскинул руки в стороны, показывая, какой огромный был сом, вертолёт тут же клюнул носом и устремился к земле. — Ха-ха! Не ссыте! Доставлю в Белебей целыми, но не факт, что здоровыми. Ха-ха-ха!
Обожаю таких людей. Нет, ну правда. Этому весельчаку ничто не сможет испортить настроение. Сам пошутил, сам посмеялся. А опасностей он, поди, и вовсе не боится, так как вечно над ними насмехается. Отчаянный дуралей. Надеюсь, помимо этой напускной весёлости, он и пилот отменный.
— Во! Направо смотрите! В небе что-то блестит, видите? — прокричал Мирон. — Морозная аномалия! В прошлом году братик мой Яшка, мир его праху, влетел в блестяшку — и того. Винт обледенел, как и Яшка, впрочем. А потом — хлобысь об землю! И всё.
— Что всё⁈ — выкрикнул с заднего сидения Юрий.
— А ничего! Разлетелся на мелкие кусочки. Даже хоронить нечего было. Пустой гробик-то и зарыли в землю! — так же весело проговорил Мирон, правда, в уголках глаз появилась нотка печали, которую он тут же прогнал.
— Почему аномалия в небе? Обычно же все аномалии по земле стелятся⁈ — спросил я.
— Хэ! Вот ты спросил. А я почём знаю? Вишь, ни разломов вокруг, нихрена. А аномалия есть. Можно сказать, что мой братик и стал её первооткрывателем. Храни боги его душу. — Подумав немного, пилот добавил. — Мужики говорят, чем дальше в аномальку залезешь, тем больше там всякой дичи творится.
— Что такое аномалька? — нахмурился я, догадываясь, что это аномальная зона, но стоило уточнить.
— Летите закрывать разлом и не знаете, что такое аномалька? Хэ! Ну вы даёте, — покачал головой Мирон и замолчал.
Так и не получив ответа, дальше мы полетели молча. Русло реки Дёма петляло из стороны в сторону, как бешеная собака. Хорошо хоть, Мирон не пытался повторить все пируэты, выписываемые рекой, иначе нас бы давно стошнило.
Спустя полтора часа показался Белебей. Точнее, пожарище на месте Белебея. В небо вздымались чёрные столбы дыма, а вот огня уже не было. Всё, что могло, уже сгорело. Дороги перепаханы взрывами от снарядов, вокруг Белебея расположился мотострелковый корпус, который не давал тварям покинуть город. Судя по десятку сгоревших бронетранспортёров, здесь шли ожесточённые бои, но люди таки сдержали натиск.
На окраине Белебея струилась желтая дымка. По ней прокатывались раскаты ярко-белых молний, а Всевидящее Око высветило два десятка тварей, прячущихся в близлежащих зданиях. Чувствую, будет весело.
— Ну чё? Вас у мотострелков выбросить или поближе к разлому? — спросил Мирон.
— В каком смысле, выбросить? — напрягся я.
— Ну в смысле высадить. — Пояснил Мирон улыбнувшись показав желтые зубы.
— Понял. Тогда, давай, у разлома. Незачем ноги бить — ответил я, начав отстёгивать ремень безопасности.
Глава 10
Знаете, за что я обожаю аномальную зону и тварей, порождённых ею? За то, что они неминуемо попытаются тебя убить. Вот и сейчас вышло именно так. Вертушка начала снижаться, а в зданиях показалось движение, которое мог видеть только я — благодаря Всевидящему Оку.
— Ну чё, я зависну над землицей, а вы спрыгнете? — спросил Мирон за секунду до того, как окно соседней пятиэтажки разбилось, и на нас выпрыгнул ящер.
Раскинув лапы во все стороны, он летел, словно белка-летяга. Быстро, красиво, неумолимо. Через пару секунд этот кретин рухнул прямо на лопасти винта, который разбросал потроха глупого ящера по всей округе.
— Да твою мать! Опять эту колымагу намывать⁈ — возмутился Мирон и дёрнул рукоять управления, начав снижаться быстрее. До земли осталась пара метров, пилот собирался ещё что-то сказать, например «Валите», но слушать его мы не стали, выпрыгнули самостоятельно.
— Спасибо! — заорал я, на лету призывая трофейный кинжал.
Я удачно приземлился в сугроб, Юрий же упал на асфальт, отсушив пятки. Мирон быстро набрал высоту и улетел, а нам внезапно стало очень весело.
— Второй этаж на двенадцать часов, три твари. Шестеро лезут на крышу, ещё восемь заходят нам за спину. Десяток вот-вот нападёт в лоб. Прячутся под снегом, — предупредил я брата, заставив того выпучить глаза от удивления.
— Откуда ты знаешь?
— Из самоучителя для юных сталкеров, — усмехнулся я. — В интернете прочитал.
Юра улыбнулся, не сводя взгляда со второго этажа пятиэтажки. Секундой позже твари атаковали. Да не просто атаковали, а сделали это слаженно. На крышах показались морды саламандр. Запрокинув головы, они изрыгнули огненные шары и поползли вниз по стенам, чтобы обрушиться нам на головы.
Вы спросите, почему саламандры не остались на крыше, чтобы продолжить обстреливать нас? Такова их физиология. Они могут дышать пламенем продолжительное время, а вот огненные шары полностью опустошают их железы, из-за чего новые плевки становятся невозможны.
Тут же из-под снега выпрыгнули ящеры и попёрли на нас, за спиной послышался рык вервольфов, вперемежку с писком крысолюдов. А
