Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая (СИ) - Марченко Геннадий Борисович
Первым впереди своей небольшой группы в нашу сторону двигался мужик и постарше, и посолиднее габаритами. При этом угрожающе шевеля чёрными усами и не менее угрожающе хмуря такие же чёрные брови. Он остановился шагах в трёх напротив нас, и его палец в кожаной перчатке уставился на меня.
— Ты Коренев? — спросил он с лёгким акцентом, выпустив изо рта облачко пара.
— Предположим, — ответил я. — Вы по какому вопросу?
— К тебе подходил один уважаемый человек, за племянника просил.
— А-а-а, так вы от Симоняна, его армянские друзья, — криво ухмыльнулся я.
Страха почему-то не испытывал, разве что на задворках сознания замигал предупреждающий огонёк.
— Не хочешь изменить своё решение? Учти, второй раз предлагать не буду.
— А я своё решение менять не собираюсь.
— Так, да? Типа мужик? Ну смотри, сейчас будешь плакать, как девочка.
Я покосился на шагнувшего вперёд Андрея.
— Вы кто такие? Что здесь вообще происходит?
— Слушай, ты тут не при делах, давай уходи, э!
— А если не уйду?
— Тогда огребёшь вместе с ним.
Андрей сунул руку за пазуху и не спеша извлёк оттуда красную книжечку, лицевой стороной продемонстрировал здоровяку.
— Капитан милиции Лебедев Андрей Сергеевич. Ещё вопросы есть? А теперь, если не хотите проблем, садитесь в машину и уезжайте.
Дети гор слегка приуныли, решимости в их глазах поубавилось. Но здоровяк оказался настроен решительно.
— Да хоть генерал! Ты в наши дела не влезай, понял?
И он, шагнув вперёд, сделал попытку отодвинуть Андрея в сторону. Однако попытка оказалась неудачной, Лебедев стоял как скала, хотя соперник был шире в плечах, пусть и ростом чуть пониже. Явно борец, я видел его поломанные уши, благо тот был без шапки.
Здоровяк сделал попытку толкнуть Андрея, а в следующее мгновение с заломленной за спину рукой стоял на коленях.
— Ай-яй, больно! Отпусти, сука!
И ещё что-то на своём родном.
— Оскорбление сотрудника милиции, пусть даже и не при исполнении – свидетель вон у меня есть, — спокойно сказал Андрей, второй, свободной рукой пряча удостоверение обратно во внутренний карман то ли пальто, то ли пиджака.
После чего просто взял и крутанул запястье задержанного. Раздался хруст, и бычара так завопил, что его наверняка услышали мои соседи по дому, возможно, кто-то даже и через закрытые окна.
Так, один минус, остались трое. Они, конечно, могли сбежать, бросив своего товарища, но, к их чести, решили идти до конца. Пока я стоял в нерешительности, Андрей под вопли боли здоровяка, всё ещё сидящего на снегу и баюкавшего сломанное запястье, медленно отступал к сугробу, готовый в любой момент врезать тому, кто первым на него дёрнется.
Брат Риты оказался в незавидном положении, и я понял, что пора бы и мне проявить какую-то активность. В конце концов, они по мою душу пришли, а Андрюха вместо того, чтобы тихо уйти, впрягся за меня по полной.
Я одним прыжком преодолел расстояние до окружившей его троицы, и сильным толчком в спину буквально снёс в сугроб одного из противников. Повернулся ко второму – и в этот момент что-то долбануло меня в бедро. Да так сильно, что нога в этом месте онемела.
Я повернулся… Ничего себе, мужик со сломанным запястьем, оказывается, снова в деле! То-то его крики как-то резко затихли. Подкрался, гад, и врезал ногой по моему бедру. Хорошо, что берцовую кость не сломал.
Глаза красные от налившейся крови, ноздри раздуваются, здоровую левую руку отвёл для удара, готовится снова засандалить мне, теперь уже, похоже, в морду.
Поскольку мы находились в разных весовых категориях, даже невзирая на однорукость соперника, я посчитал себя вправе применить какой-нибудь запрещённый в честных единоборствах приём. Ну, например, удар носком ботинка под колено. Ты мне в ногу – и я тебе. Оформившуюся в долю секунды идею я воплотил моментально, пока кулак оппонента ещё только начинал движение в сторону моей головы. Хрясь! И тигры у ног моих сели… Вернее, сын гор сел, снова издавая рычащий вопль и держась левой рукой за правое колено, куда и пришёлся удар.
Вот теперь этот бык точно вне игры… Теперь можно и Андрею помочь, которого снова атаковали трое; тот, которого я отправил в сугроб, опять был в деле. Пользуясь тем, что нападавшие на меня не обращали ровным счётом никакого внимания, полностью сосредоточившись на неуступчивой жертве, которая нашла в себе силы начать отмахиваться, мне удалось ударом сцеплёнными в замок руками приголубить по затылку одного из кавказцев, благо что кепка с него уже давно слетела, и смягчить удар было нечему. В бессознанку не отправил, я всё-таки не какой-нибудь Голиаф, чтобы так вот людям черепа проламывать, но секунд на десять, думаю, потрясённый ударом чернявый вышел из игры.
Тут моё присутствие заметили наконец двое, которые ещё оставались в деле. Один из них что-то крикнул на своём языке товарищу, и тот переключился на меня. Тут уже начался конкретный бокс, мы вытанцовывали напротив друг друга, изредка обмениваясь выпадами с дальней дистанции, пока не входя в клинч. Краем глаза я заметил, что потрёпанный, но полный боевого задора Андрей обхватил своего соперника, и они принялись кататься по снегу, периодически обмениваясь короткими тычками.
При этом во дворе ни души, даже с самодельной горки малышня, которую обычно сопровождают бабушки или дедушки, не катается, хотя время ещё относительно детское. Эдак нас могут и отметелить (хе, удачное выражение в зиму), закопав в снег, который дворничиха ещё утром после ночного снегопада заботливо сгребла в палисад под окна дома.
Но в следующий миг я услышал звук приближающейся сирены, а ещё несколько секунд спустя во двор на полном ходу влетел милицейский «УАЗ» жовто-блакитной, как сказал бы незалежный украинец, расцветки.
Драка, как по мановению волшебной палочки, тут же прекратилась. Из «уазика» выскочили старший лейтенант, а следом с «Макаровым» в руке сержант-водитель.
— А ну стоять! — заорал старлей, хотя все и так застыли. — Никому ни с места! Всем лечь на землю!
Кавказцы даже не сделали попытки убежать. Наверное, ствол и на них произвел впечатление. Да и «Жигули» по-любому жалко было бросать в надежде, что всё ещё обойдётся по минималке. Опять же, их главный так и сидел на снегу, держась то за кисть, то за колено и, судя по интонации, ругался на своём языке.
— Гражданин начальник, — заголосил один из кавказцев, показывая на травмированного амбалу. — Смотрите, что они сделали! Мы подошли, спросили закурить, а этот…
Теперь он уже указывал на Андрея.
— А этот Вартану руку сломал. Чисто зверь!
— Врёт он, — встрял Андрей, осторожно трогая разбитую бровь. — Они первыми на нас напали. А я капитан милиции, и показывал им своё удостоверение, а им оказалось плевать. Вот, смотрите.
Он снова извлёк из-за пазухи удостоверение, протянул старлею. Тот раскрыл красную книжицу, сверил фото с оригиналом, вернул обратно.
— Хм… Надо разобраться… Товарищ капитан, я бы всё же попросил вас проехать в отделение для дачи показаний.
— Не вопрос, — кивнул Андрей.
Старлей включил рацию, передал информацию на пульт дежурному с просьбой отправить на место происшествия более вместительный транспорт, и буквально минут семь спустя (я уже начал, правда, подмерзать, хотя было не так уж и холодно) рядом с «бобиком» притормозил «РАФ» такой же жёлто-синей расцветки. Из него выбрались усатый капитан и старшина, а водитель-сержант остался за рулём.
— Что тут у вас? — поинтересовался капитан у старлея.
Тот вкратце объяснил ситуацию, после чего обладатель четырёх звёздочек на погонах попросил Андрея предъявить ему удостоверение, убедился, что тот тоже четырёхзвёздочный, вернул с кивком, и дальше последовала команда:
— Так, этого везите в травмпункт, потом в отделение, никаких госпитализаций. А вас, граждане задержанные, прошу проследовать в задний отсек машины. Ну а вы, товарищ капитан, садитесь в салон.
