Растопить ледяное сердце - Алекса Никос
Но сейчас я отчего-то согласился, хоть и не ожидал от девушки подобной просьбы. Альвина всегда четко и ясно понимала, для чего она мне нужна, и не имела ничего против такого расклада, с готовностью выполняя свои обязанности. Да и сама девушка не была поклонницей всяческих нежностей, предпочитая товарно-денежные отношения.
Альвина… Поразительно, но это имя словно перестало подходить девушке, я и сам не заметил, как стал называть ее Алей почти постоянно, даже в своих мыслях. Что за странные ощущения я испытал, когда ко мне ворвалась взволнованная служанка с новостью, что герцогиня лежит на полу без сознания? Почему не мог усидеть на месте, а расхаживал по кабинету, ожидая Хакона, который осматривал, казалось, бездыханное тело? Не понимаю. Странно и то, что мой мороз сейчас не корежит все внутренности, как обычно это бывает. Он словно отступил, оставив место безмятежному покою.
Я давно уже привык к холоду, что живет во мне, разрушая изнутри. Я научился контролировать его, лишь изредка скрываясь в подвале, чтобы выпустить наружу этот лед, оглушающей болью, прокатывающейся по телу. Именно после этих мучительных часов наедине с собой и морозом я ощущал нечто похожее на то, что испытываю сейчас. Успокоение. Недолговременное, но желанное. Возможность почувствовать себя обычным человеком.
Снова все идет не по плану.
Сначала ссора на пустом месте, когда я пытался действовать, как влюбленный мужчина, потом неожиданная горячка Али, теперь вот эти объятия в постели, к которым я в принципе не склонен. Мы всего второй день зовемся нареченными, а я уже меняю свои привычки и пристрастия в угоду девице. Неправильно. Я не должен поддаваться глупым женским капризам. Даже сестрам не позволял вольностей, не реагировал на их истерики и слезы. Они меня попросту ничем не трогали.
Что же случилось теперь? Еще во время обряда начало происходить нечто необычное, противоестественное…
Дверь в комнату открывается, прерывая мои мысли. Вижу горничную, за спиной которой маячит Хакон. До меня доносится ароматы бульона из акшаи и травяного отвара, которые несет на подносе Савилла.
— Поставьте на тумбу, — отдаю короткий, тихий приказ и перевожу взгляд на приятеля: — Хакон, какого драуга ты оставил в одиночестве больную девушку? Она чуть не разбила себе голову о рукомойник.
— Тише, друг мой, я должен был приготовить несколько порошков и смешать снадобья, чтобы в короткие сроки поставить твою нареченную на ноги.
— Почему она все время дрожит? Ей холодно?
— Организм борется, — беспечно отмахивается лекарь, вытаскивая из кармана пузырьки. — Температура повышается, из-за этого у герцогини наблюдается озноб. Буди, буду лечить.
— Что конкретно ты собираешься делать? — настороженно спрашиваю, ощущая что-то темное, заполняющее мое нутро.
— Сначала покормлю захворавшую, чтобы дать ей сил для дальнейшей борьбы, потом натру вот этой мазью, — указывает рукой на глубокую миску с вязкой субстанцией. — Следом Альвина должна будет выпить три капли из этого пузырька, пять капель из вот этого и подержать под языком вот этот порошок, пока он не растворится. А потом герцогине нужно выпить отвар и лечь спать. Думаю, что к вечеру от болезни и следа не останется.
— Натереть мазью? Что именно?
Лекарь усмехается:
— Грудную клетку, спину и ступни. Райнхольд, я устал отвечать на твои вопросы, просто дай мне совершать необходимые манипуляции и отпусти спать.
— Отпускаю тебя спать, — резко произношу я. — Сам все сделаю.
Неприятно думать, что Алю будет трогать какой-то посторонний мужчина, пусть это и пожилой лекарь — мой давний приятель. Это моя нареченная, будущая жена, хоть и фиктивная. Моя собственность. Я и сам могу справиться, задача несложная.
— Ну уж нет, я должен убедиться, что все назначения выполнены качественно. В этом залог успеха лечения.
— Что вы шипите, словно разъяренные гадюки? — слабо бормочет Аля.
— Ты должна поесть и принять лекарства, — говорю я, обращая внимание на проснувшуюся от нашего переругивания девушку.
— Вы по этому поводу спорите? — Альвина поднимает голову и сонно моргает, переводя взгляд с меня на Хакона. — Да я уже встаю, не ругайтесь.
— Нет, герцогиня. Наша дискуссия совершенно о другом, — чему-то загадочно улыбается Хакон, раздражая меня еще сильнее. — Видите ли, герцог хочет лишить меня моего хлеба.
— Не понимаю, — с явным трудом садится Аля.
— Не обращай внимания, Хакон просто шутит, — помогаю девушке удобно устроиться на подушках и сую в руки тарелку с бульоном. — Ешь.
— А вы куда?
— Сейчас вернемся, — успокаиваю девушку и зачем-то глажу по голове, прежде чем встать. — Хакон, идем. Надо обсудить кое-что.
Глава 12
Алевтина
С недоумением смотрю на дверь, за которой скрылись мужчины. Что здесь произошло, пока я спала?
Потягиваюсь, чувствуя ноющую боль во всем теле и дикую слабость. Сама не заметила, как провалилась в царство Морфея. Помню, что мне было так потрясающе уютно и спокойно, тепло, что захотелось полностью расслабиться и насладиться этими ощущениями.
Зачерпываю ложку ароматного бульона и чуть дрожащей рукой несу ее ко рту. Мне еще во время пира понравилась местная кухня, а, что самое приятное, никаких физических последствий от незнакомой пищи не случилось, как частенько происходило в моем мире. Это странно. Ощущение, что местные блюда мне подходят куда больше, чем привычные с детства.
Интересно, о чем все-таки так яростно спорили герцог и лекарь? Не надо было подавать вид, что я проснулась. Глядишь, узнала бы что-нибудь новое для себя. Но умная мысля приходит опосля, как говорится.
По телу растекается приятное тепло от горячего и вкусного бульона, который я поглощаю ложка за ложкой. Я бы, конечно, лучше поспала, аппетита особо нет, но понимаю, что надо поесть, да и лекарства Хакон обещал… Интересно, как здесь выглядит лечение обычного ОРВИ, знакомого в моем мире каждому?
— Все съела? — возвращается Райнхольд в комнату, тихо притворяя за собой дверь.
— Половину, — честно сообщаю я, отставляя тарелку. — Больше не хочется.
— Хорошо, — легко соглашается герцог и берет в руки глубокую миску. — Снимай халат и ложись.
— Зачем это? — настороженно уточняю я, наблюдая, как мужчина хищной поступью приближается к кровати.
— Буду натирать тебя мазью, — невозмутимо отвечает герцог и, поставив миску на тумбу, тянет на себя одеяло.
— А может, не надо? — жалобно прошу я, вцепившись в ткань.
— Что за капризы, Аля? — журит меня Райнхольд. — Это всего лишь лекарская процедура, в которой нет ничего страшного.
— Давай я сама натрусь? — предлагаю я, упорно не желая раздеваться перед блондином.
— Ты не дотянешься, а я все сделаю качественно, — уверяет герцог.
Поняв, что он непоколебим, тяжело вздыхаю, но выполняю требуемое, оставаясь лишь
