Боги, пиво и дурак. Том 8 - Юлия Николаевна Горина
Для пущей убедительности я шмыгнул носом. А малой повторно издал звук пулеметной очереди.
Мужики переглянулись. Бородатый усмехнулся.
— Ну… зайди, что ли. Детей обижать грех великий.
Так я оказался в квартире.
Дверь закрылась за моей спиной. А я оказался в длинном коридоре, окрашенном серой краской и с рваным линолеумом на полу.
Вот ведь Россия-матушка. Вроде сотрудники мирового правительства, а живут будто в старой казарме. Финансовый кризис, что ли? Или конспирация?
Короб с пчелиной жопкой оказался в руках бородатого.
— Здесь оставь, в ванной он тебе только мешать будет, — проговорил он.
Ага, небось осмотреть хочет. Ну, осматривай, че. Я не против.
— Спасибо! — сказал я и прошел в ванную, которая оказалась буквально в паре шагов от входной двери.
Второй мужик открыл дверь пошире и заглянул внутрь.
— Тебе помочь? — спросил он, пока я вытаскивал малого из кенгурятника.
— Нет, только дверь лучше бы прикрыть.
— Да ты не переживай так, — насмешливо проговорил тот. — Я постою, помогу, если что. Ты не стесняйся. Ребенка подержу — положить-то здесь некуда. Хороший, кстати, парень у тебя. Крепкий такой, и взгляд осмысленный. Недетский прямо.
— А, ну ладно! Спасибо еще раз! — сказал я, стягивая штаны с Бельского, мысленно матерясь.
С открытой дверью хрен я установлю куда-нибудь камеру.
Ну да ничего, сейчас наш надзиратель сам, по доброй воле оставит нас в приватном уединении!
И я рванул подгузник, как чеку из гранаты.
Тяжелый памперс остался у меня в руках, размазав содержимое по мелкому.
Твою ж мать! Как в таком маленьком тельце могло поместиться столько всего страшного и вонючего?..
Мужик продолжал невозмутимо смотреть на меня, а я смотрел на то, что скрывалось под подгузником. Осторожно сложил подгузник и двумя пальцами положил его в раковину.
К горлу подкатил неконтролируемый ком, не давая дышать.
Даня, возьми себя в руки. Ты же бился с настоящими монстрами! Видел кишки на траве, и даже за пандой убирал! Но, черт возьми, чем таким мерзким накормила Бельского Фемида???
А с другой стороны… Может, это и не так уж плохо, что мне так плохо?..
— Прости, я щас! — сдавленным голосом проговорил я, сунул ребенка в руки мужику и рванул в соседний кабинет, прикрывая за собой дверь.
Здесь, опустошая желудок в ржавое ухо местного толчка, я нащупал камеру в кармане. Подняв голову, прикинул ракурс просмотра из зияющей дыры сломанной вентиляции. Вроде ничего. И потом, кто бы не спал в этой квартире, а туалет-то один, так что дислокация идеальная. Специфическая, конечно. Но выбирать не приходится.
Шумно прокашливаясь, я приподнялся на цыпочки и приклеил камеру на почерневшей от плесени стене.
Потом нажал на кнопку сливного бачка и вышел из туалета.
— Простите, мужики… — пробормотал я с самым виноватым видом.
— На, — протянул мне бородатый перепакованного в чистый подгузник малого. — Ты его точно не украл? Что-то отцовского профессионализма в тебе ни грамма. Вот я — папаша так папаша. Одной рукой могу подгузник переодеть. А ты…
— А я до вчерашнего дня был бездетный, — пробормотал я, забирая Бельского с перекошенной физиономией. — Пока бывшая не заявилась. В общем, сложно все. В голове винегрет, как теперь выкручиваться…
— Куда ты его голого в переноску пихаешь, дебил, блин? Штаны парню сначала надень!
— А, ну да…
— Держи-ка ребенка, дай лучше я надену! — с раздражением отозвался бородатый. — А то у тебя руки… только еду разносить. Неспособие, блин. Как только такой пацана умудрился заделать…
— Так он же его не руками делал, — хохотнул второй. — А чо, возьми рецептик? Может, после четырех-то девок и у тебя чего-нибудь получится.
Бородатый нахмурился.
— А вот по давним мозолям, ваше сиятельство, попрошу не ходить, — сказал он, ловко засовывая лапки малыша в штаны.
Тут у меня зазвонил телефон.
Я посадил мелкого в кенгуру, принял вызов и выслушал театральные вопли с той стороны.
Потом ругнулся и повернулся к мужикам.
— Слушайте, я, кажется, еще и адрес заказа перепутал. Это тридцать первый дом?..
— Тридцать второй, — ответил бородатый.
— Да твою ж мать! Точно перепутал! — простонал я.
— Да не парься ты, — проговорил второй, сунув мне в руки пакет с бургерами. — На, мы его даже открыть не успели. Неси куда там тебе надо, несчастье блин.
— Спасибо, — с дрожью в голосе отозвался я.
Спрятав пакет обратно в наплечный сундук, я взвалил свою ношу на спину и двинулся было к выходу, как вдруг дверь одной из комнат в глубине коридора распахнулась, и из нее в одних трусах выскочил взлохмаченный и помятый ото сна длинноволосый парень бурятской внешности.
— Измена!!! — взревел он, как безумный, озираясь по сторонам пустыми белыми глазами без радужки. — Измена!!!…
— Кака, кака! — испуганно закричал младенец.
— Слоны уходят на север! — прокричал белоглазый, ритмично вскидывая руки и дергаясь всем телом. — Белый кит уплыл далеко на восток! Заприте двери! Заприте двери! Старый магистр разучился ходить!..
Я ринулся к двери — и, в принципе, это не было выходом из роли, потому что кто угодно в такой ситуации шарахнулся бы куда подальше.
Но бородатый оказался быстрей. Пинком он захлопнул дверь, которую я едва успел приоткрыть.
— А ну-ка стоять! — гаркнул он и, схватив меня за плечо, рывком развернул к стене спиной. И, глядя в упор выпученными глазами, страшным голосом проговорил. — Стоять молча. Дышать. Не двигаться!
Тут белоглазый с грохотом рухнул на колени, то вскидываясь, как шаман во время камлания, то опадая вниз.
— Вижу, вижу! — проорал предсказатель и резко перешел на невнятное бормотание, будто находился в бреду: — Он прилетит… прилетит в чреве зеленого зверя, верхом на двуногом коне…
Бородатый уставился на мелкого в кенгуру. Потом перевел взгляд на мои кроссовки.
А белоглазый продолжал бормотать:
— … Конь извергнется ложью, и посадит над ржавым троном третий глаз…
Бородатый, нахмурившись, медленно повернул голову в сторону туалета.
— … А-аааа! Я вижу смерть! — заорал вдруг шаман, как ошпаренный. — За ним по пятам идет смерть! И он… Он уже здесь!!!
Тут я извернулся, врезал бородатому под дых и ломанулся на лестничную клетку.
— Стоять!!! — крикнул
