Право на эшафот (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна

— Не доверяете обоим? — он прищурился.

— Сложно кому-то доверять, если ничего не помнишь, Ваше Величество.

Я вдруг подумала, что с Эстефании сталось бы внедрить ложные воспоминания, и тогда вполне может оказаться, что короля она действительно пыталась отравить и делала это без помощи Бласкеса. Придворный маг, конечно, воняет куда забористей любого бомжа, но это не основание считать его преступником. Скорее, жертвой магии…

Мы с королём смотрели друг на друга и молчали. Пауза затягивалась и становилась неприличной. Не знаю, о чём думал он, я просто любовалась красотой, тем более совершенной, что её носитель молчал и даже почти согласился не выдавать меня замуж.

— Я подумаю, что можно сделать, — решил Теодоро и испарился с моего подоконника, как не так давно из кареты.

На всякий случай я проверила кусты внизу, но они даже не были примяты, поэтому я с чистой совестью захлопнула окно и задвинула запоры. Не уверена, что они остановили бы Теодоро, но с ними мне как-то спокойнее.

Письма я собрала, перевязала и отправила опять в кокон. Как я и думала, защита активировалась именем Эмилио. Кокон я убрала в гардеробную, засунув в самый дальний угол. Сейчас пользы от него нет, но кто знает, что будет? Вдруг мне удастся выцепить хотя бы немного чужих воспоминаний из памяти?

С горя я дочитала валяющийся романчик, который закончился красивой любовной сценой, и легла спать, надеясь, что приснится продолжение, но уже со мной в главной роли. Представлять себя героиней любовного романа — действие совершенно безопасное во всех отношениях.

Но приснилось мне совсем другое: больничная палата, в которую моя мама за рукав халата затаскивала почти не сопротивляющегося врача, весьма симпатичного и молодого. До Теодоро он сильно не дотягивал, но по меркам моего прошлого мира был очень даже ничего. А вот я… Я выглядела из рук вон плохо: на исхудавшем теле кости торчали так, что по ним можно было изучать строение скелета.

— Я уверена, что у Кати дёрнулась рука! — возбуждённо говорила мама.

— Такое бывает. — Врач осторожно пытался освободиться, но если уж мама вцепилась, стряхнуть её никак не выйдет. — Это вовсе не значит, что она вышла из комы.

— Проверьте рефлексы, — потребовала мама.

— Хорошо, если вы так настаиваете.

Он склонился над кроватью, но ничего проверять не потребовалось, потому что та, что там лежала, открыла глаза. Не знаю как доктор, но я заметила явственное свечение. Глаза сияли и казались необычайно выразительными на бледном лице. Врач застыл, в них потерявшись.

— Надо же, у тебя всё получилось, — не удержалась я.

Она отвела взгляд от склонившегося врача и безошибочно нашла то место, где присутствовала моя проекция, невидимая больше никому.

— Надо же, ты всё-таки выжила. — Она не разжимала губ, но я слышала каждое слово. — Не уверена, что тебе повезло. Не приходи больше, это не твоя жизнь.

— Но мы могли бы помогать друг другу советами.

— Советы тебе не помогут. Забудь сюда дорогу.

Она приподняла руку и лёгкими движениями пальцев отправила в меня заклинание, которое закрутило и поволокло прочь. Последнее, что я увидела — это восторженно ахнувшая мама, бросившаяся обнимать уже не меня.

Глава 13

Я открыла глаза и уставилась в потолок. То, что это был не сон, я поняла сразу. Как и то, что магия той, с кем я обменялась телами, осталась при ней. Наверное, теперь будет правильным называть её Екатериной? Если уж мы обменялись жизнями, то такую мелочь, как имя, я точно могу отпустить. Было больно смотреть, как мама обнимала не-меня, даже не подозревая об этом. Утешала только та искренняя радость, с которой она это делала. Для моих близких людей там всё изменилось к лучшему, ведь я перестала быть ничего не соображающей куклой. Здесь же для окружающих меня людей не изменилось ничего, даже для тёти. Её собственные планы были для неё куда важнее проблем племянницы, а такой, ничего не понимающей, я её устраивала даже больше. Конечно, она развивала бурную деятельность, но мне почему-то казалось, что делала она это только для того, чтобы убедиться, что вытащить что-то из памяти невозможно. Я не исключала, что это мне только казалось, но очень уж беззащитной я чувствовала себя с такими дырами в памяти.

И возникал вопрос, почему прежняя Эстефания оставила мне только то, с чем можно дойти до эшафота, не вызывая подозрений. Какие страшные семейные тайны она не хотела выдавать? А в том, что они были, я уверилась по поведению теперь уже Екатерины: при встрече она точно испытывала вину передо мной, хотя и отказалась что-то объяснять, быстро разорвав образовавшуюся между нами связь. Интересно, почему мне получилось до неё дотянуться и удастся ли это сделать в следующий раз? Или она полностью закрыла такую возможность?

Размышляла я до тех пор, пока ко мне не заглянула Эсперанса. Осторожно заглянула, чтобы, не дай бог, не разбудить хозяйку.

— Доброе утро, Ваша Светлость, — сказала она, как только уверилась, что я не сплю. — Я всё жду, а вы меня всё не вызываете…

Звонок для прислуги стоял на изящной прикроватной тумбочке — только руку протяни. Маленький артефактный звонок, который Эсперанса услышала бы в любой части особняка. Но я о нём вспомнила только сейчас. Мелочи, привычки, свойственные прежней Эстефании и несвойственные мне, выдавали меня без пощады.

— Эсперанса, мне просто хотелось полежать в чистой и удобной постели. Подольше полежать, подумать. Всё так запуталось, — жалобно сказала я. — Что там тётя?

— Её Сиятельство уже уехала.

— Уехала? — удивилась я. — Так рано?

— Не очень-то и рано, — позволила себе высказать лёгкое неодобрение Эсперанса. — Время завтрака уже почти прошло.

Завтрак — это серьёзно. Этак пропустишь его и останешься без еды до обеда. Я, конечно, герцогиня, но правила в доме определяет моя опекунша. Так что я подскочила, выказывая готовность к быстрым сборам, и спросила:

— Донья Селия ничего не просила мне передать?

— Нет, Ваша Светлость, — коротко ответила Эсперанса.

— А куда она поехала?

— Не знаю, Ваша Светлость. Но если хотите, могу порасспрашивать кучера, когда она вернётся.

Эсперанса бросила на меня короткий испытующий взгляд. Прежняя Эстефания доверяла ей подобные деликатные поручения? Или нет? В любом случае мне эта информация жизненно необходима.

— Порасспрашивай, буду признательна.

Эсперанса привычно захлопотала, готовя хозяйку к новому дню, пока я размышляла, чем заняться после завтрака. Отъезд графини Хаго меня беспокоил, но её отсутствие давало возможность сунуть нос туда, где бы она не хотела его видеть. Как я ни прикидывала, но единственным из более-менее серьёзных помещений, которое сейчас было доступно, оказывалась библиотека. Магических замков там не было, а те, что были, должны были сняться прикосновением руки. Это, слава богу, в памяти сохранилось. Соваться же в помещения, напичканные магией, для меня сейчас смертельно опасно. Я, конечно, не знаю многое, но инстинкт самосохранения при мне.

Завтрак, положенный герцогине, оказался довольно скудным: пара гренок и чашка шоколада. Вопрос, не съела ли всё рано утром графиня Хаго, почему и удрала, я подавила, вовремя вспомнив, что завтраки всегда были лёгкими и заканчивались быстро. В одиночестве в такой огромной столовой есть было неуютно, но я мужественно справилась. И не только с завтраком, но и с желанием встать из-за стола и сказать: «Спасибо, всё было очень вкусно». Вкусно действительно было, я даже не подозревала, что обычные гренки могут оказаться настоящим кулинарным шедевром. И всё же неуместный восторг я уняла и направилась в библиотеку.

Иной раз какие-то знания сами собой всплывали в голове, но рассчитывать на это дальше не стоит — вдруг в блоке не окажется нужной дыры в следующий раз? То, что через него что-то просачивалось, я поняла утром, когда размышляла над всеми странностями. Но вот беда — всплывали только мелочи вроде давешнего звонка для прислуги, а что посерьёзней, оставалось всё так же запертым.