Троянец двух господ 1943 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич

Опробовали вечером 1-го купленную в США ещё довоенного итальянского производства гейзерную кофеварку, подобную которой я наловчился юзать в своём времени.

И раньше, на мои эксперименты с обжаркой кофе из приравненного (как выяснил при случае в разговоре с Иоффе) к академическому номенклатурному пайку, сбегались все соседи из отдельских квартир на лестничной площадке и приходилось делиться. Тут запах был немного другой, но не менее безумен.

Короче, молол на ручной кофемолке и юзал приобретение на всю честную компанию. Так и провёл вечер в основном на кухне… пока народ Марго «чё да как у вас там, за океаном», расспрашивал, благо она на русском чешет только в путь. Вот так уже первого апреля вечером наша квартира превратилась в тусовку, на которой Маргарет «вливалась в дружную чекистско-попаданческую компанию».

:-)

Очередной, неизвестно какой по счёту, сюр. Не, реально, как много поменялось в этом мире из-за одного человека с двумя компами.

А замша, пока я был в отделе 1 апреля, успела её днём покатать на одном из отдельских ЗиС-ов по Москве. Надо Марго порасспрашивать, чего ей та втирала, про что интересовалась.

Ясно-понятно… Волкова изучает вблизи — что за «деваху буржуи пришельцу подсунули». Со всем обхождением, но через прицел из глазу, хехе.

4 апреля 1943. На пути к «Ближней». Тот самый, так полюбившийся Сталину подарок ФДР из 1935-го, бронированный Packard Twelve в специсполнении. Сталин И.В. и Берия Л.П.

— ..Пишет отчёты. Из специалистов ограничились только тремя… инженеры, осваивавшие купленные вычислители и какой-то теоретик компьютеров, про которого от Рожкова и узнали.

— Значит, пошли по пути «техника не главное».. основное — всё равно в политике и решениях. Да и поняли, что самое сладкое с компьютеров мы им не дали… что он сам то думает? Спрашивал уже?

— Один раз побеседовали. В основном с ним верхушка, что около Рузвельта общались насчёт тем из будущего. Сам считает, что лучше Рузвельта для СССР нет, тот весьма к Союзу благожелательно относится.

— Что за деваху он привёз?

— Мало что по ней удалось узнать. Заместительница Поташника её по Москве покатала, пока Рожков первого апреля в ГУГБ появился. С виду, говорит — обычная молоденькая вертихвостка. На какую то прожжёную вообще не похожа. Эмигрантка в США из Канады. Да, Рожков утёр нос нашим с ней. Раскопал больше их, кто она такая, а они прошляпили.

— Ну-ка давай подробнее — заинтересовался вождь.

— Материалы по личностям все перешерстили, ничего не нашли. А он — нашёл. Говорит, вы по фамилии в той «энциклопедии кино» только искали, а она на 1942 тут, в США никому не известна ещё. От того мы и забеспокоились сразу, как наш человек её рядом с ним приметил. Не подсовывают ли ему дамочку со специфической подготовкой? Но тут что оказалось — сценический псевдоним у неё есть, Рожков его узнал от неё. По нему сам и нашёл сведения о ней. В его прошлом стала одной из первых звёзд Голливуда. Шутит — поломали ей карьеру..

— Вот как. Ладно, привези его ко мне через недельку сюда, на «Ближнюю», с девицей вместе. Ещё сам поговорю с ними. Да и его поспрашиваю отдельно, чем его Рузвельт там соблазнял. И с кем он там общался. Отчёты он тебе, конечно, напишет, но то такое… сам спрошу про впечатления.

Глава 8 — Дом, сладостный дом?

Апрель 1943. Москва. Одна из квартир «чекистского дома» в центре столицы. Волкова, Лежнёва.

— ..Помнишь, ты говорила, что не вернётся он, ему там хорошо будет? Там капитализм — сбежит и всё… не сбежал ведь, вернулся.

— Откуда мне знать что у него в голове? Счёл более выгодным в текущий момент вернуться и всё! Нет, он был удивлён сильно, но протеста в нём никакого эта идея не вызвала, он, очевидно, доволен был. У него на роже всё написано было полгода назад.

— С другой стороны — может, капитализм и социализм тут не причём, ему просто развеятся захотелось? Вон, как-то сам говорил, что командировки в Молотов для него — как отдушина. Слишком мы его жестко обложили флажками. От того и такое про него подумала. В Америке, интересно, ему свободы больше давали?

— Возьми, да спроси. Не Поташник, не укусит.

Светлана лишь вздохнула в ответ и очевидно расстроенно констатировала:

— Ага, вернулся. Подсунули ему красотку..

— Это в тебе ревность говорит. Никакая она не.. — Волкова не стала вслух упоминать то, что могли предположить обе «по долгу службы» — ..простая для этого очень. Слышала, как её Рожков представлял? «Self-made girl».. термин новый узнали.

— ..Который раз тебе говорю — ты в нём человека видишь, а он в тебе — всегда будет видеть, кого? Ты подумай хорошо..

— Сотрудницу НКВД… «чекистку из органов..»

— Вот именно! Которая его ограждает от свободы и… стучит на него… и вообще, вытри слёзы. Плохо себя контролируешь. Не понимаю… чего тебе-то переживать то? Это я… старая дева… ну, не дева конечно, но… кто меня замуж такую захочет? На работе чуть ли не ночую… а ты молода.

— Так морячок тот же вполне был хорош? — поинтересовалась, всхлипнув, Светлана.

— И где-тот морячок сейчас? Может, уже и нет его в живых. А если и цел и обещание летом выполнит… да и когда узнает, с кому он клинья год назад подбивал?

— А… ну да, ты же не форме была.

— В форме даже бы и не подошёл… а то я не знаю, как многие армейцы и, тем более флотские, к нам относятся..

— А может, и встретитесь летом. Ты только на то место, как договорились, всё же приди.

— Ага, несомненно! Он там ждёт и клёщом вцепится, самой не смешно? Ладно, хватит обо мне. В общем, Светик, не расклеивайся, как без пяти минут «мистер Рожкофф» сам говорит — «забей!».. человек он, может и неплохой, но… задай себе вопрос — чего он так хорошо с этой девицей спелся, а? Вот то-то и оно! Он думает и рассуждает так же, как они, американцы.

— Но почему он там не остался, раз его отпустили?

— Снова сама себя обмануть хочешь. Зачем ему какие-то, даже потенциальные проблемы из-за него? Рожкова всё устраивает в текущем положении. Пойми — его, кроме личного благополучия, денег и славы в продвижении ИТ, ничего не волнует. Не против США, не против СССР. Он, конечно, нашим помогать стал, потому что выбора у него не было. Да и к СССР, точнее… к России, положительно настроен. Примерно как те эмигранты, что к Гитлеру в услужение не пошли, а СССР сочувстовали или даже помогали. Но не более того, он от СССР совсем не в восторге и ничуть за это время не изменился. Спорить меньше стал. Надоело, видимо. Как и нам с ним… в общем, как есть, так есть. Всё всех устраивает, и ладно. А тебе точно говорю снова — забудь, он в тебе подругу или жену никогда бы не видел… спал бы, в лучшем случае с с тобой, а про тебя всякое думал… такого тебе мужика что-ли надо?

Миддлтон М.И.

Апрель 1943. Подмосковье. Санаторий ВВС.

Перед следующими после нашего прилёта в русскую столицу выходными Никита вернулся вечером со своей работы в ГУГБ расстроенным и сразу пояснил:

— Наши планы на воскресенье отменяются. Извини, дорогая. Надо съездить, навестить одного человека. Только сегодня случайно узнал… единственный, которого могу здесь назвать приятелем. Зимой у него случился инфаркт перед самой капитуляцией Германии, едва спасли. Сейчас в санатории, восстанавливается.

— Кто он?

— Военный летчик, сражался с немцами ещё в Испании перед мировой войной… и в Китае с японцами. В войну — на высоком посту в авиации.

Вот так и познакомилась с Павлом Рычаговым и его супругой Марией, жившей с ним в санатории. Она — тоже летчица, а Павел — командующий всей советской военной авиацией! Это его подчинённые добили в ноябре Германию. Благодаря Никите я смогла в неофициальной обстановке узнать таких людей! Сначала — президентскую чету в США, теперь важных людей в СССР.

Никита по возвращении из санатория в Москву пояснил мне, что Рычагов — один из тех, кто знает его настоящую суть.