Кукла 7 - Мир
А еще ослепил, и оглушил. Вернее, слух почему-то усилился настолько, что она бы могла услышать звуки сердца стоящего рядом человека! Однако… в той какофонии звуков что была вокруг неё все это время, этот усиленный слух привел лишь к тому, что она окончательно утратила хоть какое-то ориентирования в пространстве.
И сейчас, она даже не знает, на вокзале ли она до сих пор? Или убрела уже куда-то дальше? Руины ли составов вокруг, или это дома и здания? Ну и… не убила ли она кого-то важного в процессе буйства? Того, чью смерть ей не простят просто так.
— Мерзкие подонки… — пробормотала она тихим шёпотом, что казался ей громким криком из-за шлем.
И рукой в латной перчатке ощупала вмятины на своем некогда сияющем доспехе. Эти вмятины, она сама себе нанесла! Сама, пыталась прорвать металл и… убить сама себя! Убить, когда разум окончательно покинул тело, и навык агрессии окончательно взял верх. Когда желание убить себя или нанести хоть какой-то вред…
— Не прощу. — пробормотала она, стискивая руки в кулачки.
— Что ты там бормочешь? — донесся до неё громкий крик из темноты, и Рыцарь сосредоточилась, пытаясь вспомнить и понять, кто это там такой наглый, да с еще целым говорильником, и зачем он ей кричит.
Голос говорившего показался знакомым, но разум, еще не до конца вернулся в тело, и она очень туго соображала. Да и устлалась от безумного иступляющего боя, давала о себе знать.
— Зачарователь, ты что ли? — пробормотала она тихонько.
— Что? Говори громе! Тебя не слышно! — был ей все тот же громкий ответ, от орущего в упор человека.
— Зачарователь! Сцука! Хватит орать! — проорала она сама, и тут же сморщилась от начавшейся мигрени, от оглушающего звука собственного голоса, что словно бы ввинчивался ей прямо в мозг.
Как после лютого похмелья! — вдруг осознала она простую истину, схожести своего текущего состояния, с тем, что чувствуешь по пробуждению, после лютой пьянки, — Как тогда… когда сучий Тигр меня бросил! И я бухала тормазухой! Лежа на какой-то автобазе под машиной… И… там еще был… кажись… этилен гликоль… или что там вообще еще было? Не помню! Но кажется и что-то магическое тоже имелось! Падла! Как же башка болит… все тело ломит… и эта тьма вокруг… и еще этот козлов шлем! Что слышно, как ветер гуляет по стали вокруг и гоняет пыль по камешкам…
— Сними ты уже этот шлем! Он тебе не идет! — продолжил Зачарователь издеваться спустя небольшую пауз, видно догадавшись, что Рыцарю нужно время, чтобы прийти в себя от звона собственного голоса в голове.
Впрочем, этот сухарь мог и не догадываться, а вполне себе знать! Знать, что за шлем на её голове! Все же он… эксперт и гений! А не просто какой-то там человек или вшивый охотник низкого ранга.
— Зачарователь! — вновь крикнула охотница-пятерка, сморщилась, взяла паузу, и стала говорить медленнее, и тише, но все же не шепотом. — Козлина! Скажи, как снять этот куев шлем⁈ Тыж, блин, падла, знаешь! Ты гений!
— Судя по всему… — протянул собеседник через некоторое время, словно бы нагибаясь над продолжающей сидеть в неподвижности Рыцаршей, — никак. — постановил он, и Рыцарь была голова разбить себе лоб ладонью, но сдержалась, не желая портить ни лицо себе, ни свои доспехи еще больше, чем они были испорчены. — Его просто нельзя снять, это… хм, фишка его создателей.
— ТВАРИ! — прокричала одоспешенная девушка во тьму, вновь себя оглушая, и вновь погружаясь в пучину головокружения и боли.
Не прощу! Убью! Найду…
— Да сними ты уже шлем! — произнес собеседник, как не в чем не бывало, назойливым голосом пробиваясь в мозг сквозь звон в ушах.
— Да как ты, пи…
— Свой шлем! А не этот! — пояснил Зачарователь, явно начав посмеиваться над её персоной, — Он же поверх одет, дура! А не на твою голову. А вот если бы был надет на голову… хех! — Зачарователь усмехнулся, издав мерзкий стариковский смешок противного деда, коим он отчасти и являлся, явно намекая на то, что тогда бы только рубить, и не шлем, а голову.
Рыцарь потянулась руками к шеи, нащупала скрытые застёжки плохо смущающимися пальцами, отвела застёжки в сторону, отщелкивая скрытое под броней крепления, услышала нужный звук открытия, почувствовала характерную смену течения магии, говорящею, что шлем теперь не часть доспеха, и голова им не защищена, как и он сам, не часть единой структуры — можно снимать!
Медленно, не торопясь, она потянула оба шлема с головы, и во внутреннее пространство сквозь узкую щелочку внизу, проник свет, мгновенно ослепляя. Рыцарь не стала торопится, и позволила глазам привыкнуть, а только потом, приподняла шлем еще чуть-чуть, увеличивая количество поступающего света внутрь, фиксируя эту «каску» в таком приподнятом состоянии, ожидая, когда глаза вновь привыкнут, чтобы продолжить подъем вновь, еще увеличить световой поток.
— Что ты там так долго копаешься? — донесся до неё едва слышимый голос Зачарователя, идущий откуда-то, словно издалека.
— Заткнись. — тихо шепнула она, и подняла шлем до уровня своих губ.
Потом до носа. И наконец сняла полностью, предварительно зажмурившись. Проморгалась, осмотрелась. Ну, вокруг руины! Мешанина железа, пластика, и… камня. Последнего вокруг больше всего! Кажется, она резвилась с составом, набитым щебнем.
Та петелька, что намоталась на ногу, не давала ходить, вечно тянувшись следом и в итоге стала причиной, почему она упала и сидит тут, оказалось намотавшейся на ногу железнодорожной рельсой, что не рвалась тупо потому, что выдиралась от шпал из-под покорёженных вагонов, была гибкой и эластичной.
Тот мерзкий гоблин, что никак не хотел умирать и был множество раз бит, уже пока она сидела тут, но всё равно не сдавался, оказался блоком железнодорожных рессор, и просто пружинил от каждого удара — надо взять на заметку их стойкость! И прикупить парочку, в качестве груши для битья!
Ну а шелестящее болото, в которое она постоянно погружалась, что мешало внятно двигаться, хоть как-то ориентироваться, и из которого приходилось постоянно выбираться, оказалось… просто щебнем, просыпанным из вагонов.
Удивительно, но стоящий на соседнем, через платформу, пути пассажирский состав почти не пострадал! Ну, помят конечно маленькой, имеет дыры, следы от попадания блинчиков колёс состава с соседнего пути, штангу этих колес на крыши, пару кровавых отметен людей — видимо она туда отправила болезных, размазывая их по корпусу.
