Сан. На чужой земле - Полина Люро
― А может, она просто меня возненавидела? ― подумал и снова ошибся…
Рядом с головой зашуршали крылья, и в плечо впились острые когти крупной, чёрной как ночь, птицы. Эти прикосновения были весьма чувствительными и причиняли боль, но я не посмел даже охнуть. Быстро пожелав услышать Хлою, замер, приготовившись к слезам и упрёкам, но вместо этого невозмутимый голос произнёс у моего уха:
― С возвращением, Повелитель Мёртвого города. Надеюсь, долгий путь сюда был не очень обременительным. Прекрасно выглядишь, впрочем, как и всегда, в отличие от брошенных тобой друзей…
Мне понадобилось время, чтобы восстановить дыхание, ведь слова любимой девушки не просто ранили, а выбили почву из-под ног. Но я сумел взять себя в руки:
― Кажется, ты совсем не изменилась, Хлоя, так и норовишь обидеть. Разве я виноват в том, что, потеряв тело, душа всё забыла? Впрочем, ты всё равно не поверишь, а я не собираюсь оправдываться. Но за то, что ты пострадала из-за меня ― прости. Если бы мог хоть что-то изменить, непременно сделал это для всех вас, дорогая…
Она не ответила, но и с плеча не улетела. Селим смущённо прокашлялся:
― Пора идти, Сан, до убежища путь неблизкий, понадобится время, чтобы залечить все раны, а пока не применяй магию, это опасно. По дороге следуй за Шеком, он всегда выбирает наилучшую тропу, делай это неукоснительно, даже если будет казаться, что перед тобой обрыв ― тут кругом иллюзии. Ни при каких условиях не показывай своего лица, шпионы Повелителя всегда следят за нами, хоть и прошло столько лет. Понял?
Кивнул и пошёл следом за Стражами. Хлоя продолжала сидеть на моём плече, расцарапав его острыми когтями до крови, но из-за волнения я не обращал внимания на такие мелочи. Мы спустились в город, и, проходя мимо горящих руин, я порой не чувствовал жара огня. Шек озабоченно сказал:
― Сан, иди след в след и прибавь шагу, а то плетёшься как столетний старик. Мой нос чувствует приближающуюся бурю, надо спешить в укрытие.
Я в точности следовал его указаниям. Сначала это было даже забавно: приходилось прыгать через, казалось, узкие трещины, а на самом деле ― широкие расщелины в земле, из которых время от времени поднимались то языки пламени, то удушливый дым. Смело проходить через пылающие проёмы дверей, не обжигаясь, а порой пробираться на четвереньках, пригнув голову, через вроде бы пустое место, чувствуя, как невидимый жар опаляет макушку.
Примерно через час таких прыжков и ползания наше путешествие к убежищу уже не казалось таким приятным занятием. Я откровенно устал, но спросить у Стражей, когда же мы придём на место, не позволяли гордость и ядовитый язычок первой любви. Она ехидно комментировала любое моё неловкое движение, и от этого настроение портилось прямо на глазах.
Наконец Шек задрал голову кверху и, понюхав воздух, буркнул:
― Чувствуешь, Селим, ветер изменился, надвигается буря. Хорошо, что мы уже на месте. Надеюсь, твари, всю дорогу сопровождавшие нас, наконец-то отстанут.
Он закрутился волчком, начав сгребать лапами с земли пепел и пыль, пока в плите под ногами не появилось металлическое кольцо.
― Открывай подвал, Сан, у тебя хотя бы есть руки, мне зубами сделать это будет труднее, ― голос Селима звучал озабоченно, и я быстро поднял плиту, удивившись своей неожиданной силе. Так хотелось расспросить Шека о тех тварях, что, оказывается, шли следом, но пока на это не было времени.
Под нашими ногами зияла большая нора с неровными ступенями, уводящими куда-то глубоко под землю. Я приготовился было прочитать привычное заклинание «света», но Хлоя больно ущипнула меня клювом за мочку уха, прошипев:
― Видно, на чужбине ты растерял последние мозги, Повелитель. Сказано же ― опасно применять магию, а ты всё равно успел сделать это несколько раз. Даже не представляешь, насколько это усложнит нам жизнь… Просто возьми любую горящую палку, их тут полно. Спуск займёт не больше минуты, особенно, если тебя туда сбросить, ― и она грустно рассмеялась.
Буркнув:
― Спасибо, Хлоя, ты, как всегда, умеешь подбодрить.
Но к совету прислушался, выбрав себе «факел», хотя спускаться в почти отвесную нору не решался, топчась у входа. Селим фыркнул:
― Уже два раза сказал об иллюзиях: присмотрись, на самом-то деле тут нормальная лестница, иди за мной и не упадёшь.
Стало стыдно, и я приготовился шагнуть в чёрный провал, как внезапно налетевший сильный ветер помог мне обрести решимость, буквально спихнув вниз. Вскрикнул от страха, но почувствовав, что стою на твёрдой поверхности, успокоился и, глядя на насмешливые морды друзей, смутился, прикрикнув на них:
― Ну что уставились? Совсем распустились, оболтусы. У меня же только две ноги, а не как у вас ― четыре лапы…
Ответом стал дружный смех, и голос Селима тут же предложил:
― А мы не против поменять лапы на человеческие руки и ноги. Давай «махнёмся», Повелитель! ― и рядом щёлкнули острые зубы.
Погрозил шутнику посохом, но он не испугался, побежав вниз по лестнице, радостно помахивая хвостом. Узкий, но, к счастью, устойчивый тоннель вывел нас к небольшому помещению, состоявшему из ряда комнат. В самой большой из них была печь и простая мебель. Здесь друзья разрешили применить магию, и вокруг, наконец, стало по-настоящему светло. Но мне уже было не до этого ― увидев кровать, со стоном на неё завалился, чуть не придавив Хлою. Она словно нехотя вспорхнула с плеча, пробормотав что-то о невежах и дураках. Я не разобрал, потому что, прижав к себе посох, тут же уснул…
Во сне ко мне пришли Рас и Крэг, они ругались последними словами, обвиняя, что бессовестно бросил их у колодца, отправившись за приключениями. И сколько я не пытался их разубедить, друзья надулись и обещали меня поколотить. После них появился Командир. Он строго посмотрел и, потрясая мешочком с деньгами, заявил: раз я идиот, смывшийся прямо накануне выплаты жалования, он поделит монеты между остальными членами отряда.
От такого сна сам не знал ― плакать или смеяться, поэтому только повторял:
― Верьте в меня, ребята, я обязательно вернусь, чего бы это ни стоило…
Меня разбудили голос Селима и странный запах.
― Просыпайся, Повелитель, а то останешься голодным. Поторопись, мы почти доели кролика.
Спросонья двоилось в глазах, и, нехотя спустив ноги с кровати, я направился к столу. Но он был девственно чист, не считая, конечно, толстого слоя пыли. Ещё плохо соображая, где нахожусь, пробормотал:
―
