Наследник червоточины I - Иван
- Ты занят уже полчаса. А у меня дело жизни и смерти.
- И тем не менее, если я отвлекусь - могу что-то пропустить или забыть. А значит придётся возвращаться и докупать. А это потеря времени.
- Ты всё равно несколько раз вернёшься. Послушай меня!
Упертый счетовод покачал головой, о чем-то размышляя. Снова вытянул карандаш и продолжил заниматься своим делом.
- Ах, так! Хорошо! – под ногами Максима возникла бездонная яма. В которую он, взмахнув руками, тут же провалился.
…..
Самолет дрожал, скрипел и дёргался будто в припадке. В последний раз его тряхнуло так сильно, будто пнули с разбега в живот. С верхних полок полетели сумки, вещи и чемоданы. Выскочили и повисли кислородные маски. Стальная конструкция недовольно заурчала.
Макс не сразу понял каким образом он оказался в этом злополучном месте. Он схватился за спинку вибрирующего кресла. Попытался найти взглядом инопланетного гостя.
- Ш.ш.ш што, што, што происходит? - зубы стучали друг о друга.
- Ничего, - спокойно ответил небольшой шарик, висящий над головой. Просто ты, в самолете, который через несколько минут разобьётся. Грозовой фронт, наступающий с севера, сейчас усилится настолько, что разорвёт конструкцию железной птицы, и она развалиться прямо в воздухе на множество частей. А ты, как и все присутствующие на борту погибнешь. Но, главное не это, а то, что умрёт, вон та девочка, которая сидит перед тобой. А она, между прочим, по моим расчётам, лучшая кандидат на главную детскую роль в нашем следующим фильме. Времени мало, что-то надо решать. Как-то спасать её. Но, для тебя же… важнее коробки.
- Ч.ч.чёр! Проклятый инопланетный маньяк! Вытаскивай меня. Быстро!
- Обещай, что придумать как спасти девочку.
- Уже придумал! Возьми и перемести самолет туда, где нет грозового фронта. И пускай себе летит дальше.
- Пробовал, через две минуты у него откажет левый двигатель. Он завалиться в штопор и всё равно разобьётся.
- Да, блин, блин, блин, - тряслись вместе с креслами.
- Ладно. Вытаскивай меня. Будем думать, что делать.
***
Попытка. «Номер один».
Телефон вздрогнул и завопил так, будто ему между глаз воткнули паяльник.
- Уважаемый диспетчер! - взволнованный голос звучал на другой стороне провода. - Нельзя выпускать самолет рейсом до Владивостока! С той стороны идёт сильный грозовой фронт. Через три часа семнадцать минут после вылета в лайнер попадёт молния, что приведёт к обесточиванию и выходу из строя курсовой системы, обоих авиагоризонтов и автопилота. Самолёт свалится в штопор, столкнётся с землёй и взорвётся.
- Мужчина, что за ерунда? Вы пьяный? Советские самолеты летают в любую погоду: в грозу, в снег, дождь - и ничего с ними не происходит. У нас надёжные, качественные машины. Опытные пилоты. Не волнуйтесь! Всё будет хорошо.
- Послушайте! - приставучий анонимный аноним никак не хотел успокаиваться.
- С востока идёт сильный грозовой фронт. Случится страшная катастрофа! Пассажиры и члены экипажа - сто сорок семь человек - погибнут. Это будет большая, огромная трагедия для нашей страны! Неужели вам всё равно?
- Товарищ, не отвлекайте от работы. И не хулиганьте. Иначе - сообщу в милицию.
- Женщина, милая, дорогая! Пожалуйста - задержите вылет! Хотя бы на час. Запросите новую сводку по погоде. Оцените ситуацию. А ещё пусть проверят левый мотор.
- Пи-пи-пи, - в ответ положили трубку.
Попытка. «Номер два».
Лента транспортера медленно продвигала пухлую сумку, по уши набитую неизвестными предметами. На боковине хорошо заметна надпись, приклеенная на скотч...
…БОМБА…
…Очень ОПАСНО для жизни…
Внизу приписка. В самолете ещё одна.
Поклажа доехала до погрузчика. Остановилась.
- Вась, глянь, - рабочий обратился к другу, указал на странный предмет. - Как тебе новый прикол?
- Достали уже, эти шутники! – в ответ напарник оскалился, раздраженно схватил сумку с ленты.
- То кирпичи положат - то мочи нальют. В прошлый раз, вообще! - улей засунули с пчёлами - неделю ходил с опухшей мордой!
- Сейчас устроим, вам - бомбу! Дошутятся - скотиняки! На всю жизнь запомнят Василия Петровича! В горло не полезет выдумывать, такое! За всё ответят - гады!
Обиженный работник быстро расстегнул замки-молнии. Резко вытряхнул содержимое на пол. (Включая будильник, который громко и подозрительно тикал). Остервенело, потоптался на пустом каркасе сумки. Пнул ногой часы. После чего бросил в погрузчик истерзанные остатки.
Попытка. «Намба фри».
Пёстрые лучи восходящего на востоке солнца окрашивали хлопья облаков в буро-малиново-серые цвета. Огромные, пушистые, словно набитые ватой, небесные сугробы лениво тянули руки к самолету и, достигнув его, моментально проносились мимо. Над соплом, у иллюминатора, текла невидимая струя тепла - воздух в ней точно плавился.
Впереди железной птицы, в кабине пилотов, напряженные лица лётчиков едва освещаются множеством шкал на приборных панелях. В наушниках, наполовину прикрывающих уши, слышен постоянный шум, треск, переговоры пилотов между собой и диспетчером.
На борту всё спокойно. По проходам неспешно передвигаются тележки. Улыбаются миловидные стюардессы, предлагают на выбор напитки. Отвечают на вопросы. Раздают свежую прессу.
За окнами холодный, пустой, совершенно безжизненный мир. Мир, в котором безумно несётся огромная конструкция из металла, хищно ревут двигатели, отбрасывая назад струи выхлопных газов серебристого цвета.
Мрачного вида мужчина, в спортивных штанах, в звёздно полосатом свитере, с большим баулом в руках, появился из уборной в хвостовой части лайнера. Его лицо по самые глаза было замотано тканью. На голове спортивная шапка с надписью «U S A».
Шумно выдохнув, он поставил поклажу на пол. Нагнулся. Чуть ли не с головой залез внутрь сумки. И к удивлению пассажиров, вытащил наружу ручной пулемет М249 с вставленной в него длинной пулемётной
