Слово и дело (СИ) - Черемис Игорь
* * *
Игра группы Савы оставляла желать лучшего — много лучшего. Им бы, конечно, не стоило ограничиваться редкими репетициями и ещё более редкими сборными концертами, а прогнать себя через ежедневные сеты на танцплощадках часа на два-три каждый — тогда через год они бы смогли серьезно поднять свой профессиональный уровень. Но чего не было — того не было, поэтому играли они на уровне колхоза, но, видимо, устроителей тех самых концертов всё устраивало.
Наверное, я мог бы почувствовать себя Марти МакФлаем из первой части «Назад в будущее», которого вытащили на сцену подыгрывать неграм из ансамбля Marvin Berry and the Starlighters. «Червона Рута» очень напоминала ту самую «Earth Angel», да и моя функция была схожей, хотя мне приходилось тратить много сил, чтобы электрогитара «Урал» в моих руках издавала мелодичные звуки, а не ужасное непотребство; впрочем, на общем фоне я смотрелся даже хорошо. Сава был неплохим басистом и пел весьма мелодично, и ударник, в принципе, был на своем месте. Яшка действительно временами сбивался с ритма и ускорялся не по делу, но он играл что-то вроде соло, так что и это было не критично. У Русика же основная проблема была в инструменте — это была какая-то переделка стандартной «Юности», которой всё равно не хватало на все фантазии этого юного музыканта, учившегося играть в музыкальной школе.
В общем, я испытал разочарование — но оно, скорее, было связано с необходимостью раз за разом исполнять однообразное вступление и слушать, как Сава тоскливо и слегка фальшиво затягивает «Ти признайся менi звiдки в тебе цi чари…». Эта пытка продолжалась с час, после чего Сава всё же объявил перерыв и собрал вокруг себя своих музыкантов, чтобы разобрать ошибки. Меня не позвали, что было разумно — всё же мне с ними не выступать, да и ошибался я не так часто, всего трижды, да и то в самом начале. Поэтому я отошел в сторонку и присел на край сцены, лениво перебирая струны и думая печальное о советской эстраде.
— Эй, Витёк, а что это за песня?
Голос Савы выдернул меня из раздумий, и я в недоумении уставился на свою левую руку, которая замерла на аккорде «фа мажор». Потом потыкал пальцами в воздухе, воссоздавая последовательность, которую бренчал, совсем забыв, что гитара всё ещё была подключена к усилителю — и успокоился. Ничего крамольного, всего лишь «Сказка», которая пока ещё не была известна никому, даже её автору Валерию Гаине, который напишет её в Тамбове лет через десять.
— Да фиг знает, сам придумал, — сказал я, делая честные глаза. И сыграл две первые строчки, негромко напевая: — Как скучно жить без светлой сказки, с одним лишь холодом в груди…
— А дальше?.. — нервно спросил Сава.
Остальные члены группы подтянулись поближе.
— Да легко, — улыбнулся я и заиграл оставшиеся две строки куплета: — Без обольстительной развязки, без упований впереди…
— И всё? — недоверчиво спросил Сава. — Всего четыре аккорда?
Ну да, в «Руте» этих аккордов было побольше, только и успевай лапками перебирать.
— А зачем усложнять? — усмехнулся я. — Простые мелодии — самые лучшие.
И попробовал сделать соло — в прежней жизни оно у меня получалось так себе, а тут вдруг взяло — и вышло на загляденье. Я аж сам заслушался и повторил ещё дважды, хотя и не так удачно, как в первый раз.
— Слушай, Витёк, а круто! — восхищенно прицокнул языком Сава. — А ты что с ней делать собираешься?
— С кем? — не понял я.
— С чем, — он радостно осклабился, — с чем, а не с кем, Витёк. С песней. Ты с ней чего-то собираешься делать?
Я задумался. Проще всего было сказать, что берегу её для своей группы — правда, когда Сава отойдет от первоначального шока, он обязательно вспомнит, где я работают, и поймёт, что никакой группы у меня нет. Впрочем, и на этот счет была отмазка: я всегда мог признаться, что тайком подумываю об уходе из Комитета и организации собственного ВИА, которому надо иметь какой-то репертуар для первоначальной раскрутки, причём такой, который не заставит бывших коллег встать в охотничью стойку. Но всё это было вилами на воде писано, поэтому я ответил просто:
— Вообще на эту тему не думал, — и лучезарно улыбнулся.
Сава едва не подпрыгнул.
— Слушай, а давай вместе попробуем сыграть? Мы с ребятами поддержим, — он оглянулся на свою банду, которая дружно загомонила — да, конечно, поддержим.
Я опять прикинул варианты — и пожал плечами.
— А давайте!
Играть в группе оказалось не так легко, как аккомпанировать самому себе. Быстрее всех в песню врубился ударник, который поначалу просто отбивал такт, даже не пытаясь выдать что-то сверхъестественное с использованием всех своих барабанов и тарелочек — оттуда звучало простое бам-тыц-тыц-тыц. Сава тоже подключился быстро — его бас-гитара шла за аккордами безо всяких переходов, по сильным долям. Труднее пришлось гитаристу Яшке, клавишнику Русику и мне — с непривычки я временами сбивался, после чего виновато улыбался и давал знак остановиться.
Что-то похожее на правду — то есть на то, как эту песню исполнял «Круиз» в восемьдесят втором — у нас получилось раза с пятнадцатого. К этому времени и барабаны с басом позволяли себе определенные вольности, и Русик научился вступать в нужный момент со своей дубовой «Юностью». И когда мы сыграли «Сказку» с начала до конца, я почувствовал неведомый мне до сих пор прилив сил — такой я не испытывал даже тогда, когда впервые взял в руки только что купленную гитару и сыграл на ней первую песню. С этим приливом я был готов лично переловить всех диссидентов славного города Сумы, а заодно раскрыть все нераскрытые убийства и свернуть горы, которых в этом районе УССР не наблюдалось как класса. Возможно, кто-то меня опередил. Но на мою долю могло хватить и поворота Псёла в другую сторону, чтобы он нёс воды Днепра к месту самого большого танкового сражения.
В приподнятом состоянии духа я находился ровно полминуты.
А потом Сава спросил:
— Витёк, а если мы сыграем эту песню на сборнике?
* * *
После этого вопроса реальность сразу поблекла, я вспомнил, кто я такой и где нахожусь, и понял, что не знаю, как выпутаться из этой ситуации. В принципе, наверное, ничего страшного не произойдет, если ребята сыграют эту «Сказку» для посетителей того сборного концерта. Скорее всего, у них даже появится какая-то локальная известность, которая в итоге позволит им воплотить в жизнь мечту о собственном инструменте и выступлениях на дискотеках. На то, что они станут всесоюзными звездами, я даже не закладывался — никто их на сцену «Песни года» не выпустит, и в финал они не пройдут при всём их желании. Придут люди из министерства культуры УССР, проведут беседу — и песня перекочует в репертуар «Смерички» или той же Ротару, причем в переводе на украинский язык. Ну а если Сава со товарищи будут сопротивляться — им устроят такие неприятности по местам работы и учёбы, что они будут рады избавиться от этой «Сказки», да ещё и приплатят, чтобы их оставили в покое.
