Спасти красноармейца Райнова. Книга пятая. Интуит - Владимир Геннадьевич Поселягин
Что важно, на площади у здания Лубянки, я обнаружил немалую толпу зрителей. Под тысячу точно было. Понятно меня видели, многие разбегались, чтобы случайными жертвами не стать, но часть осталась, занимая укрытия или банально залегая. Так что свидетелей моего прорыва, что я держу своё слово, хватало. Мне ведь не поверили, хотя у тех, кто был в пыточной, оружия при себе не было. Значит, услышали, но всё равно по-своему поступили. А пока я поспешил к трамваю, и покатил прочь, оплатив билет. Прятал лицо, чтобы не опознали, благодаря фотографиям из газет, его знали все. Даже смог покинуть столицу, не успели блокировать выезды, поэтому и рванул сразу к выезду, пусть город готовили к боям, улицы перекрыты заставами, но смог. Да банально взлетел на «Шторьхе», уже стемнело, а в городе затемнение, и потянул прочь, благо метель, что началась, позволила это сделать, скрыла от столичных зенитчиков. Хотя конечно погода очень даже не лётная, как бы не разбиться и не потерять машину. Быстро обледенеет и потяжелеет. Километров через тридцать, а летел в сторону Брянска, стало лучше, вышел из снежного фронта и уже уверенно потянул в сторону передовой. Знаете, вроде всё сделал правильно, но тяжесть на душе осела и осталась там, хотя разумом понимал, что всё сделал как надо. Пока летел, анализировал. И понял, мне жаль погибших сотрудников Лубянки. Чтобы я не говорил, но считал их своими, вот эта тяжесть и осела на моей совесть. Неправильно я поступил, тех трёх шлёпнуть без сомнений нужно было, но остальных не стило. Хотя те не дали бы мне уйти. Да уж. Да, это мой грех и мне нести этот крест.
С другой стороны порадовало, жестокость, на войне часто рядом со мной шла, не очерствел, всё же могу сострадать. Это хорошо, не хочу превратится в бездушную боевую машину, как Стёпка. Что не говори, а он таким и был. Вроде балагур, весельчак, отличные песни пел, душа компании, но иногда так взглянет, мурашки по коже. И я подозреваю, что теперь у меня иногда проскальзывает такой взгляд. Тут тряхнуло самолёт, да так сильно, и я, очнувшись, понял что сижу в салоне «эмки», и меня будит один из сержантов госбезопасности, убитых мной. Тряс за плечо. Чёрт, интуиция была и есть, подсказывала немало, но чтобы так красочно и ярко, с деталями, что во сне бывает, не бывало. Показало, что будет дальше, это… страшно, и я в восторге. Лейтенанта же, что с нетерпением стоял у открытой двери, хмыкнул:
— Удивил, пять минут ехать, успел уснуть, ещё рулады выводил. Железные нервы.
— Просто устал, — пожал я плечами, выбираясь наружу. — И простыл слегка под ледяным дождём, вон шинель ещё влажная, нос заложен, вот и похрапывал.
Так меня сопроводили в здание, первые зевками уже собирались, в нас тыкали пальцами, обсуждали увиденное. А вот когда шёл мой досмотр, вещи помощнику дежурному по описи сдавали, я затянул это. После первого обыска, показал ручную гранату «Ф-1», которую тут же отобрали и снова обыскали, уже тщательно. Даже сапоги сняли, и боты выдали на шнуровке. Тогда нож продемонстрировал, как будто случайно выпал из рукава, и новый обыск, так время и шло. Мне интересно, что будет. На полчаса задержались, я уже того майора увидел, хотя раньше эту рожу никогда не встречал, кроме сна. Но в пыточную меня не отвели, перехватило два других сотрудника, капитаны, одного, мордатого такого, узнал, во сне встал на моём пути и погиб, они и забрали меня, приказ сверху. Так вот что меня ждало, они просто не успели, я раньше начал, вот почему мне показали в картинках и в цвете, что могло быть. Правильно время затянул. Дальше отвели на второй этаж в нормальный кабинет местного сотрудника и усадили на стул. Капитан встал за спиной, а хозяин кабинета, по два ромба имел в петлицах, что означало, передо мной сидит старший майор госбезопасности. Осмотрев, меня, тот вздохнул, снял очки, устало протирая виски и спросил:
— Ну что Строев, осознаёшь, что ты натворил?
— Вполне. Не только осознаю, если бы прокрутить время вспять, ничего не изменил бы. Всё правильно было сказано.
— И что теперь с тобой делать?
— Главное не бейте. Не хочется держать слово и уничтожать всех кто будет на пути, пока прорываюсь к свободе. Свои же, потом совесть будет мучить, что столько народу перебил.
Тут я посмотрел на того тем самым взглядом, что иногда у Степана мелькал, смог собраться. И майора ощутимо передёрнуло, так что тот вздохнул:
— М-да, что ж, всё будет по закону. Приступим…
* * *
Строй заключённых стоял на холодном ветру, вроде конец августа, а тут на севере, уже налетают такие циклоны с севера. Я тоже стоял в этом строю, откровенно позёвывая, всю ночь не спал, зека выстроили в коробочки, и в центре стояло несколько командиров, где пришлый полковник предлагал нам заплатить нашу вину кровь, за это нас реабилитируют, снимут срок, и снова станем
