ГОН (СИ) - Калошин Вячеслав
После бритья меня покормили и оставили в покое. Ворочаясь на кровати, я как-то незаметно стал прикидывать, а как бы я сам стал убивать своих пассажиров. Ну если хочешь поймать преступника, надо думать как преступник и вот это вот все.
Самое простое – найти какой-нибудь ручеек и плюхнуться в него всей машиной по самые ступицы. Желательно по течению. Оставить двигатель включенным, а самому выползти наружу. Дескать, пусть пассажиры посидят, не пачкая ножки, в тепле. А я, как положено, лопатой помахаю, откапывая машину. Выхлоп затянет под машину, а там старый добрый угарный газ попадет в салон через многочисленные дырочки и щели. Никакого запаха и пассажиры просто заснут навсегда. И самое главное - никаких признаков насильственной смерти.
Чуть посложнее – разогнаться и в повороте приложиться задом о столб. Ремней безопасности и подушек тут нет, так что труп практически гарантирован. Хотя с нынешними машинами поди еще разгонись.
Нет, в общем и целом это чушь. Слишком все расплывчато и не конкретно. Проще вывезти их на пикник под дуло сообщника и все. А про цепь вообще фигня на постном масле. Она ведь может и не порваться в нужный момент. Если и ломать машину, то нужна классика всех времен и народов – подрезать тормозную трубку. Надавил посильнее и все, тормозов у тебя нет. Но тогда и сам рискуешь отбросить копыта...
- Филипов, на выход с вещами!
Потянувшись, я подхватил кепку - свою единственную вещь и вышел в коридор.
– Прямо, направо, стой! – по тону конвоира чувствовалось, что он не видит во мне заключенного, но отказаться от казенных фраз не может.
Я, сомкнув руки за спиной, с любопытством наблюдал за внутренней кухней охраны. Замки, решетки и еще раз замки. Чтобы вырваться, надо или заиметь ключи или обладать трактором поблизости. Нет, правильно я поступил, что в самом начале отказался от карьеры в преступном мире. Проводить кучу времени взаперти совершенно не мое призвание.
– Товарищ Филипов. Расскажите подробнее о событиях четырнадцатого мая. Желательно поминутно и с самого начала.
Очередной допросчик смог меня удивить. Как связаны события мая и поломанный двигатель? Да и дата какая-то странная. 14 мая. Я вскинул голову к потолку и попытался вспомнить, что я тогда делал.
Епрст! Это же дата начала моей карьеры в этом мире! Я тогда Панас Петровича до больницы вез. Там еще какой-то заместитель в кювете оказался, из-за чего меня на пятнадцать суток исправительных отправили. Правда, в родные места, но тем не менее, пятно в личном деле на всю жизнь.
– Вас интересует весь день или эпизод с неудачным обгоном паккарда? – я ощутимо напрягся.
– Меня интересует все – следователь выделил голосом последнее слово.
Ну все, так все. Проснулся, получил от председателя направление на перевозку молока... Слова лились из меня нескончаемым потоком, лишь изредка спотыкаясь на канцеляризмах. Отхлебывая из очередного стакана с чаем, я честно выкладывал незаметному человечку свою жизнь день за днем.
Остановили меня только тогда, когда я дошел до момента сдачи грузовика местным кагебешникам. Ага, значит после этого момента моя жизнь достаточно задокументирована другими методами...
– Что вам показалось наиболее трудным при обучении игре на гитаре?
Я с немым удивлением уставился на следователя. Это-то ему зачем? «Не смог в положенное время правильно взять нужный аккорд и тем самым подвел своих товарищей»?
– Поверьте, надо – он немигающим взором уставился мне в переносицу.
О, а этот трюк я знаю. Так взгляд поймать нельзя и типа начинаешь нервничать.
– Левая рука. Не сразу понял, как правильно руку расположить. Сначала я вот так брал.. – в качестве «грифа» для демонстрации я использовал запястье правой руки.
С гитарой у меня в самом деле получается пока не очень. Глядя, как остальные бодро брякают, я почему-то решил, что уж до трех блатных аккордов дойду довольно быстро. Фигу! Левая рука категорически отказывалась ложиться так как надо. Указательный с мизинцем нагло и пошло издевались над своим хозяином, прижимая не те струны. А потом и мышцы ниже запястья взвыли от непривычной нагрузки. В итоге если в день минут пятнадцать позанимаешься, то уже удача...
– Хорошо, спасибо. Вот ваш пропуск. Вы свободны.
И все это совершенно невыразительным тоном, абсолютно не меняя выражения лица. Тоже так хочу научиться - делать покерфейс очень полезный навык. В карты там или анекдоты рассказывать...
***
Общага, милая моя общага! Все-таки нужно, чтобы у любого человека была своя норка, куда можно вернуться и хоть на несколько мгновений почувствовать себя дома! Все были на работе, поэтому я совершенно не торопясь помылся в душе, израсходовав наверное половину бруска мыла. Вроде и не пачкался нигде, но вот какой-то запах въелся... Сейчас свежая смена одежды и в столовую. Буду отмечать очередную отсидку в застенках – возьму сразу два салата!
Наивность моих мечт тут же разрушил стоящий на крыльце мужик в черном костюме. Едва выйдя, я сразу понял, что он за мной.
– Товарищ Филипов? Леонид Ильич просит вас о встрече...
Глава 11
– Просит? Леонид Ильич? – образ двух салатиков, обильно политых сметаной, категорически не желал меня отпускать.
– Да. Леонид Ильич Брежнев. Прошу проследовать. – мужик плавно повел рукой, недвусмысленно указывая на стоящий неподалеку ЗИС.
Просит он! Едрена кочерышка! Утонув в мягкости заднего дивана лимузина, я бездумно смотрел в окно и перебирал в голове все свои проступки, реальные и мнимые. Нет, я хотел подобраться поближе к будущему главе государства, тут спору нет. Но где первый секретарь со своими просьбами, от которых нельзя отказаться, и где я? Оппа... До чего домик мне знаком! Хорошо еще, что поездка оказалась короткой, а то накрутил бы себя черт знает до чего.
Так, познание, срочно мне всю информацию про семью Брежнева!
– Филипов? – стоило входной двери распахнуться, как в проеме выросла фигура.
– Александр Яковлевич? Товарищ подполковник... Так... Привезли вот – я с огромным удивлением рассматривал старого знакомого.
– Черт, старею. Мне следовало сразу догадаться... Да не вертись ты! – меня быстро охлопали с головы до ног – Руки подними!
Я молча повиновался. Александр Яковлевич Рябенко, подполковник. Начальник личной охраны Л.И.Брежнева. А ведь раньше мне познание вообще ничего не дало. Надо же, в следующем году полковника получит. Интересно, у него с нашей председательшей шуры-муры или он действительно к Панас Петровичу заезжал?
– Ладно, потом поговорим... – он критически оглядел меня и как-то в сомнении покачав головой, пошел в глубь коридора, жестом приказав следовать за собой.
– Сашенька, ну наконец-то! Заходите скорее, я как раз новый чай заварила!
Я замер в проходе и зашарил глазами. Небольшая комната. Круглый стол. Прямо над ним с потолка свисает лампочка, укрытая абажуром. Вокруг стулья с высокой спинкой. На одном свешивается небрежно брошенный галстук. Надо же, с резинкой и застегивающийся на крючочек. Виктория Петровна аккуратно ложкой перекладывает что-то густое из банки. Где Леонид Ильич?
– Давай, проходи! – меня легонько толкнули в спину.
Действительно, чего это я замер, как суслик в степи? Еще раз окинув взглядом комнату, я аккуратно подошел к столу.
– Александр, правильно я запомнила? Садитесь скорее, я тут новый рецепт варенья опробовала! – жена Брежнева ловко поставила перед нами посуду.
Новый рецепт варенья? Ей чего, больше делать нечего? Или персональных поваров еще не положено? Хотя какая мне разница? Содержимое поставленного передо мной блюдечка одним своим видом вызывало повышенное слюноотделение, ведь до столовой я так и не дошел. Взяв чайную ложечку, я принялся намазывать варенье толстым слоем на кусок хлеба. Одобрительно оглядев получившуюся конструкцию, шумно вдохнул носом аромат и откусил здоровенный кусок. Абрикос? С грушей? Нет, вроде еще нотки яблок проглядывают...
