Пионерский гамбит — 2 - Саша Фишер
Я отложил один номер и взял другой. И только начал читать, как в дверях загрохотали шаги и раздался громкий голос Марчукова:
— Нет, ну вот ты скажи, а? — возмущался он. — Я понимаю, раздавать звездочки отличившимся, типа они молодцы. Но квадраты-то зачем придумали?
Мамонов ответил что-то неразборчивое, и тут они вошли.
— Кирюха, ты представляешь?! — Марчуков размахивая руками бросился ко мне. — Они на своем каком-то сборе активистов решили, что теперь будут раздавать за проступки белые квадраты. Это типа проколов в правах. Постель не заправил — получи квадрат, на зарядку проспал — квадрат.
— А я вместо чистого часа в библиотеку пошел, мне тоже квадрат? — спросил я.
— Ну ты же вроде как по делу… — задумчиво проговорил Марчуков и почесал в затылке. — Просто когда эта наша рыжая председательша про это рассказала, я на нее наскочил, мы поспорили, и мне влепили квадрат за брошенный мимо урны фантик. А я бы и не бросил его мимо урны, если бы не эти идиотское квадраты…
— А когда много квадратов накопится, то что? — спросил я.
— Из лагеря выгонят, наверное, — буркнул Марчуков. — Не знаю. Это светлые умы нашего отряда придумали, Надежда Юрьевна еще не знает.
— А Елена Евгеньевна? — спросил я. — Ой, слушайте, да и пусть их. Куда они эти квадраты, на лоб что ли будут клеить? И вообще, мы же газету делаем, значит можем про это как раз и написать.
— А! — Марчуков, красный от гнева, сразу повеселел. — Точно, газета! Мы их так всех пропесочим, что мало не покажется. Новаторы такие. Воспитательную работу они среди меня решили вести. А я сюда отдыхать приехал, а не чтобы среди меня воспитательную работу вели!
Чтобы Марчуков успокоился, потребовалось еще минут десять. И потом мы-таки приступили к обсуждению газеты. Назвать ее решили «Сигнальные огни», вроде как и красиво, и загадочно, и с названием отряда перекликается. И раз уж Марчуков так бурно воспринял нововведение совета отряда про квадраты, то я сразу же ему поручил опросить нескольких членов отряда, нескольких случайных ребят из лагеря и хотя бы парочку вожатых на тему «Нормально ли раздавать метки за проступки?»
Потом пришел Алик с фотоаппаратом и навис над столом. В основном он молчал, но изредка даже подавал интересные идеи.
— Надо обязательно колонку спортивных достижений. Только чтобы не просто скучные цифры, в духе комментатора!
— А может лучше что-то вроде «Крокодила»? Со смешными карикатурами, сатирой… У меня папа всегда «Крокодил» читает.
— А у меня — «Науку и жизнь», но про науку же мы вряд ли будем писать…
— За карикатуры между прочим и насовать могут…
— Ой-ой, пусть попробуют только! На правду не обижаются!
— А рисовать-то ты умеешь?
— А мы будем фотографиям усы пририсовывать и всякие там рожки-крылышки! Алик, ты же сможешь незаметно сфотать всех из нашего отряда?
— Олежа, смысл карикатуры вовсе не в пририсованных усах! Тут идея нужна!
— Да чего вы примотались к этим усам?! Я для примера сказал…
— А давайте на письма будем отвечать? — предложил я, когда все немного выдохлись спорить.
— В смысле? — все повернулись ко мне.
— Ну, повесим почтовый ящик, в который каждый сможет сбросить свое письмо, в котором он рассказывает что-то или спрашивает совета. А мы потом это письмо переписываем, чтобы никто не догадался по почерку, кто это писал. Или еще лучше на печатной машинке перепечатываем. И добавляем от себя совет или комментарий.
— Это ты сам придумал? — спросил Марчуков.
— Да не, я просто подсмотрел идею, на самом деле, — я помотал головой. — Во всех газетах есть такие ответы на письма. Но только письмо обычно одно на весь номер, а у нас можно сделать много.
— А первые письма где возьмем? — спросил Мамонов. — Или вместо первой газеты вывесим только почтовый ящик и над ним плакат. С надписью «Пишите письма в нашу газету»?
— Сами напишем, — я пожал плечами. — Мы же письма неподписанными будем публиковать, значит можно их сочинить для начала.
— Но это же будет обман, разве нет? — Марчуков наморщил лоб.
— А вот и нет, — ухмыльнулся я. — Это будет не обман, а об-ра-зец. Как на почте, где всегда есть заполненный бланк на имя какого-нибудь Иванова Ивана Ивановича. Мы просто покажем, что за письма примерно можно писать, и что мы потом с ними делаем. Ну, в смысле, как отвечаем и все такое…
— А… — начал Марчуков, но тут скрипнула дверь, он замолчал и обернулся.
Глава 10, про пользу и вред дурного примера и внезапно возникшую экономику
— Привет, — раздался невыразительный голос Друпи. — Вы тут газету делаете, да? Я принесла ватман, трафареты и краски. И карандаши еще.
— А тебя кто-то звал что ли? — недовольно буркнул Марчуков до того, как я вообще успел открыть рот.
— Если ждать, когда позовут, то можно вообще никуда не попасть, — монотонно заметила Друпи. — У меня хороший почерк. И я неплохо рисую. И ваша компания мне нравится.
— А у нас ты спросила вообще? — продолжал задираться Марчуков. Я удивленно посмотрел на него.
— Я видела, как вы уходили, и ватмана ни у кого из вас не было, — не обращая никакого внимания на нападки, продолжила Друпи. Ну, то есть, Анастасия. Надо бы уже перестать называть ее Друпи, даже про себя. — Парни всегда про мелочи забывают.
Девушка подошла к столу и развернула на нем лист ватмана. Тот с шуршание попытался скрутиться обратно в рулон. Тогда она невозмутимо взяла с ближайшей полки четыре случайных книги, снова развернула ватман и прижала углы. — Я хочу делать с вами газету. Могу писать от руки, могу печатать на машинке двумя пальцами.
— Да это наглость вообще… — Марчуков отодвинулся от нее подальше вместе со стулом.
— Олежа, остынь, — я хохотнул. — Что ты тут за фигню ещё устроил? Анастасия, спасибо огромной! Мы и правда не подумали про ватман. Собирались сегодня только обсудить, что будем писать, а за оформление потом…
— Тогда это очень медленно будет, — она подвинула к столу ещё один стул и втиснула его между моим местом и местом Марчукова. Который как раз удачно подвинулся. — Я готова выполнять любые задания. Редактор же ты, Кирилл?
— Ага, — я кивнул. — А письма ты
