Часовые времени - Дмитрий Валерьевич Политов
- Мне помогли товарищи из заграничного отделения. Все это время они приглядывали за нами.
- Зачем?
Евгений поморщился и, растянув нарочно паузу, сказал нехотя, будто каждое слово причиняло ему нешуточную боль.
- Среди нас действует провокатор.
- Неужели? – Ольга продолжала улыбаться, как ни в чем ни бывало. Так, словно не поверила ни единому слову. Плохой признак. Не допускает мысли о наличии предателя в комитете, или…
- А ты сама хорошенько подумай. Сначала налет на конспиративную квартиру, затем засада в казарме… ах да, ты же не знаешь! Меня ждали. Да-да, не перебивай, дай договорить. Когда я пришел в полк, то угодил в знатную переделку. А когда попробовал бежать, то получил пулю. Ладно в плечо – еще бы несколько сантиметров в сторону и мы бы сейчас уже не беседовали. И знаешь, что самое интересное? Стреляли из-за забора, с улицы. Не находишь, что это, гм, несколько странно? Хорошо еще, что товарищи успели помочь, а не то солдатня мигом переправила бы в полицию и все. Амба. Никто и не узнал бы, как я провалился.
- Почему же, мы нашли бы способ связаться с тобой в тюрьме, - Ольга прищурившись смотрела на Белугина, размышляя над услышанным.
- А время? Время-то упустили бы. Причем безвозвратно! И вся акция коту под хвост. Хотя… и так ни черта не вышло. – Евгений безнадежно махнул рукой. – Что ж, выходит наш враг достиг своей цели. Я ведь не ошибся, вы не стали действовать?
- Комитет постановил отложить выступление, - неохотно подтвердила его слова Ольга. – Мы опасались, что ты выдал наши планы.
- Естественно, кто же, как не я? – Белугин саркастически усмехнулся. – Видать у нашего таинственного «друга» на этом весь расчет и строился. А что, очень удобно – судя по всему, он прекрасно знал, что я просто так в руки солдатам не дамся, а значит, меня легко могут подстрелить. Но на всякий случай подстраховался и подождал возле казармы. Свалил бы все на мертвеца и точка. Удобно, не находишь?
- Ты так говоришь, словно подозреваешь кого-то.
- Увы, - Евгений развел руками. – Чтобы кого-то подозревать, нужны улики, а их нет. Слова же, как говорится, к делу не подошьешь.
- Интересное выражение. Сам придумал? – девушка немного опустила пистолет и Белугин мысленно выдохнул с облегчением. Кажись, получилось – вроде поверила. – А как же наши заграничные друзья – у них, выходит, тоже только подозрения?
- Знаешь, - медленно проговорил Белугин, решив, что пришла пора и самому перейти в атаку, - а ведь у меня к тебе тоже один интересный вопросец имеется. Как ты узнала, что я еду в этом поезде? Вроде ни с кем из комитета не связывался и о своих планах не уведомлял.
- Как ты смеешь! – Ольга вспыхнула. – Думаешь, что это я агент охранки?
- А я уже боюсь кому-то верить, - жестко сказал Евгений, поймав ненавидящий взгляд девушки и аккуратно, буквально чуть-чуть, надавливая на нее. – Любой из вас может статься предателем. Любой! Поэтому у меня есть самые веские основания опасаться таких вот неожиданных встреч. Так кто тебе сообщил обо мне?!
Ольга слегка вздрогнула и медленно разжала пальцы. Пистолет с негромким стуком упал на диван. Открыла рот, собираясь что-то сказать, но вдруг дернулась, точно от удара и мягко повалилась на бок, глядя перед собой остановившимися глазами. Белугин опешил. Он ожидал чего угодно – названного имени, протеста, ругательств, но только не такой реакции. Больше всего это походило на блок, поставленный кем-то в сознании девушки. Стоило едва затронуть запретную тему, как он мгновенно сработал, отключая своего носителя. Вообще-то ничего экстраординарного пока вроде бы не наблюдалось – в этом времени увлечение гипнозом и прочими похожими методиками процветало, но вот в сочетании с Ольгиной «профессией» и другими обстоятельствами операции данное происшествие выглядело весьма тревожным и подозрительным. Неужели опасения руководителей Службы, доведенные до Белугина еще в Париже, оказались небеспочвенными и против них играет кто-то из своих? Ох, не хотелось бы в это верить. Но со счетов сбрасывать такую возможность нельзя. В сущности, что мешает кому-нибудь из агентов затеять собственную игру? Да ничего. Причины? Сколько угодно – в метрополии тоже не все так гладко, как хотелось бы, и мнения о Службе и ее методах подчас самые противоречивые.
- Что здесь происходит?
Надо же, погруженный в свои мысли Евгений даже не заметил, как открылась дверь купе, и на пороге появился проводник с дымящимся стаканом чая в руке. Ах, как не вовремя!
- Все в порядке, братец, это моя знакомая. – Белугин поднялся с дивана, стараясь встать так, чтобы заслонить лежащую девушку и, самое главное, валявшийся рядом пистолет. – Вот тебе за труды, - первая попавшаяся купюра, наугад выхваченная из кармана пальто, перекочевала к ошеломленному железнодорожнику, - и оставь нас. – Евгений взял чай и радушно улыбнулся, делая шаг вперед и заставляя проводника отступить в коридор.
- Позвольте, господин хороший, а как же билет? Есть билет-то у барышни? – слабо запротестовал проводник. – Не дай бог, проверка, что я скажу?
- Скажешь, что все в порядке! – Белугин перестал улыбаться. – И с билетом, и с барышней. А теперь иди с богом. – Дверь клацнула и закрылась прямо перед носом ошеломленного неожиданным натиском мужчины. Евгений перевел дух. Вся эта нервотрепка здорово выматывала. В раненом плече опять заворочались разворошенные угольки боли, пронзающие насквозь. Белугин щелкнул задвижкой и осторожно сел на свое место. Хлебнул чая и довольно зажмурился, чувствуя, как горячая волна живительной влаги прокатилась внутри, согревая тело.
- Оля, - позвал он тихонько, аккуратно касаясь уснувшего сознания. – Оля, просыпайся.
Девушка вздрогнула, тихонько застонала и открыла глаза.
- Что со мной? – Она закашлялась. – В горле все пересохло. Дай воды.
Белугин встал и протянул ей стакан.
- У меня только чай, но мы можем сходить в вагон-ресторан и заказать что-нибудь.
- Спасибо, не нужно, - Ольга сделала пару глотков и с благодарностью улыбнулась. – Нам лучше не привлекать к себе лишнего внимания.
- Нам?
- Я верю тебе, - просто сказала девушка. – Шла сюда, думала, что убью предателя, а теперь… мне кажется, что все не так. Не могу до
