Рождение королевы - Дина Сдобберг
— Да, слушаю. Кто это? — услышала Надежда Аркадьевна голос Наденьки за кирпичной перегородкой, на которой лежал козырёк аптеки.
Видно пока не было дождя Надя пошла гулять с Аркашей, а дождь загнал под ближайшую крышу.
— Ой, как тяжело. Лечиться вам конечно надо. — Разговаривала с кем-то за стеной Надя. — Работаю, конечно. Как без работы, не проживёшь. Уборщицей. Пристроилась здесь, хоть кусок хлеба есть. Ой, откуда, какая съёмная? Жильё денег стоит немеренных, даже на окраине и плохое. Повезло, устроилась с проживанием. Люди балкон в своё время утеплили, теперь там спать можно. Вот туда и поселили. Да может и не по человечески, только или терпишь, или иди права качать на улицу.
Слушая, как Наденька кому-то по телефону рассказывает о том, как тяжело и плохо она живёт, Надежда Аркадьевна почувствовала, как на глаза наворачиваются слëзы. Вон, человек оказывается живёт на утеплëнном балконе, и в туалет ходит либо когда хозяев дома нет, либо в кафе через дорогу.
Рядом с аптекой очень удачно располагалась остановка. И как раз подошёл автобус, конечной остановкой которого был дом престарелых. Туда, пытаясь справиться с обидой и поехала Надежда Аркадьевна.
В этот раз, виновато, как показалось Надежде Аркадьевне, пряча глаза, дежурная отправила её к заведующей.
— Надежда Аркадьевна, присаживайтесь, — непривычно официально начала заведующая, хотя голос всё равно звучал расстроенно. — Я всё никак не могла собраться вам позвонить, а вы как почувствовали… Вчера вечером Алла Михайловна скончалась.
Новость оглушила, Надежда Аркадьевна как-то отстранённо, пытаясь осознать смысл сказанного, слушала о похоронах, церемонии прощания и прочих хлопотах.
— Спасибо, — произнесла она. — Честно говоря…
— Не понимаешь ещё, да? — с сочувствием произнесла заведующая, снова отбросив условности. — Сама, как пришибленная. Ты, знаешь, ты поспи. И на прощание приезжай. Займи себя, шарлотки на всех напеки.
— Да, правильно. Надо напечь, она же так её любила, — кивнула Надежда Аркадьевна.
Уже подходя к остановке, она поняла, что зря ушла так рано. До автобуса ещё почти час, а возвращаться обратно, ей показалось неловким.
— Придётся сидеть на остановке, — вздохнула она, чувствуя, как поднимается температура.
Уже почти дойдя до козырька остановки она больно подвернула ногу, да ещё в осенний ботинок попала грязная вода. А резкий порыв ветра почти вырвал из рук зонтик, выгнув его купол в обратную сторону. Что-то треснуло и одна из спиц грустно повисла, демонстрируя вырванный внутренний крючок. Зонтик теперь годился только на то, чтобы его выкинуть. А ведь его купили совсем недавно. Надежда Аркадьевна вместе с Наденькой долго выбирали рисунок.
А именно этот зонтик отличался ото всех. Зелёный цвет фона плавно перетекал в ярко оранжевый, а по краю шёл пояс разноцветных кленовых листьев с одной стороны и подснежников с незабудками с другой. Необычный такой зонтик.
Надежда Аркадьевна доковыляла до скамейки. И заплакала. Было плохо, и больно. Внутри всё раздирало от обиды и одиночества, вдруг снова показавшего свои клыки.
Всплыли сами собой рассказы из детства. О могущественной богине путей и перекрёстков.
— А я как раз на перекрёстке, — почти истерично захохотала уставшая от множества невзгод женщина.
Как в детстве, загадывая желание под бой курантов на новый год, Надежда Аркадьевна закрыла глаза. Слова обращения легко срывались с губ. Она не просила о зле для кого-то другого, и даже не хотела мести своим обидчикам. Просто… Другую жизнь. Открыть глаза, а двадцать лет жизни оказались бы странным и грустным сном.
— Прошу, подари мне шанс на новую жизнь, где я никогда не буду одинокой и никому ненужной, — озвучила она давно зревшую мечту.
Глава 17
Надежда Аркадьевна медленно шла к дому. Болезнь, видно набравшись сил в холоде и сырости, брала своё. Женщину одновременно мучил жар и трясло от озноба. Сил не было, и даже последние несколько метров до подъезда вдруг показались слишком долгими и тяжёлыми.
В её квартире горел свет, и из темноты был хорошо различим силуэт Наденьки с Аркашей на руках, ждущей у окна. Она видимо увидела бредущую Надежду Аркадьевну, потому что когда та вышла из лифта, Наденька уже ждала её у двери.
— Тётя Надя, что случилось? Говорят вы заболели, а вас нет и нет… — зачастила она.
— Ты от меня подальше держись. И правда заразу подцепила, — двусмысленно ответила Надежда Аркадьевна. — Я промокла, переоденусь в сухое и на кухню пойду. Не надо, чтобы ребёнок со мной контактировал.
Но когда минут через десять Надежда Аркадьевна дошла до кухни, в мыслях убеждая себя что нужно съесть хоть что-то и сделать большую кружку молока с мёдом, Наденька хлопотала на кухне.
— Погода на улице мерзость слякучая, а у вас все ботинки насквозь. Один вообще, стельку аж выжимай! — сразу сказала она. — Я грязь смыла и сушиться поставила.
— Куриный суп? — спросила Надежда Аркадьевна, когда Надя поставила перед ней тарелку.
— Да время вам уже домой давно прийти, а всё нет. Я на кафедру позвонила спросила могу ли услышать Надежду Аркадьевну, а мне, мол сегодня вы пораньше ушли и видимо в ближайшие дни вас не будет, потому что заболели, и вообще, будучи студентом ВУЗа нужно уметь читать, тогда бы я знала, когда и до которого времени секретарь кафедры работает. А я даже представиться не успела. Сразу решили, что из учащихся, — рассказала Наденька. — Я поэтому суп и сварила. Не знаю почему, но в голове как правило, раз болеем значит нужен куриный суп. Может до аптеки добежать?
— Спасибо, не надо, — остановила её Надежда Аркадьевна, почему-то не желая говорить о том, что в аптеке уже была. — Иди лучше к сыну.
— Он спит же, — улыбнулась Наденька. — По его режиму часы сверять можно. Теперь только в полдвенадцатого проснётся, есть потребует. А я успокоиться не могу, полдня на нервах.
— А что случилось? — нахмурилась Надежда Аркадьевна.
Рассказ Наденьки частично был Надежде знаком. День у девушки шёл по обычному распорядку. Прибежав домой за час до ухода Надежды Аракадьевны, успев помыть свои подъезды и забрать на разнос почту, середину дня она посвящала прогулкам с ребёнком, если позволяла работа. Друзей или знакомых у неё не было, долгов набрать не успела, поэтому
