Василий Панфилов - Кирасир. Двуглавый Орёл против турецких стервятников
– А Фридрих-то водил, – возразил Наследник. Игорь с нескрываемой иронией поглядел на него…
– Водил, но ты ту Пруссию на карте видел? А с Россией сравни… Если со шведами ратиться придётся, ещё ладно, а с поляками, да с турками, да с немцами… Не наездишься!
Подросток задумался, и видно было, как логика боролась с юношеским максимализмом. Руки ослабили поводья, но вымуштрованная кобыла сама шла в колонне.
– Согласен, – нехотя сказал он. Наставник кивнул с лёгкой улыбкой и продолжил урок:
– Ну а насчёт пользы квартирмейстерского дела для тебя… Так сам видишь – картографией занимаюсь я. Пригодится такое умение будущему императору?
– Пригодится, – кивнул Павел, – чтобы, глядючи на карту, видеть не просто рисунок, а понимать – где нужно прокладывать дороги, где закладывать города, сколько крестьян может прокормить та местность.
– Разведка тоже на мне. Пригодится?
– Не знаю, – неуверенно сказал цесаревич, – это ж армейские горлохваты, мне, наверно, полезней те сведения, что добываются дипломатическими путями.
Огорчённо поцокав языком, Игорь закатил глаза:
– Горлохваты они – и зачастую даже неграмотные. Так мне надобно из кусочков их донесений составить что-то целое. Там кусочек, там… Глядишь – и вот я уже знаю обстановку во вражеской армии, причём быстро. Дипломатов да шпионов при вражеских дворах о таком и спрашивать бесполезно – информация запоздает.
Виновато потупившись, подросток засопел – подобная информация давалась ему не в первый раз, но возраст… Пусть он и достаточно умный, но нужно признаться – не гений. Спасает скорее хорошее образование и такие вот практические занятия. Впрочем, Рюген честно признавался, что и сам в его возрасте был ничуть не лучше.
– Ну и с остальным так же, – решил «добить» тему Грифич, – умение создавать склады и быстро перемещать грузы пригодится хотя бы потому, что будешь составлять реальные планы и понимать – когда тебя дурят, а когда человек некомпетентен.
Дождался осмысления и понимающего кивка собеседника.
– Отвечаю и за инженерные сооружения – укрепления да мосты. Пусть и строю я их не сам, но основы знать приходится и соответственно…
– Можешь давать инженерам реальные задания, здраво оценивать предстоящий объём работ, – чуточку запинаясь, продолжил за него Павел.
– Ну вот можешь же, когда хочешь, – засмеялся Рюген, – ну всё, теперь к Никифору езжай, а то он аж соскучился – давно тебя не гонял.
Вечером на стоянке Павел в паре с Юргеном отрабатывал Большой Салют[37].
– Чётче! – командовал Рюген, – руку доворачивай. Так… И за дыханием следи.
Всё это он говорил, не прерывая собственную тренировку, что вызывало у подростка зависть пополам с восхищением. Но Грифич уверенно говорил, что если не забрасывать тренировки, то лет через пять-семь тот и сам так сможет… Талант есть!
– Командир, – тихонько подошёл Тимоня, – там Пугачёв прибыл. Грит, есть срочные новости.
Оставив цесаревича на Юргена, генерал-квартирмейстер поспешил в свой шатёр.
– Княже!
– Емеля!
Мужчины обнялись – они давно уже стали друзьями. Сословные предрассудки? Так казакам было на них… Сам же попаданец к своему титулу относился без излишнего пиетета – по вполне понятным причинам.
Новости же и правда были срочные…
Глава 2
– Англия, говоришь… – повторил Игорь, постукивая пальцами по ножнам шпаги.
– Она самая, – устало вытянув ноги, сказал Пугачёв.
– Хреново… Одно дело – финансовая там поддержка да бряцание оружием где-то в сторонке и совсем другое – прямые поставки. Ты уверен? Просто дипломаты ничего не писали.
– Дипломаты, – презрительно фыркнул Емельян, – а ты сам посмотри, какая «блестящая» у нас внешняя политика. Куда ни плюнь, сплошь родственник императора посланником.
– Преувеличиваешь.
– Немного. Сам знаешь – Пётр слишком добр к своим родственникам…
Помолчали – обсуждать действия императора в шатре… чревато. Но проблема и в самом деле была – родственники у повелителя России были неисчерпаемы, и всех требовалось пристроить к делу. В Россию путь им преградили Воронцовы – пусть не до конца, но всё-таки. Зато в Европе каких-то барьеров для них не было и посты всевозможных посланников для них едва ли не придумывались.
Титулованным европейским голодранцам любая копейка была в радость, и нужно сказать, что на первых порах решение направить порывы родственников Петра в сторону Европы выглядело многообещающе – ну кто может лучше понять европейцев, чем сами европейцы? Ан нет, дипломатическими способностями обладали далеко не все. Собственно говоря, даже интеллектом не все могли похвастаться…
Зато попытки решить какие-то свои проблемы за счёт России делал едва ли не каждый первый… В многовековые интриги аристократии впутывалось и многострадальное отечество, причём обычно его интересы не учитывались. Излишне благодушный Пётр Фёдорович старался искать во всём хорошие стороны и на все жалобы отвечал обычно:
«…Зато германская аристократия всё больше привязывается к России», не желая понимать, что это Россия всё больше привязывается к германской аристократии и недалёк тот день, когда «хвост начнёт вилять собакой».
Самое неприятное, что неприятности от Англии Игорь (да и не только он) предвидел сразу после мятежа. Ну а после того, как торговля с островным государством изрядно подсократилась, да и торговать стали всё больше не сырьём, а готовыми канатами и парусиной (спасибо Миниху!), да после начавшейся междоусобицы в Польше – втором импортёре таких товаров… Недальновидность императора в вопросах внешней политики была очевидна, и что самое плохое – он упорно не желал понимать этого факта.
– Много ружей-то?
– Не знаю, – развёл руками Пугачёв, – таятся, сволочи, так, что… Но информацию подтверждали не только донцы, но и запорожцы, армейские… Что и как, сказать сложно, но точно – не меньше двух небольших кораблей, загруженных современными ружьями. Ну и помимо ружей хватает… всякого. Вон, даже английских медиков направили в Турцию несколько десятков.
* * *– Джон, – медленно сказал блеклый чиновник таким тоном, что стоящий перед ним хирург моментально вспотел, – Англии НУЖНО, чтобы вы отправились в Турцию.
– Но, сэр…
– Или мне напомнить, кто вас спас от суда за нелегальные аборты и несколько десятков погибших при этом женщин?
– Не надо, сэр! – хирург, пробивающийся по большей части аналогичными, не слишком легальными заработками, прекрасно знал, насколько уязвимы люди его профессии. Это настоящие врачи – люди уважаемые, а такие, как он, бывшие цирюльники…
– Вот и хорошо, – чуточку мягче сказал чиновник, – и надеюсь, мне не нужно напоминать, что вы должны будете стать там нашими глазами и ушами? А заодно, если понадобится, – то и руками, выполняя все поручения?
– Н-не надо, сэр, – нервно выпрямился хирург, пытаясь «сохранить хорошую мину при плохой игре», – я всегда бы патриотом Англии.
– Вот и хорошо. Инструкции получите позже.
Чиновник вышел неторопливо из маленькой полутёмной комнатушки, провонявшей клопами, закрыв за собой дверь, а Джон взял бутылку виски и сел на старое кресло, покрытое засаленным пледом. Посмотрев на стакан, стоящий на столе, он поморщился – вставать, да и вымыть не помешало бы… В итоге он пил виски прямо из горла бутылки – молча.
* * *Информация была более чем неприятной, особенно по части огнестрела. Пусть Турция и делала огнестрельное оружие, причём прекрасное (!), но всех своих воинов вооружить не могла, и большая часть их имела только оружие холодное. А «лишние» ружья – лишние проблемы для России…
– Ладно, – мрачновато сказал Рюген, – гонцов к Миниху и Румянцеву я пошлю, пусть знают. Как разведка-то, нормально идёт?
– Аа… – скривился Емельян как от зубной боли, – между казаками и то нет доверия, даже у моих донцов свои партии, мать их – во время войны отношения выясняют! А уж к солдатам отношение и вовсе беда – не желают за людей признавать, не то что за равных.
– А сами солдаты-то как?
– Да неплохо, – с ноткой удивления ответил собеседник, – конечно, часового снять так хорошо они не могут, да и в рукопашной, случись что, куда хуже природных казар[38], но голова интересно работает – такие решения порой находят, что диву даёшься.
* * *– Да так и прошёл, – пожал плечами неказистый солдат, – у турков же солдаты брезгуют руками работать, так что взял да и вырядился в этого, как его… Ну кто гавно по лагерю собират. По-туркски немного говорить могу, да по-болгарски и по-молдавски. Останавливат меня турок – я ему бадью с говном под нос – на! Собираю, мол.
– А спросит ежели – кто ты да откуда? – полюбопытствовал допрашивающий разведчика Емельян.
