Помощник ездового (СИ) - Башибузук Александр
— Тьфу ты, кобылиная срака… — Лешка вслух ругнулся и недовольно скривился.
За два года он сильно вытянулся, окреп и возмужал, но, все равно, выглядел с натяжкой едва ли лет на четырнадцать. А это означало, что на очередную просьбу принять в строевой состав, комеска снова ответит отказом. Леха пробовал соврать, что ему уже семнадцать, но провести Казанцева было очень трудно. На самом же деле, Алексею было четырнадцать с половиной — это он помнил твердо.
— Все равно попрошусь! — после недолгого раздумья решил он. — Так и скажу, принимай Владимирович, иначе сбегу! Мало кто лучше в седле управляется, стрелять и шашке обучен, так какого лешего кобыле сиськи теребить?
Так, раз за разом прокручивая будущий разговор с комеском, Лекса принялся набирать воду и заливать ее в бочку.
Справившись, стянул с себя выгоревшую добела гимнастерку с шароварами и принялся их застирывать. Вывесил одежку на ветку, а дальше присел в ледяной воде и, неожиданно, услышал позади смешок.
— Мара блазнит? — озадаченно пробормотал Алексей, потопал на звук и нос к носу столкнулся…
С девчонкой. Тощей и голенастой. И тоже голяком.
— Ой!!! — взвизгнула она и живо присела в воду. Лешка машинально проделал то же самое, даже не успев разглядеть ничего у незнакомки. Кроме маленьких, коричневых сосков на острых грудках.
И эти соски…
Словом, Лешку словно кобыла копытом лягнула. Даже в голове зашумело.
— Ты кто? — нахмурилась девчонка. — Что тут делаешь? Подглядываешь?
Говорила она на очень правильном русском языке, без малейшего акцента, выглядела не как местные, хотя что-то восточное на симпатичной мордашке проглядывало. Да и волосы были заплетены во множество мелких косичек по туркестанской моде.
— Больно надо… — обиженно буркнул Лешка. — За водой пришел. А ты кто?
— А-аа, ты оттуда, — девочка показала рукой на лагерь кавалеристов. — Русский. Но почему такой маленький?
— Ничего я не маленький! — еще больше обиделся Алексей.
— Отвернись… — незнакомка повелительно махнула рукой.
Лешка послушно отвернулся, дождался когда девчонка выйдет на берег и сам поспешно ретировался к своей одежде.
К девочкам и женщинам Алексей относился с превосходством, хотя немного побаивался, но сейчас почему-то ему не хотелось, чтобы незнакомка уходила.
— Как зовут тебя? — послышалось из-за кустов.
— Лекса, — Леха назвал себя на казачий манер, так как называл его дядька Михей.
— Лекса? — удивилась девочка. — Странное имя. Нерусский, что ли?
— Сокращенно от имени Алексей, — признался Леха, натягивая мокрые шаровары.
— А я Гульнара. Оделся? — из-за дерева показалась новая знакомая, уже в вылинявшем пестром платьице. — Веселовская Гульнара Львовна, — Гуля карикатурно присела в небрежном книксене и прыснула. — Чего смотришь на меня как на шайтана?
Лешка смутился и неприветливо буркнул:
— Ага, чем-то смахиваешь.
При этом сильно покривил душой. Стройная как тростиночка, с симпатичной улыбчивой и лукавой мордашкой; Гульнара ему понравилась с первого взгляда, так, что даже сердце колотилось как барабан. Ничего подобного он раньше не чувствовал, поэтому отчаянно смущался.
К его удивлению, новая знакомая не обиделась и весело прыснула, прикрыв рот ладошкой.
Лекса снова смутился и, сильно стесняясь, пробормотал.
— А как ты здесь случилась? Фамилие же твое, вроде русское.
— Как-как? — Гуля с превосходством задрала нос. — Отец земским врачом здесь был и маму мою здесь встретил и поженились они. А мама кипчачка… — Гульнара вдруг опустила глаза и тихо добавила. — Была. Умерли они. И папа и мама. А я у родственников… приняли они меня. Но простить за то, что наполовину русская все еще не могут. Мама против их воли замуж за папу вышла.
В ее последних словах скользнула досада и злость, поэтому Лекса сразу понял, что Гуле живется у родичей совсем несладко.
— Ты это… — он хотел сказать какие-то слова поддержки и смешался, а потом признался. — И мои… убили их. А меня красноармейцы к себе взяли. Но не подумай. Живу как у Христа за пазухой.
— А я врачом хочу стать, как папа! — вдруг невпопад сказала Гуля и тоже засмущалась.
— Значит станешь, — солидно пообещал Алешка. — При совесткой власти все равны! И бабы и мужики.
— Сам ты… баба… — улыбнулась Гуля, вдруг спохватилась, нырнула за кусты и вернулась с корзиной мокрого белья, неся ее на голове по местному обычаю. — Пора мне, Лекса.
Леха вспомнил, что ему самому может нагореть за опоздание и живо схватился за повод Абдуллы.
— И мне… служба… знаешь… у нас все строго…
К дороге они поднялись молча, повернули каждый в свою сторону, а потом…
Синхронно обернулись.
— Приходи еще сюда по утрам…
— Приходи еще…
Леха понял, что они одновременно пригласили друга и улыбнулся.
Гуля помахала ему рукой и пошла по дороге придерживая рукой корзину на голове.
— Как на подиуме идет! — восхитился Лешка и тут же озадаченно ругнулся. — Ети ее под хвост. Что за подиум? Вот же сморозил…
Покопался в голове, значения слова не вспомнил, сразу забыл его и поспешил на заставу. Слил воду в лошадиные поилки, думал уже, что его задержку не заметили, но услышал бас дядьки Михей.
— Лекса, а ну подь сюды, потрох…
Впрочем, обошлось без внушений, дядька только поглядел на него из-под густых бровей и отпустил.
За день Лешка успел еще три раза сгонять за водой, в промежутках помогал месить глину и латать стены — застава располагалась в старинной глинобитной крепости. Потом драил котлы, ассистировал в походной кузнице, вычищал стойла, ремонтировал сбрую и исполнял прочие служебные обязанности помощника ездового, которые заключались в одном емком определении: «ответственный персонаж за все». Работы Алексей никогда не чурался, но сегодня у него все на диво спорилось. Просто из головы не уходила новая знакомая, а предвкушение завтрашней утренней встречи грело душу и слегка туманило голову.
Уже ближе к вечеру, он все-таки набрался смелости и подошел к комеска.
Казанцев стоял у крыльца казармы, похлопывая рукояткой нагайки по голенищу сапога и, бдительно наблюдал за личным составом. Всегда аккуратно выбритый, подстриженный, в идеально подогнанной форме — комеска, несмотря на знаки различия Рабоче-крестьянской Красной Армии, сильно смахивал на царского офицера, какими их еще помнил Лешка.
Впрочем, Казанцев в прошлом им и являлся. Об этом знали все красноармейцы, что не мешало им уважать своего командира, потому что комеска не только тиранил личный состав, но и заботился о нем. А еще больше уважали его за то, что умел воевать, берег людей и не прятался за спины подчиненных.
Увидев Лексу, Казанцев недовольно заломил бровь.
— Ну…
— Товарищ комеска! — бодро вытянулся Алексей. — Разрешите обратиться!
— Чего тебе?
— Прошу принять в строевой состав! — выпалил Лешка, уже собрался изложить доводы, но оные, по злому несчастью, начисто вылетели из головы.
— Строевой состав? — комеска смерил Алексея строгим взглядом, потом вдруг улыбнулся, потрепал его по вихрам и уже мягче бросил. — Рано. Нагуляй прежде мясца, помощник ездового. Через год обратишься. Свободен.
От обиды Алешка чуть не заплакал, но сдержался и ушел зло бурча себе под нос:
— Нагуляешь тут. Лопаю как не в себя, а хрен вам на воротник. Не иду в ширину, хучь тресни…
— Ну что, щеня, послали тебя? — рядом раздался насмешливый, гнусавый голос.
Лешка обернулся и увидел Пашку Бодина. Парень стоял упершись плечом в угол казармы и глумливо щерился.
— И правильно послал, — гыкнул Бодя. — Куда тебе, валенку. Небось матушка под забором тобой выблядком опросталась…
Лешка вскипел и презрительно бросил:
— Сгинь, черт пархатый.
— Что ты сказал? — Пашка шагнул вперед и схватил Лексу за гимнастерку. — Осмелел, смотрю!
Все лучилось само по себе.
Лешка слегка повернулся вправо, заблокировав сгибом левой руки руку Пашке, а потом резко крутнулся всем телом в обратную сторону и влепил локтем правой в висок Боде.
