Железный канцлер (СИ) - Старый Денис
Англичанин был уверен, что русские отвернут, не пойдут на него. Он сам бы так сделал, ну или отошел на двадцать миль восточнее и попробовал там выйти на берег. Русские развивают наступление, но на подходе к Гельсингфорсу их встретил объединенный англо-шведский корпус численно не сильно уступающий русским. А, как было доподлинно известно Муру, русские умеют побеждать либо турок, либо намного превосходящими силами.
Но прошло десяти минут после того, как войско противника начало суетливо готовиться к действиям… Джон Мур ожидал, что русские развернутся и уйдут, а они…
— Что происходит? — выкрикнул бригадный генерал. — Это против всех законов войны.
Расчет был на то, что русские будут идти размеренным шагом колонами, по которым и впереди которых будут лететь раскалённые ядра, должные пробивать лед и приводить его в движение. Однако на англичан просто бежала толпа. Она не шла, а бежала! Все пространство вокруг покрылось пятнышками вооруженных людей, которые приближались.
— Бей! — кричал генерал, отдавая команду своим артиллеристам.
Ударили пушки. В нескольких, далеко не во всех местах, куда попали ядра, вздыбились льдины. Некоторые русские падали в воду. Это явление было бы более массовым, если бы русские шли построениями. А так выходило, что интервалы между солдатами противника оставались относительно большими и те, кто бежал сзади, чаще успевали среагировать и обходили препятствие, некоторые помогали своим сослуживцам, упавшим в воду, им бросали веревки и оставляли нескольких солдат, чтобы те вытягивали тонущих. Они предусмотрели веревки!
Артиллерия била, добиваясь результата, но недостаточного для того, чтобы рассчитывать на абсолютную победу. Скоро Джон Мур поймал себя на мысли, что на месте русского командования все же дал бы приказ вернуться на исходные позиции. Хотя… Он думал, что русских никак не больше пяти тысяч, а их тут была полноценная дивизия, под десять тысяч человек. Вообще русских в этой войне численно больше. Опять они хотят взять количеством.
— Полмили осталось! — прокричал один из английских офицеров.
В этом крике бригадный генерал расслышал нотки паники. Русские, будто не замечали препятствий, они бежали, словно одурманенные. Это была стихия, которая надвигалась на англичан. А готовы ли они, дети Туманного Альбиона, бороться против стихии?
— Готовьте колоны! Выдвигаться навстречу! — отдал приказ Джон Мур.
Бригадный генерал подумал, что залповый огонь сметет эту навалу, уничтожит русских. Раз они не попались в одну ловушку, то получат другую.
— Вражеская конница слева ускорилась! — прокричал один из офицеров.
Выбор… Нужно выбирать. Или построить каре и встречать конных, или срочно менять позиции артиллеристов. Мало было своей конницы у англичан, они больше рассчитывали на то, что шведы обеспечат конями, как и своими кавалерийскими частями. Однако, в шведской армии было с этим тяжело, по крайней мере, не так, чтобы раздавать добрых лошадей англичанам.
— Конницу навстречу неприятельской! — решился на приказ бригадный генерал.
Он надеялся, что трех сотен английских драгунов Третьего Лейб-кавалерийского полка Его Величества хватит, чтобы задержать этих казаков. Да, русских больше, но это же Лейб-кавалерия! Англичане экономили на создании кавалерийских частей, не было в их армии кирасир, почти все — это драгуны, экипировка которых намного дешевле.
По фронту русские уже были близко, даже первые английские пули достигли на излете русских солдат, когда примерно до роты северных варваров остановились и стали стрелять по английским колонам. Стрелять⁈ Расстояние было шагов триста, не меньше, а они стреляли и поражали, и это через толстую зимнюю одежду!
— Из чего они бьют? — сам себе задал вопрос Джон Мур, всматриваясь в тех самых русских стрелков. — Штуцера?
На это и рассчитывал бригадный генерал, когда всматривался в свою зрительную трубу. Что такое штуцер? Это один выстрел, всего один, а после больше минуты заряжания. В таких погодных условиях, да еще при необходимости бежать, стрелки не представляли большой угрозы. Тем более, что некоторые штуцерники, из русских егерей, разрядив свои ружья, бежали вперед, далее надеясь только на штык.
— Как? Так быстро? Пуля сама ушла в ствол? — комментировал Джон Мур действия одного из русских егерей той самой сотни.
Они перезарядились секунд на двадцать или, может, только немного больше и разрядили свои ружья.
Командующий увлекся наблюдением за егерями, которым в подарок за совместные победы Сперанский подарил и винтовки, и большое количество пуль, в иной реальности называемых «пулями Минье».
Мур не заметил, пока один из офицеров не стал кричать, что королевские драгуны разбиты. У казаков также были пистолеты, но еще у них были пики, которые, вроде бы и пережиток, но устаревшее оружие победило тех, кто такого оружия не имел.
— Приказ на отход артиллерии! — выкрикнул Джон Мур, понимая, что сделал это запоздало.
Можно было еще ударить и картечью, хотя нет… Артиллерия была оттянута назад и картечь будет бить по своим. Так что пушки все равно больше мало что могут сделать. Не выкатывать же их на прямую наводку, на передок! Это только французы столь беспечны, чтобы так поступать.
Русские падали, спотыкались, уже песок, которым натирали обувь, давно не помогал бежать по льду, но все равно они продвигались. Еще более стремительными были казаки, которые, озверев от серьезных потерь после схватки на встречных с английскими драгунами, стремились, во что бы то ни стало, отомстить за своих погибших и раненных товарищей.
Когда началась свалка, англичане к этому не были готовы. Они рассчитывали на то, что расстреляют русских, что большая часть этих варваров просто провалятся под лед, так что солдаты Мура были ошеломлены напором противника, его самоубийственному, животному стремлению бежать дальше, убивая всех на своем пути.
А еще, несмотря на существенные потери, русских было больше. Мало того, англичане лишились и без того скудной кавалерии, но при этом не успели перестроиться в каре и казаки со всем своим праведным гневом обрушились на красномундирников.
Вот один солдат Мура побежал, второй, эти трусы увлекли за собой десяток. Но бегство не спасало. Многие казаки, потеряв пику, рубили саблями по обе стороны от себя. Убивать бегущего врага — самая излюбленная забава для иррегулярной кавалерии.
Все сражение превратилось в собачью свалку. Казаков на всех не хватало, чтобы окончательно сокрушить англичан, тем более, что по центру сражения было сложно управлять конем. Там смешались и свои, и чужие. Ослабленные бегом и долгими переходами русские солдаты на последних морально-волевых качествах и на жажде жизни убивали англичан. Это была бескомпромиссная битва.
Даже, если бы кто-то и захотел сдаться, то не понятно, как это сделать. Были те, кто поднимал руки, но этого жеста не видели. Русский солдат, с налепленными на ресницы снегом, видел только цель — красный мундир, который нужно пробить штыком.
— Приказ на отступление! — приказал Джон Мур и развернул своего коня прочь.
Он еще не понимал, что бежать ему некуда, если только по льду, а после вплавь в Англию, но и там поступок бригадного генерала не оценят. В выгодной позиции потерпеть поражение! Этого не простят ни свои, ни шведы.
* * *Петербург
27 февраля 1799 года
— Алексей Андреевич, я взываю к вашему благоразумию! — эмоционально говорил я.
— А я к вашему, Михаил Михайлович, — так же с надрывом отвечал мне Аракчеев.
Более часа мы спорим. Два человека, которые должны быть далеко от столицы, спорят в центре Петербурга о том, что именно нужно сделать в сложившейся обстановке.
Я понял, что нельзя мне одному тянуть бремя решения проблемы. Вернее, не так, когда я все-таки принял решение, кому именно править Российской империей, посчитал, что нужно заручиться хотя бы чьей-то поддержкой. Нерешительность Державина я уже оценил, когда томился в Петропавловской крепости. Васильев… пусть занимается финансами, которые любят тишину, но скоро ее лишатся. Куракины… Так они разъехались по своим усадьбам, вроде бы как обиделись. Тесть? Не та фигура. Кутайсов? Так я его вовсе желаю слить, тем более, что он малохольный. Растопчин? Его государь собирался вернуть на службу, но пока тот, как по мне, лишь по недоразумению не в рядах заговорщиков. Многие заняты либо войной, либо участвуют в заговоре. Иные не те фигуры, чтобы на них ставить.
