Эдемский Маг. ТОМ I - Игорь Швейц
Саркис впервые мог пожаловаться на боль. То, как болело всё тело, как ныли ноги, как выли лёгкие, такого чернявый богатырь не испытывал уже добрые три тысячи лет.
Он улыбнулся, раскрывая свои жёлтые всепроникающие звериные очи, однако в такой тьме даже его зрение подводило. Самая тёмная тьма, которую он мог только представлять в воображении, сейчас обступила Саркиса со всех сторон, образовывая вокруг его многострадального тела прочную металлическую клетку, такую тесную и ужасную, что он даже усмехнулся. Саркис любил трудности. Это был его самый главный конёк. Что может быть интереснее, чем справляться с трудностями?
Полежав ещё с пол часика и убедившись в неизменности этого места, мужчина всё-таки решил понять где он, что он, как изменился мир, и найти ответы на все прочие вопросы, что сильно волновали его разум. О боли, терзающей его несчастную плоть, Саркис и думать забыл.
— Черт со всем этим… Я предчувствую небывалую забаву. Надеюсь, это место не разочарует меня? — Саркис громко рассмеялся, с удивлением подмечая изменения в своём голосе. Всё же некоторое количество времени прошло даже для его бессмертного тела и таких чудес прожитых лет ему придётся находить всё больше и больше.
— Да и хрен с телом. Я не дурак, чтобы надеяться на нормальный исход после таких приключений. Подобные сказки лишь старые бабы на ночь рассказывают. Плевал я на своё тело, плевал…
Совсем скоро Саркис осознал, что он был в этой тьме далеко не один. Где-то там, в густом мраке, кто-то находился. Мужчина ощутил это и на миг его дыхание замерло. Саркис прислушивался к каждому шороху и пристально вглядывался в темень, постепенно различая неясные очертания. И что хуже всего, эта тварь была рядом, буквально в пяти шагах.
— Значит я всё это время общался не с одними голыми стенами и темнотой. Отзовись, кто ты и где мы находимся.
На властный голос Саркиса отвечала лишь темнота и мужчина продолжил:
— Даже если ты мне ничего не расскажешь, будь уверен — я встану на ноги и к чертовой матери разнесу эту хибару. Я получу знания любой ценой, даже без твоего никому ненужного жалкого голоса.
Долгое время стояла тишина. Время от времени слышались шорохи и шебуршания, и к несчастью они раздавались сразу со всех сторон, будто от множества молчаливых людей, обитающих в этой сырой, противной, глухой, тёмной темнице.
Внезапный голос из темноты был глух и стар. По телу Саркиса прошла лёгкая рябь. Он уже и не ждал речи обычного человека, а услышав её, пришёл в лёгкий мимолётный ужас:
— Буквально минуту назад на том месте никого не было. Как ты там оказался, брат? — голос совершенно точно принадлежал старику, древнему, как век. Говор был неспешный и чёткий. Саркис сразу для себя подчеркнул, что говорил с человеком довольно образованным, мудрым и наверняка занимающим какой-то высокий пост или же чин. Но что такой почтенный человек мог делать здесь, в такой темноте, в окружении молчаливых обоссанных ублюдков?
Сыро, мерзко, гадко, противно, аж нос воротит… Саркис тут же захотел поскорее убраться отсюда, лишь бы не чувствовать и не думать обо всём этом.
Богатырь опёрся на руки и потихоньку поднялся на нетвёрдые вялые ноги. Его шатало, как типичного деревенского пьяницу, и Саркис ударил себя кулаком, встряхивая своё шаткое вялое тело.
Вроде как взбодрившись, он стал пристально вглядываться вперёд, постепенно различая окружающий пейзаж. Казалось, он и забыл о старике, что терпеливо ждал ответа, сидя пятой точкой на сыром камне.
— Куда же меня занесло? Какие черти построили всё это? Неужели прав был бог, лишивший этих тварей бессмертия?
Саркис оглядывался по сторонам и с каждым разом ужасался всё больше.
— Жестоко, не правда ли? Кто бы мог подумать, что люди могут быть такими злыми, жалкими и жадными. — сказал старик монотонным голосом.
Саркис вновь окинул взглядом всё то, что скрывала тьма, и тяжело выдохнул. Грудная клетка медленно вздымалась и опадала, вбирая в себя сырой воздух, витавший среди огромных многочисленных клеток, в которых оказались все эти голые, дохлые людишки, сидящие и ждущие своей скорой смерти, а может уже её и дождавшиеся…
Рядом с Саркисом, в углу, прижимаясь к толстым металлическим прутьям, сидел древний старец, облачённый в невесомую голубую накидку, прикрывающую щуплое, дряхлое, костлявое тело. Впалые глаза, сдувшиеся щёки, но даже вся эта дряхлость не мешало улыбке старика.
— Скажи, какая мразь кинула вас в эту тюрьму? За какие такие грехи она решила изничтожить всех этих людей?
Старик затрясся от смеха, всё крепче и крепче сжимая в руке старый иссохшийся сук, что служил ему опорой.
— За какие грехи? Здесь нет ничего нового. Все мы, — старик распростер руки, указывая на толпы людей, смиренно лежащих на полу и на первый взгляд банально имитирующих трупы. — абсолютно все мы перешли дорогу влиятельным людям, тварям с правительства, ничтожным архимагушкам, что только и могут припеваюче жить на награбленное у людей золотишко… Мы все тут за честность, справедливость, чистые сердца и непоколебимый дух. Они никогда не поймут таких, как мы.
Саркис был не удивлён. Люди были такими всегда, что в Эдеме, что в этом Нижнем мире.
— Все самые честные, умные и амбициозные люди заточены в таких местах и так было всегда, везде и во все времена. — продолжил старец, почесывая свою всколоченную грязную бороду. — Думаешь, что таким как нам место в лживом и жестоком мирке? Нам нет места ни в нём, нет и в этом проклятом подвале, глубоко под землёй… Наших мест и вовсе нет, ибо мы не хотим подстраиваться под страшную жестокую действительность.
Все эти люди, что лежали в лужах своей собственной мочи, дохлые, нагие… Им и вправду тяжело досталось за их веру в хорошее.
— В лучшие времена я бы посочувствовал всем вам, послушал бы ваши истории и попробовал бы ими проникнуться, однако меня сейчас интересует другое. Как отсюда выбраться? Кто-то уже пробовал?
Старец удивлённо возрился вперёд, уставившись на то место, где предположительно стоял Саркис. Проклятущая тьма делала зрение абсолютно бесполезным, отчего старик в душе не понимал, куда именно следует пялить свои выпученные глаза.
— Ох, выбраться?
