Гарри Поттер и Истинная Магия - Avadhuta
Меня всё это «боевое безумие», признаться, не радовало. Но как остановить его, не сломав Поттера окончательно, я не знал. Так что оставалось только ждать, пока тот «перебесится». И уже после этого можно было попытаться переключить внимание «тёмного лорда» на другого противника. Что интересно, Гарри не делал попыток напасть ни на кого другого, кроме Уизли. Тех он банально не считал за людей, а потому и относился к ним как к разновидности чужих. Это была подсознательная реакция на уникальную энергетику предателей крови. Даже с закрытыми глазами Поттер мог отличить людей от «нелюдей», нападая только на последних.
Это тайное противостояние Поттера и Уизли не было единственной проблемой в школе. Чужие обнаглели настолько, что начали нападать на большие группы учеников. А в конце марта они и вовсе вломились на урок истории магии и сожрали там всех учеников до единого. Посещаемость уроков катастрофически упала, потому что многие из учеников банально не успевали добежать от одного класса до другого, как их отлавливали и пожирали живьём. Даже учителей не миновала сия судьба. К началу апреля в «оригинальном теле» остались только Дамблдор и Снейп. Макгонагал всё ещё пыталась обнаружить «неопровержимые доказательства» нападений на учеников, но каждый раз, когда она на эти доказательства натыкалась, те пожирали её с отменным аппетитом. А после воскрешения всё, что она могла вспомнить, — это ощущение от удара по затылку.
Мои подопечные решали проблему с нападением чужих собственными уникальными способами. Поттер банально вступал в драку и как мог убивал и калечил ксеноморфов. Те уже давно поняли, что этот противник им не по зубам, и обходили его стороной.
Гермиона же активно «прокачивала» интуицию. Каждый раз, когда она чувствовала, что её ожидает смерть, подсознание заставляло её избегать подобного развития событий. Она опаздывала, шла другими коридорами, могла заблудиться там, где заблудиться было физически невозможно. В особо серьёзных случаях она умудрялась и вовсе «телепортироваться», проходя из одной части замка в другую через «подпространство». И при всём этом она искренне недоумевала, когда кто-то говорил о постоянных нападениях на учеников школы. Ведь на неё саму так никто ни разу и не напал.
Малфой использовал комбинацию подходов Гарри и Гермионы. Он мог дать чужому «в рыло», а мог и уклониться от встречи, используя свою версию боевого предвидения. Если вначале при встрече с ксеноморфами он визжал как девчонка, то спустя некоторое время смог преодолеть этот страх и вполне успешно противостоял инопланетным тварям. Но сил ему явно не хватало, так как сопротивляемость чужих магии зашкаливала, а избивать монстров кулаками ему не позволяла физическая форма.
Что касается меня, то тут ситуация была довольно загадочной. Дело было в том, что чужие в принципе отказывались проявлять ко мне хоть какую-то агрессию. Если я проходил мимо, они делали вид, что так и надо. Если я нападал на них, то они уклонялись или защищались, но никогда не били в ответ. Но и подчиняться мне или как-то по-другому идти на контакт эти порождения Хаоса тоже не торопились. Они производили впечатление декораций в спектакле, которые отказывались взаимодействовать с теми, чья роль не была описана в сценарии всей этой театральной постановки.
Но было и ещё одно исключение из правил поведения чужих. Они довольно странным образом реагировали на Уизли. Ведь Рон Уизли, по сути, был их прародителем, призвавшим в этот мир. Это не спасало его от участи быть сожранным этими монстрами, но вместе с тем, ксеноморфы воспринимали некоторые из подсознательных желаний рыжего семейства и пытались по возможности исполнить их. Конечно, это не касалось желания Уизли уничтожить Поттера. Тот на счёт раз изничтожал всех встречных чужих, и те не торопились самоубиваться об него. Но всё-таки некоторая зависимость ксеноморфов от рыжего семейства наблюдалась. А ещё, во время воскрешения Уизли не подвергались процедуре стирания памяти, а потому отлично знали о существовании ксеноморфов.
Рыжим потребовалось довольно много времени, чтобы разобраться в способе управления чужими. Но постепенно они догадались, что могут задавать некий «список жертв», в котором они сами занимают последнее место. Чужие начинали охоту на выбранные цели, а после их уничтожения принимались охотиться уже на самих Уизли. Но те уже настолько привыкли к ужасным и мучительным смертям от рук Поттера, что не воспринимали это как угрозу. Скорее, как мелкое неудобство. И первое, что они попытались сделать, — лишить Гарри возможности общения с другими учениками школы. Я, Гермиона и Драко им были не по зубам, а вот все остальные ученики быстро догадались, что стоит им заговорить с Поттером или даже посмотреть в его сторону, как шансы «быть избитыми» резко повышаются.
Постепенно острота утери Поттером тридцати миллионов галеонов снизилась, и тот начал задумываться не только о мести в настоящем, но и о своей жизни в будущем. О безрадостном будущем нищеброда, за душой у которого нет ни копейки. А ещё Гермиона пришла к выводу, что у неё нет способа изучить парселтанг, а потому она пролетает мимо тайной комнаты и хранящихся там сокровищ. Вполне закономерно, что следующей возникшей в её голове идеей стала мысль взять Поттера в долю и поделить сокровища напополам.
Гарри идея ещё раз разбогатеть на халяву понравилась. Но вот желания делиться добычей с заучкой у него не возникло. С другой стороны, он так и не смог узнать, что за чудовище обитает в подземельях и каким образом этой твари удалось обратить в камень двух учеников. Несмотря на всю свою бесконечную храбрость и отмороженность, Гарри всё-таки вынес некоторый опыт из тренировок с Филчем и понимал, что при встрече с чудовищем рискует превратиться в статую.
