Война в сарае - Михаил Антонов
— Ровно стелешь... Почти убедил. А что на гарнир приготовить?
— Зачем нам гарнир? Шашлык покушаем с хлебом, с чаем. Вообще-то, была к тебе одна просьба...
— Ну вот, чувствовала же! Давай, колись!
— Что сразу «колись»? — рассмеялся я. — Просто хотел, чтобы ты посмотрела мой огородик. На той стороне. Есть там что полезного, или всё переросло и испортилось? Сразу всё в мусор, или можно что-то выбрать. Вот, в принципе, и всё.
— И всё? Огородик? Хорошо, завтра с утра сходим, посмотрим, что там у тебя выросло.
— А как же дочь в школу?
— Артём, ну какая школа? Уже недели две как каникулы начались!
— А куда вы тогда...
— В пришкольный лагерь! А после него — к моей маме. Тебя же вечно дома нет. Я пойду переоденусь с работы, посуду приготовлю, посмотрю... У тебя уже почти всё готово, да?
— Да, почти.
Глава 9
За ужином, наслаждаясь сочным, шашлыком, я слушал восторженный рассказ дочери о том, как прошел ее день. Она увлеченно размахивала вилкой, описывая, как разучивала с Даваникой зажигательный татарский танец, параллельно запоминая новые слова. Если честно, я был только рад тому, что дочь учит татарский язык — языки это всегда хорошо. Тем более что он относится к тюркской группе, а значит, очень похож на казахский и, в некоторой степени, на турецкий. Ученье — свет, а неученье — тьма.
Закончив ужин, я даже предложил свою помощь с посудой, на что жена посмотрела на меня искоса и твердо отправила на диван в гостиную. Ну, я человек простой, сложных путей не ищу: сказано «на диван» — значит, пошел на диван.
В общем, вечером мы провели перед телевизором спокойный, такой по-настоящему семейный вечер.
Утром следующего дня жена все-таки отвезла дочь к теще — на языковую практику и просто в гости. Я тем временем перешел на «плацдарм», забрал транспортную платформу и перегнал ее во двор. Принес с веранды пару коробок под урожай и мусорные пакеты.
Супруга вернулась быстро и сразу же переоделась в «походно-боевой» формат. Я сразу заметил ее серьезный настрой. Легко и непринужденно потеснив меня на кресле управления, она приобняла меня за талию и скомандовала:
— Поехали!
Стоя у края импровизированного огородика, Элька закатала рукава, и в ее глазах вспыхнул тот самый боевой огонек, который обычно появлялся перед генеральной уборкой.
— Ну-с, посмотрим, что тут у нас выросло, пока хозяин в отъездах был, — провозгласила она, срывая первый пузатый, пожелтевший огурец, больше похожий на кабачок. Без тени сомнения она описала им широкую дугу и отправила его в черный мусорный пакет. — Огурцы — беда.
Я молча наблюдал, прихлебывая светлое пиво. Было гипнотизирующе — смотреть, как ее руки, ловкие и решительные, прочесывали грядки. Она работала с землей — без суеты, но безжалостно. Помидоры, напротив, удостоились иной участи. Каждый удовлетворяющий ее критериям овощ укладывался в картонную коробку, заранее приготовленную мной в ожидании возвращения супруги от тещи.
— А вот это радует, — ее голос прозвучал одобрительно. Она держала в руках густую, сочную копну лука. — Лук неплохой, чеснок — просто загляденье. Молодец тут, не поспоришь.
Потом ее взгляд упал на кабачки, которые вольготно раскинули свои резные листья на краю участка.
— Кабачки хорошие, сильные, — констатировала она, постучав костяшками пальцев по одному из зеленых бочков. — А вот морковка... — Она дернула за ботву, и на свет божий появился жалкий корнеплод. — Совсем мелкая. Ее прорежать надо было, солнышка ей не хватило.
Мы работали долго и усердно. Благо, наша транспортная платформа была не просто средством передвижения, а мини-столовой. Пищевой синтезатор на ее борту выдавал то кружки ароматного чая с дымком, то стопку свежих, хрустящих бутербродов с котлетами и сыром. Эти короткие перерывы, когда мы сидели на платформе, попивая чай и заедая его синтезированной, но оттого не менее вкусной едой, скрашивали утомительную работу.
Я, грешным делом, не отказывал себе в удовольствии и прихлебывал холодное светлое пиво, чувствуя, как его горьковатая прохлада разливается по уставшему телу. И что удивительно — жена на это никак не реагировала. Никаких привычных закатываний глаз или язвительных комментариев о «пивном животике». Она была целиком и полностью поглощена своей работой на этой заброшенной «фазенде», и моя скромная мужская слабость в этот день ее попросту не интересовала.
Обед для нас приготовил все тот же пищевой синтезатор. Синтезированная солянка зашла супруге на ура. А вот на ужин я заказал большой сет запеченных роллов. Работу мы завершили около трех часов дня. Супруга указала мне место, куда перенести урожай, а сама отправилась переодеваться.
Сложил коробки на веранду, мусорные пакеты закинул в багажник «Паджерика» — когда поеду за заказанными роллами, закину их в контейнер. А пока надо истопить баню. Протянул поливочный шланг, заполнил бак для горячей воды, долил в бак для холодной, выгреб из печки золу. Принес из поленницы охапку березовых поленьев.
Разжигаю дрова я соляркой. Тук, главное, мимо не разлить: если сделать все четко, полить дизельное топливо только на дрова, то и специфического запаха в бане не будет. Затопил баню и поехал за роллами, заодно и дочь от тещи заберу. Супруга отдыхала, и я ее не беспокоил.
Вернулись мы с дочерью ровно к пяти. Положил на кухонный стол три контейнера с роллами и сразу пошел проверить баню. Взглянул на термометр — столбик поднялся уже до сорока градусов. Приоткрыл дверцу печки, от которой тут же повалил жаркий пар, и подкинул в ненасытное жерло еще пару поленьев. «Полчаса, — температура уверенно достигнет шестидесяти. Самая комфортная для моих девчонок».
Зашел в дом и, как говорится, сразу за стол. Запеченные роллы — они были еще теплые, тающие во рту, — мне понравились. За ужином царила уютная атмосфера: младшая дочь пыталась строить фразы на татарском, а Элька, мягко поправляя ее, мило улыбалась и нежно поглаживала девочку по головке.
Первыми в баню отправились жена с дочерью, а я остался ждать своей очереди. Это у нас давно заведенная практика, ведь я люблю баню погорячее. После того как они заканчивают, жена всегда щедро подбрасывает дров, чтобы температура в парной взлетела как минимум до семидесяти.
Мазохизм с веником — это не для меня. Я просто сажусь на полок, плещу на раскаленные камни ковшик воды, и в шипящем облаке пара начинается моя медитация. Дохожу до состояния, когда тело становится невесомым, а ум очищается от
